На крутых виражах - Иван Вишняков

- Молодец! Никогда не унывает, - похвалил его Ивлев.

Разговор оборвала трескотня зениток. Взоры всех устремились туда, где над землей, на высоте примерно триста метров, висела опостылевшая "колбаса". Небо вокруг нее было густо усеяно черными шапками разрывов. Вражеские зенитчики встретили наших истребителей буквально шквалом огня. Несколько попыток атаковать аэростат так и не увенчались успехом. Самолеты, изрядно посеченные осколками, возвратились на аэродром.

- Вот тебе и хлеба горбушка над лесной опушкой, - невесело присвистнул Соболев.

Полеты других истребителей тоже не дали положительного результата. А вражеские наблюдатели между тем продолжали разведку и корректировку. Уничтожение аэростата стало для полка одной из важнейших задач. Об этом настойчиво просило и командование наземных войск.

- Товарищ командир, разрешите нам разочек слетать, - обратились ко мне Алексей Нестеренко и Юрий Иванов.

Оба были сильными, опытными летчиками, успешно провели уже не один воздушный бой. Но тогда они встречались с самолетами противника, а здесь предстояла искусная игра с зенитным огнем.

- Зря рисковать не позволю, - ответил я.

- Да совсем не зря, - стали доказывать они. - Мы хорошенько обдумали все, план разработали. - И один из них показал листок бумаги.

- Что ж, давайте разберемся...

- Вот, глядите, - указал Юрий на схему, где были нанесены аэростат и охраняющие его зенитные батареи. - Причина неудач наших ребят в том, что они не достигали внезапности атак и всякий раз попадали под губительный огонь. А почему? Летчики старались поразить цель сверху, уже находясь над нею. Противник издали замечал их подход и успевал изготовиться к отражению ударов с воздуха...

- Мысль верная, - согласился я. - Что же предлагаете вы?

- Главное, - вступил в разговор Алексей, - добиться внезапности нападения. Взлетать нужно сразу после подъема "колбасы". Значит, истребители должны быть заранее готовы к этому моменту.

"Вот так соколы, вот так фронтовые академики!" - мысленно восхищался я отважными летчиками, начиная понимать, что им удалось найти правильное решение этой трудной задачи. Ведь здесь нужны и хитрость, и тактическое мастерство.

Нестеренко и Иванов предлагали проскочить чуть в стороне от аэростата, чтобы дезориентировать противника, и непременно на бреющем полете. Затем, углубившись на вражескую территорию, резко развернуться на 180 градусов и атаковать "колбасу" с кабрирования, то есть на переходе в набор высоты. Внезапный налет с тыла лишит вражескую артиллерию возможности вести прицельный огонь. Наши же летчики, если их подобьют, смогут дотянуть поврежденные машины до своей территории.

- Хорошо! Согласен, - одобрил я план летчиков и поспешил на командный пункт.

Взвесив все "за" и "против", командование разрешило смельчакам осуществить дерзкий замысел.

Алексей и Юрий тщательно изучили по крупномасштабной карте местность заданного района, до мелочей продумали и согласовали свои действия на каждом этапе полета. От них требовалась быстрота реакции, ювелирная техника пилотирования. Исход дела решали секунды...

Ожидая сигнала на вылет, Нестеренко и Иванов негромко переговаривались. В это время я получил очередную сводку Совинформбюро. Она принесла огромную радость: войска Ленинградского фронта прорвали линию Маннергейма и штурмом овладели городом и крепостью Выборг.

- Вот видите, товарищ командир! - воскликнул Нестеренко, когда я сообщил эту новость. - Нет таких крепостей, которые русские не сокрушили бы. Мы с Юрой обязательно должны разделаться с "колбасой"...

Самые хорошие взаимоотношения между начальником и подчиненным складываются тогда, когда они научатся с полуслова понимать друг друга, когда младший не слепо, а творчески выполняет приказания старшего. При этих условиях, как правило, успешно выполняются любые боевые задачи.

...Тишину нарушил гул моторов. Самолеты Нестеренко и Иванова стремительно взлетели и над самой землей понеслись к цели.

День выдался ясный. Хотя солнце уже клонилось к западу, оно нестерпимо слепило глаза летчикам. А тут надо было глядеть в оба: самолеты шли в глубь вражеской территории, на высоте каких-то двадцати - тридцати метров. В случае их обнаружения противником они могли быть атакованы истребителями сверху. Вот почему ведомый Юрий Иванов зорко следил за небом, а ведущий Алексей Нестеренко - за наземными ориентирами.

- Аэростат поднят на высоту пятьсот метров, - сообщила радиостанция наблюдения.

- Вас понял, вижу, - ответил по радио Нестеренко, - прохожу южнее его, в западном направлении.

Летчики разогнали скорость до предельной. Деревни, озера, шоссейные дороги и другие наземные ориентиры мелькали под плоскостью с такой быстротой, что Алексей просто не смог бы их опознать, если бы заранее не изучил по карте.

На миг внизу блеснула река Великая, отделявшая наши войска от противника. На смельчаков обрушился град зенитных снарядов. Но рвались они далеко позади и значительно выше самолетов.

Через правое плечо Нестеренко посмотрел назад: "колбаса" осталась справа и позади. Еще немного - и можно будет выходить на цель. Как бы проверяя самого себя, Алексей вдруг спросил Иванова:

- Как думаешь, Юра, не пора?

- Хоть я совсем и ослеп от солнца, - ответил он, - но, думаю, километров пять еще надо протянуть...

- Правильно думаешь, - согласился со своим ведомым командир.

Когда аэростат стал уже еле заметным, Нестеренко подал команду:

- Разворот вправо на сто восемьдесят!

Со скоростью 460-480 километров истребители молниеносно развернулись и взяли курс на цель. Они настолько прижались к земле, что ехавшие по дороге фашисты в панике соскакивали с автомашин и разбегались в стороны.

Нестеренко на миг поднял глаза: впереди, словно детский шарик, покачивался аэростат. Еще минута-другая - и перед глазами всплыла деревушка с десятком разбросанных домов. Это был рубеж перехода в набор высоты под углом тридцать - сорок градусов.

- Приготовиться! - крикнул по радио Нестеренко.

- Есть, приготовиться! - принял команду Иванов.

Над самой деревней истребители так резко взмыли ввысь, что противник не успел даже выстрелить, а наши соколы открыли огонь из пушек с дистанции шестисот - восьмисот метров. "Колбаса" вспыхнула и через несколько мгновений превратилась в серое облако дыма. Когда остатки ее оболочки вместе с тросом плюхнулись на землю, фашисты опомнились и открыли шквальный огонь. Но было уже слишком поздно - истребители неудержимо неслись к своему аэродрому. Как только радиостанция наблюдения передала по радио благодарность наземного командования за отличное выполнение боевого задания, напряжение у Нестеренко вдруг спало, он сразу почувствовал запах спирта, смешанного с глицерином.