Фомич - Ночной Воин - Виктор Меньшов

- Вот и славно, дружище, - тронул его за плечо Чёрный Колдун. Пойду я, пожалуй, разомнусь...

Чёрный Колдун обнажил меч и последовал в гущу боя за Фомичом. Я двинулся за ним. Может быть, я был и не очень умелый воин, но сейчас каждый меч был на счету.

И вдруг Черный Колдун, который шёл впереди меня, остановился и стал падать. Я подбежал и увидел в спине у него рукоять кинжала.

Оглянувшись, я увидел Серого Колдуна, убегающего в сторону своих, спешащего скрыться в рядах Кощеевых Воинов.

Крикнув Балагуле и Бороде, чтобы они помогли Чёрному Колдуну, я бросился вдогонку за Серым.

Ярость прибавила мне сил. Я догнал его в три прыжка. Он только и успел, что оглянуться. Меч мой описал дугу, и голова Серого покатилась по пыли. Обезглавленное тело сделало еще пару шагов, постояло, и рухнуло, выбросив вперед руки.

- Серого Колдуна убили! Серого Колдуна убили! - молнией пробежало по рядам сражавшихся.

И Кощеево Воинство дрогнуло. Шаг за шагом они стали отступать, теснимые нами. Вот мы уже прижали их к самой Мёртвой Горе. Их задние ряды упёрлись спинами в её полированные склоны.

Казалось ещё чуть-чуть... Ещё самая малость...

Бой пошёл не на шутку. Колдовство плаща кончилось, и шла уже не битва - сеча. Теперь я понял, что это такое: никто уже не фехтовал. Никто не куражился воинским искусством, на искусные выпады ни у кого не оставалось сил. Все устали и рассвирепели. Теперь просто секли один другого мечами яростно и свирепо безо всякой пощады.

И всё же, несмотря на отчаянное сопротивление, нам удалось смять первые ряды врагов, они полегли, как трава под взмахами косы.

Казалось, что победа вот она, рядом, мы уже держим её в своих руках, но тут из-за Горы, обойдя её с двух сторон, нам в оба фланга разом ударили два отряда Кощеевы, спрятанные в резерве, в засаде.

Отряды были не очень многочисленные, но зато отлично обученные. Левый отряд возглавлял Белый Всадник, навстречу ему, с большим трудом, но всё же успел развернуть искусным воинским маневром часть наших воинов Фомич, чем значительно ослабил удар. Но всё же этому отряду удалось отсечь от остальных часть наших Воинов во главе с Фомичом.

А на нас справа летел отряд, во главе которого выделялся смутно знакомый мне рыцарь со змеиной головой.

- Двупалый! Двупалый! - закричали наши Воины.

- Развернулись! Фронтом! - с удивлением услышал я свой собственный голос, раздающий команды.

Худо-бедно, но мне удалось, как и Фомичу, развернуть часть наших бойцов и против второго отряда, которым командовал Двупалый.

Развернуться мы развернулись, но нас окружили. Теперь все три наших небольших отряда сражались каждый в полном окружении.

Наши ряды таяли, многочисленный враг пересиливал.

И когда мне уже показалось, что всё, конец, нет сил не то что для удара, а просто для того даже, чтобы поднять меч, - в это время, торжественно и призывно, пропела над полем боя серебряная труба.

Это было так неожиданно, что всё на поле битвы остановилось на мгновенье, оглянувшись на этот звук.

Посреди поля стоял Витязь в блестящих доспехах. Он запрокинул голову и трубил сигнал. А за его спиной разворачивались в боевые порядки, выставив вперёд копья, загородившись червонными щитами, знакомые Витязи из Кургана.

Воодушевленные неожиданной помощью, мы ринулись вперёд с удвоенной силой. Вот тут-то я и получил удар по голове чем-то тяжёлым...

Когда я очнулся, надо мной стоял рыцарь со змеиной головой. Он ждал, когда я приду в себя.

Я машинально нашарил на земле рукоять боевого меча, но поднять его у меня сил уже не было.

- Что, ослаб?! - усмехнулся Двупалый. - Знаешь, кто я? - он посмотрел на меня и с удивлением спросил. - Неужели это ты убил моего брата - Трёхпалого?!

Я молча кивнул. Отпираться было стыдно, а ответить не было сил. Чтобы не упасть перед ним, я опёрся на руку и натолкнулся ладонью на приклад своего обреза, который уронил в пылу боя.

Двупалый, собираясь разрубить меня пополам, взмахнул надо мной тяжёлым мечом, держа его двумя руками...

- Как же надоели вы мне, твари беспалые... - с трудом прошептал я, нажимая на курки обреза.

Он постоял ещё несколько мгновений, выронил меч, наклонив голову, удивленно рассматривая Гиблое Место сквозь дырку, которую проделала в нем картечь. Потом он поднял невидящие уже глаза на меня и упал замертво.

Только тогда я опять услышал шум боя. С трудом привстал и огляделся.

Часть Кощеева войска добивали у склона Мёртвой Горы, которая полностью оправдала своё название, поскольку была завалена у подножия горой тел.

Небольшому отряду удалось вырваться, и он отходил в сторону Терновых Зарослей, никем не преследуемый.

Остатки войска Кощеева сложили мечи, а поскольку дрались они достойно и не по своей воле, их всех отпустили с миром, отобрав оружие.

Витязи из Кургана потерь почти не понесли, зато Чёрные Воины Колдуна, участвовавшие в битве с самого начала, понесли большие потери, а оставшиеся в живых были почти все ранены. Теней вообще практически не осталось.

- Погиб Чёрный Колдун, - сказал подошедший Борода. - Перед смертью он велел передать Балагуле, что всё, что в Замке, под Замком и сам Замок всё это его, Балагулы. И ещё он сказал, и просил передать всем, с кем он шёл в бой, что сегодняшний день был самым настоящим днём в его жизни...

Я подумал, что для меня, возможно, этот день тоже станет самым настоящим днём в моей простой жизни.

- А на фига мне всё это богатство? На фига мне этот самый Замок, если Чёрного Колдуна там не будет, - захлюпал носом Балагула. - С кем я в карты буду играть? С Кондратом можно и в погребе в дурака резаться...

И он отвернулся.

Тем временем надвигался вечер, наше время было на исходе, и мы решили не откладывая штурмовать Гору.

Глава двадцать седьмая

Пещера Кощеева

Посередине Мёртвой Горы была площадка с пещерой Кощея. Её хорошо было видно снизу. По скользким склонам карабкаться было совершенно бесполезно. Пробовали вставать друг другу на плечи, но, прикинув высоту, на которую нужно было подняться, отказались от этой идеи...

Тогда к Фомичу подошёл самый старый из Витязей и стал ему что-то говорить, показывая на тела убитых.

Я подошёл поближе и услышал:

- Если кто неправому делу служил, пускай хотя бы поневоле после смерти правому делу послужит, а те, кто по своему разумению правому делу служил, тот с радостью и после смерти ему послужит...

Фомич глубоко задумался, потом махнул рукой, и к Мёртвой Горе стали сносить тела погибших.

Росла страшная пирамида мёртвых тел. Всё выше, выше...

Фомич отбирал отряд для последнего штурма.

- Мне нужно немного людей. Площадка маленькая, много народа на ней не поместится, только мешать будем друг другу.