Русь окаянная - Сергей Норка

— Он прав, — задумчиво протянул Николай Иванович.

— Вы уверены? — спросил Романов.

— Да.

— На чем же базируется ваша уверенность?

— На том, голубчик, что я не чувствую опасности в отношении вас и других членов Совета.

Для посторонних этот аргумент прозвучал бы недостаточно убедительно, но для членов Совета интуиция Кардинала приравнивалась к самому надежному источнику информации.

Романов встал и в задумчивости начал прохаживаться взад и вперед. Наконец, посмотрев на часы, он подошел к старенькому телевизору, стоявшему на стеллаже еще с отцовских времен, и нажал кнопку. Передавали последние известия. «Своим указом, — прозвучал голос диктора, — Президент освободил Владимира Родионова от обязанностей Председателя Правительства Российской Федерации по его просьбе. Этим же указом исполнение обязанностей премьера возложено на Александра Волошина, бывшего главу Администрации Президента. Президентом уже направлено представление в Государственную думу».

Все трое посмотрели друг на друга и засмеялись.

— Ну, кажется, началось, — сказал Романов. — Поскольку сделка состоялась, кандидат пройдет «на Ура».

— Вы так думаете? — с сомнением спросил Сидоренко.

— Разумеется, голубчик, — заговорил Бардин. — Если торг относительно внесения поправок в Конституцию успешно состоялся, то кандидатура Волошина пройдет, как минимум, простым большинством голосов.

— А если нет?

— А если нет, то он будет пока исполнять обязанности, а затем будет назначен президентом. Он единственная кандидатура, приемлемая для Семьи. Ведь даже если президентом станет не он, а другой, даже представитель режима, то масса достойных людей может оказаться за решеткой или потерять трудовые накопления. Нет, Волошин — единственный гарант безопасности Семьи в случае неудачи с продлением президентского срока. — Кстати, Константин Павлович, ваш «Алмаз» в хорошей форме? — спросил Романов.

Даже такая элементарная процедура, как подсчет голосов при помощи компьютеров, связанных друг с другом в рамках одной сети, при грамотной реализации в условиях военных информационных действий, когда на кон поставлена судьба страны, способна принести тому, кто за ней стоит, не один миллион голосов. Проверить все программное обеспечение на наличие закладки, в нужный момент корректирующей работу абсолютно правильно написанной и даже сертифицированной программы подсчета результатов, в сегодняшней ситуации, особенно в России, не способен никто.

С.П.Расторгуев, доктор технических наук, академик Международной академии информатизации, член-корреспондент Академии криптографии РФ.

Спустя несколько дней после этого разговора, случилось нечто осложнившее деятельность Президента. Рано утром по Рублевскому шоссе в сторону Москвы на большой скорости летели две машины. В «джипе», идущем впереди, сидели пять офицеров Службы охраны, телохранители руководителя Администрации Президента. В «мерседесе», следовавшем в десяти-пятнадцати метрах от «джипа», на заднем сиденье расположились двое: сам руководитель и его доверенное лицо, от которого у бывшего «молодого реформатора» не было тайн и который был в курсе даже самой секретной деятельности главного приватизатора страны.

…В ходе подготовки решений от 17 августа А.Б.Чубайсом по согласованию с председателем правительства РФ и председателем ЦБ РФ… Без соблюдения необходимых требований национальной безопасности велись консультации с руководителями иностранных финансовых организаций, имеющих свои интересы на российском финансовом рынке. Им была передана информация конфиденциального характера, сознательно скрывавшаяся от российских участников рынка, представительных органов государственной власти, Общественности… Указанные обстоятельства позволяют констатировать грубое нарушение С. В. Кириенко и А. Б. Чубайсом установленных законодательством требований по соблюдению государственной тайны, проведению международных переговоров, обеспечению национальной безопасности…

Из материалов Временной комиссии СФ ФС РФ по расследованию причин, обстоятельств и последствий принятия решения от 17.08.1998.

На шоссе не было ни одной машины, за исключением милицейских, расположенных по всему маршруту движения кортежа. Люди в форме и с автоматами на плече почтительно козыряли проносившемуся мимо них «мерседесу». Настроение пассажиров было прекрасным. Все шло по плану. Переговоры с «оппозицией» практически были закончены, хотя товарищи из КПРФ все еще немного кочевряжились относительно поправок в Конституцию. К удивлению руководителя, сумму в жалких триста миллионов долларов они приняли безоговорочно.

«Если бы американцы знали раньше, что коммунистов так легко покупать, они бы не вбухивали сотни миллиардов на оборону, — думал руководитель, проводивший переговоры. — Но молодцы. Даже продаваясь, стараются сохранить лицо. В собственных глазах, разумеется».

Кортеж приближался к милицейской машине одиноко стоявшей у обочины.

— Ты знаешь, — обратился руководитель к верному помощнику, — я думаю, что…

Это были его последние в этой жизни слова. Когда машины кортежа приблизились к милицейским «Жигулям», люди в форме молниеносно выхватили из кабины гранатометы. Раздались два хлопка, и через несколько секунд и «джип», и «мерседес» уже были охвачены пламенем. Милиционеры, бросив оружие на шоссе, устремились в лес.

В тот же день Николай Иванович Бардин переступил порог своей квартиры, где его радостным визгом встретил четвероногий друг, которому уже порядком успел надоесть Данилов, не спускавший его с поводка даже в садике, огороженном высоким забором.

Глава 6. Обыватель

Нельзя игнорировать тот факт, что верность Ельцину является имманентным свойством нынешнего режима, сложенного самими олигархами. Да, это цезаристский режим, но те, кто его таким сделал, должны понимать, что их «присяга» на верность хозяину воспринимается последним как естественная норма, оплаченная к тому же теми «кормлениями», которые получили в свое распоряжение олигархи. А всякое отступление от этой «присяги» воспринимается как бунт.

В это утро Владимир Иванович Дубков впервые за много лет проснулся в пустой квартире. Вот уже два года, как он жил один. Тот факт, что бывшая жена тихо, без скандалов, забрала сына и уехала к родителям в Воронеж, вызывал у него противоречивые чувства. Смесь горечи и радости. С одной стороны, разлука с сыном, с другой — конец неопределенности в отношениях со второй половиной. Неопределенность эта длилась десять лет, прежде чем они пришли к выводу, что пора разводиться. Они познакомились еще в университете, где Дубков учился на факультете журналистики, а его будущая супруга — на биофаке. И впоследствии, когда провал брака уже отмечался всеми друзьями, Владимир Иванович на вопросы о причине женитьбы глубокомысленно отвечал: «Есть три разновидности брака. По любви, по расчету и по инерции. Я женился по инерции».

«Итак, — подумал Дубков, сидя на диване и сосредоточенно рассматривая синяк на левой ноге, — подведем итоги. Жены нет. Сына нет. Друзей нет. Перспектив нет. И в холодильнике, по-моему, тоже ничего нет. Как говорится, туши свет, кидай гранату».

Он потянулся, грустно хмыкнул и поплелся в ванную. Намыливая щеки, Владимир Иванович мрачно размышлял о том, как жить дальше. Когда физиономия была уже гладенькая, а решение о том, что теперь главное — это работа, созрело окончательно, зазвонил телефон.

— Алло.

— Ты в запой случайно не вдарился? — прозвучал в трубке голос главного редактора.

— Еще нет, — мрачно и решительно сказал Дубков. — Собираюсь поближе к уик-энду.

— Ты где вчера шлялся весь рабочий день?

— В соответствии с личным планом работы собирал материалы по выборам.

Владимир Дубков был в редакции на особом положении. И здесь играла роль не только установившаяся между ним и главным редактором странная психологическая взаимозависимость, но и высокий профессионализм Дубкова-аналитика. Александр Иванович Терентьев, который помимо издания газеты еще и активно занимался политикой, ценил умение Дубкова увидеть в малозначащих процессах признаки процессов глобальных и ту иезуитскую манеру, в которой тот излагал материал. Именно Дубкову поручались серии статей, направленных против политических противников владельцев газеты в периоды обострения ситуации. Причем, занимаясь копанием в «грязном белье». Дубков ухитрился сохранить свой имидж аналитика и не получить славу скандального хроникера. А все потому, что, поручая Владимиру Ивановичу «раздолбать» кого-нибудь из политических конкурентов, Терентьев (он же Саня, как называл его Дубков) никогда не снабжал его «компрой», а предпочитал, чтобы Дубков выискивал компрометирующий материал сам, путем анализа и собственных поисков, и не терял навыков аналитика и поисковика.