Преодоление - Сергей Садов

Ага, вот звякнули его ножные кандалы и распались, но с руками сложнее. Несколько раз он пытался сделать это сам, потом на миг замер и решительно шагнул в сторону. Так, пора снимать сон окончательно. Пока снимала заклинание, не могла наблюдать за беглецом, а тот уже успел с кем-то договориться и теперь избавлялся от цепей на нем.

– Эй, чегой это вы делаете? – раздался чей-то недоуменный вопрос. – Эй, вы чегой-то? А-а-а-а! Попытка побега! Стража!!!

Вот мразь. Солдат медлить не стал, метнулся к крикуну и опустил ему на голову молоток. В трюме поднялась суета, испуганный шепот.

– Еще кто заорет – убью! – пообещал бывший раб, потрясая молотком. – Может, бежать не получится, но до крикуна доберусь!

Обещание серьезное, и такому человеку веришь сразу. Больше желающих поднимать тревогу не нашлось. Они ведь трусы и кричать готовы не от смелости, а именно от трусости. Но стража далеко, а этот страшный человек с молотком рядом. Вот и заткнулись все, испуганно наблюдая за происходящим.

Когда освободились двое, дело пошло быстрее. Солдат притащил коробку с инструментами и раскопал там что-то еще. Кажется, они и сами примечали тех, кто мог им быть полезным, и освобождали в первую очередь таких. Ну конечно, глупо полагать себя самой умной. Некоторых, несмотря на просьбы и мольбы, игнорировали, оставляя их прикованными. Я присмотрелась к ним и мысленно хмыкнула – этих я бы лучше прибила, чем освободила. Наверняка первое, что они сделают, – бросятся к выходу с криком, поднимая тревогу.

Освободили и Паука – мое внушение не могло не сработать. Тот бросился ко мне и потребовал инструмент, но того не хватало, и он раздобыл только ключи от замка. Подошедший на его возмущенные крики освобожденный мною раб оглядел меня с ног до головы.

– Я не сомневаюсь в твоем друге, – заметил он, – но сейчас нам нужны бойцы. Если стража очнется, нам конец, а потому извини, но сначала мы освободим тех, кто сможет сражаться, а твой друг подождет.

– Он прав, Паук, – остановила я возмущенное шипение друга. – Потерплю еще немного в кандалах, ничего страшного.

Стража не очнется, но просвещать об этом я никого не собиралась, а потому просто отошла к выходу из трюма, откуда удобнее всего контролировать палубу и трюм. Вот бывшие рабы собрались у входа, вооруженные цепями и мечом убитого стражника. Цепь не оружие? Еще какое оружие. Если кандалы раскрутить и заехать ими по чьему-нибудь кумполу, то мало не покажется, тем более другого оружия все равно нет. Вот они метнулись на палубу, стараясь действовать бесшумно. Я развеяла заклинание сна, теперь уже очнулись и стражники. Почему я так сделала? Ведь сонных бежавшие рабы вырезали бы без потерь, а теперь начнется сражение. Но свобода бесплатной быть не может, а я и так уже сделала очень много. А вот абсолютно все сонные охранники заставили бы очень многих задуматься, а потом, возможно, прийти к нужным выводам. Жестоко? Пусть меня осудит только тот, кто сам пережил все то, что пришлось пережить мне. Единственное, чем я еще помогла рабам, так это сделала так, чтобы заклинание сна рассеивалось не сразу, а спустя три секунды, и потом еще несколько секунд стражники двигались как сонные мухи. Простите, ребята, но большего от меня не ждите. Теперь последнее. Я положила ладонь на нарисованную руну. Заклинание – короткая огненная вспышка буквально выжгло и руну, и следы магии. Конечно, осталась подпалина, но вряд ли на нее обратят внимание. Теперь запустить чистильщиков, и через пару часов тут ни один маг не найдет даже следа магии. Вот и все.

Я ухватила пробегающего мимо Паука за руку.

– Ты куда? А мне помочь не хочешь? – Я многозначительно тряхнула руками, на которых еще позвякивали кандалы. Его помощь мне не очень и нужна, надо будет, сама освобожусь, но на палубе ему точно делать нечего.

– Но… – Паук растерянно глянул вслед убежавшим рабам.

– Без тебя справятся. – Я сунула ему в руку подобранный молоток и долото. – Работай давай. – Села на пол и вытянула вперед руки.

Паук вздохнул, но, видимо, решил, что проще мне помочь, чем спорить. Сел рядом и неумело принялся сбивать заклепки. Одну руку он освободил мне только с десятого удара, а вот со второй справился всего за шесть.

– Слушай, а может, ноги ты сам…

Но я уже сидела, вытянув к нему ноги.

– Работай давай, не ленись. – И уже себе под нос пробурчала: – Вам, мужикам, лишь бы шашками махать, а нам, слабым женщинам, мучайся, переживай, волнуйся.

Наконец он справился и с ножными кандалами и тут же, опасаясь, что я снова его остановлю, бросился на палубу. Я глянула туда с помощью корабля и кивнула – уже без него справились, рабов больше стражников раз в пять. Так что пусть бежит повоюет, мужчина как-никак. А я, слабая женщина, займусь другими делами.

С отвращением отбросила кандалы, которые еще недавно сковывали меня, и повернулась к оставшимся рабам, которых либо не успели освободить, либо не стали. Уперла руки в боки. Как там: а если у меня руки в боках будут, мне плевать, на каком глазу твоя тюбетейка.

– Значит, так, товарищи рабы, – обратилась я ко всем сразу. Те притихли и обернулись. А что им делать? Я хоть говорю с ними, а ведь ситуация для них совершенно непонятная. – Как вы все слышите, наши доблестные освободители добивают остатки угнетающей нас силы в виде надсмотрщиков, охранников и господ. – Блин? Ну чего я несу? И, главное, остановиться не могу. – И, кажется, операция заканчивается нашей полной победой. В связи с этим у вас есть два выхода: присоединиться к нашим доблестным войскам, добивающим врага в его логове, или остаться скованными здесь в трюме и дожидаться возвращения эксплуататоров, в надежде доказать, что вы здесь абсолютно ни при чем и всеми силами пытались отговорить злобных нас от убийства беззащитных стражников.

Кажется, меня начали бояться. Ну, еще бы, я и сама испугалась бы сумасшедшего, с серьезным видом несущего какую-то ахинею.

– Итак, прошу поднять руки тех, кто хочет присоединиться к нашему доблестному побегу?

Неуверенно поднялось несколько рук. Меньше, чем ожидала. Ну да ладно, никого судить не собираюсь. Я подняла ключи и направилась к ним. Сняла замки, потом освободила от цепей одного и передала ему молоток.

– Поработай и ты, не одному мне тут надрываться. Освобождай остальных.

Выбранный мной освободитель испуганно покосился на меня, кивнул и бросился помогать тем, кто этого пожелал. Я же приметила своего давнего врага, подставившего меня, и, помахивая ручными кандалами, совершенно случайно попавшимися мне под руку, ну совершенно случайно, направилась к нему. Остановилась, многозначительно покачивая цепью.

– Мне тебя быстро прибить или хочешь помучиться? – вежливо поинтересовалась у него.

Парень вдруг растянулся передо мной на полу и принялся целовать мне ноги.

– Помилуйте, господин! Я не понял… я не знал… я не хотел… не думал, что… прошу вас, господин, не убивайте меня.

Меня чуть не стошнило от этого. Пинком освободилась от его объятий и отпрыгнула назад, плюнула.

– Раб! Был, есть и останешься им! – крикнула я ему в бешенстве. Меня трясло. – Живи, если тебе такая жизнь нравится! – Развернулась и бросилась на палубу. Если задержусь, точно прибью.

Тут уже все закончилось, а баржа уверенно направлялась к берегу. Рабы поспешно собирали вещи, которые могут пригодиться при бегстве. Никто ни о каких совместных действиях не договаривался. Я разыскала Паука, торопливо набивавшего где-то раздобытые котомки едой и припасами.

– Наконец-то, – увидел он меня. – Я уже хотел за тобой идти. Вот, это твое.

Я молча ухватила протянутую котомку и закинула себе за спину, даже не заглянув.

– До утра пропажи баржи не хватятся, – сообщила ему. – Потом пока найдут, пока разберутся, что к чему, пока снарядят погоню. У нас впереди вся ночь и половина дня.

Паук согласно кивнул. Кажется, это понимали и остальные рабы и тоже лихорадочно готовились к бегству, выбирая вещи. Еще недавно действовавшие сообща, они снова превратились в одиночек, едва ли не дерущихся за лишний кусок хлеба или иную полезную вещицу. Надо ли говорить, что все оружие и ножи они разобрали себе? Некоторые пытались обуздать таких, но куда там.

– Уходим, – велела я, глядя на это безобразие.

– Но, Ларс, давай хоть одежду возьмем какую! И этих припасов мало.

– Если мы задержимся, не унесем и то, что есть. Смотри, что творится.

Паук обернулся, глянул на палубу, где уже начались ссоры из-за дележа трофеев. На нас пока не обращали внимания, но это пока. Потом вспомнят, и кто-то обязательно решит, что двум мальчишкам слишком много тех припасов, что они уже получили.

Я подтолкнула Паука к борту.

– Я плавать не умею, – слабо пискнул он.

– Я умею. Давай быстро за борт.

Столкнула его, схватила какую-то тряпку из подвернувшегося сундука, похожую на рубашку, и прыгнула следом. Ухватила Паука за шкирку и высунула его голову из воды.