Последний бой - Олеся Шеллина

— Вина тащи. Только хорошего, — Турок подбросил вверх серебряную монету, которая как по волшебству исчезла в руке хозяина. — Смотри у меня, не вздумай кислятину какую подсунуть.

— Как можно, ваша милость, — хозяин так достоверно изобразил оскорбленную невинность, что Турок не выдержал и захохотал.

Майер понимал через слово, о чем говорил его случайный знакомый с хозяином и оттого хмурился все сильнее.

— Сейчас принесут вино, — Турок потянулся и посмотрел на немца. — Составите мне компанию?

— Я бы хотел сохранять ясную голову, чтобы продолжить путь, как только метель успокоится.

— Боюсь, что это произойдет не скоро, — покачал головой Турок. — До утра точно погода не восстановится. А мы с вами оказались, похоже, единственными неудачниками, попавшими в сети стихии.

— Да, похоже на то, — Майер отодвинул в сторону кружку со скверным пивом. — Вы правы, господин Ломов. Раз уж выпал случай отдохнуть, хоть и такой непредвиденный, то, почему бы им не воспользоваться. Тем более, что вы угощаете, — он хохотнул и непроизвольно дотронулся до того места на камзоле, где под подкладкой находился весьма ценный клочок бумаги. Турок проследил за этим движением быстрым взглядом и отвел глаза до того момента, как Майер увидел его заинтересованность.

— Да, я угощаю, — Турок широко улыбнулся. С этой метелью ему просто несказанно повезло. Потому что это был тот самый шанс выяснить, что же везет гонец Фридриха англичанину, не привлекая внимания.

* * *

Только когда мы пересекли границу Пруссии, я выдохнул с облегчением. Честно говоря, мне уже начало казаться, что мы никогда не покинем Мекленбург. Что мы застряли в герцогстве навечно, во всяком случае до Нового года.

Все дело в том, что герцог решил уйти от всех возможных проблем, связанных как со мной, так и с королем Фридрихом, очень банальным способом — он спрятался. Спрятался Кристиан Людвиг очень качественно и, как оказалось, надежно. Во всяком случае, искали мы его вместе с обеспокоенным сыночком двое суток. Зато я сумел оценить комфорт герцогского охотничьего домика, в котором мы с Фридрихом были вынуждены заночевать. Искали мы его совсем не в том месте, где герцог спрятался. Его дети, жена и почти вся челядь твердо были уверены, что он уехал поохотиться, чтобы нервы успокоить. Наверное, это все-таки соответствовало действительности. Вот только уехал он охотиться совсем не на ту дичь, что водилась в лесах герцогства.

Нашли мы его в итоге у любовницы, весьма привлекательной и соблазнительной девицы на окраине Шверина, где было целое любовное гнездышко свито. Глядя на фройлян Хельгу, я в чем-то понимал герцога, потому что одетая полупрозрачных пеньюар нимфа на пару мгновений заставила меня забыть обо всем на свете, и думать только о том, как бы половчее семейство Мекленбургов выпроводить отсюда, чтобы остаться с ней наедине.

Но приволочь достопочтенного отца семейства домой — это было еще полбеды. Самой настоящей проблемой стало то, что нам с трудом удалось найти священника, который согласился обвенчать Петьку с Софией. А все потому, что они, к разным конфессиям принадлежали. Вот никогда это особой проблемой не было, а в этом мерзком герцогстве вдруг поднялось во весь рост. Дело сдвинулось с мертвой точки, когда я, доведенный до белого каления, заявил, что немедленно возвращаю сюда в Шверин полки, и объявляю захват герцогства. А потом, пользуясь произволом захватчика, попросту запрещаю лютеранство на территории конкретно этого гадюшника. Вот тогда все, наконец-то, зашевелились.

На этом фоне дуэль, на которой убили посланника Фридриха, попросту забылась. Зато я начал искренне сочувствовать новоявленной графине Румянцевой. Как же я ее понимаю. Тут не просто в карету к симпатичному русскому парню залезешь, тут и в кровать запрыгнешь, лишь бы свалить из этого дурдома, желательно подальше и навсегда.

Мы настолько задержались в Шверине, что никак не могли догнать мою армию, которая, по моим расчетам уже должна была подходить к Берлину. Невольно вспоминалось письмо Луизы Ульрики, в котором она предупреждала меня о привычке Кристиана Людвига менять решения по несколько раз на дню. Кстати, давненько я от нее не получал писем. Но, наверное, это к лучшему. Все-таки Фридрих ее брат, а это что-то, да значит.

— Ваше высочество, впереди конный отряд, — я моргнул, прогоняя сонную одурь. Проснулся от того, что карета остановилась, но в себя окончательно так и не пришел.

— Что за отряд? — я вышел из кареты и теперь сам видел приближающихся всадников. Их было меньше, чем нас, но небольшое количество не исключало диверсий, поэтому Михайлов очень ненавязчиво оттеснил меня в сторону, закрывая своим мощным телом.

— Вроде наши, но мундиры-то можно любые нацепить, — проговорил Михайлов, слегка напрягшись и положив руку на рукоять пистолета, который был у него за поясом.

— Эй, остановитесь и представьтесь! — раздался голос Наумова, который непонятно каким образом очутился в моей свите. Вроде я его из Киля не отзывал, и его полномочия другому не передавал. Хотя, может и отзывал. Я в Киле много чего в горячке наговорил, а, зная Наумова, легко можно предположить, что некоторые мои слова он воспринял как приказ, который поспешил исполнить, пока я не опомнился и не вернул все как было. Теперь-то поздно что-то менять, и можно уже не шухариться.

— Полковник Чернышев Захар Григорьевич, — всадники остановились и теперь один из них объяснял, какого черта они скакали практически нам наперерез. — Прибыл по приказу ее величества Елизаветы Петровны с подкреплением.

— То есть, ее величество считает, что такого подкрепления вполне достаточно в войне с Фридрихом Прусским? — я вышел из-за спины Михайлова и удивленно рассматривал четырех офицеров во главе с тем самым Чернышевым. Я его, кстати, узнал. Он меня встречал в Риге, когда меня везли в качестве подарка тетке. — Однако. Я, конечно, был уверен, что ее величество очень неординарный человек, но почему-то не думал, что до такой степени.

— Нет, ваше высочество, вы не так поняли, — Чернышев спешился, поклонился и принялся объяснять. — Наши полки благополучно соединились на подступах к Берлину, а я поехал вам навстречу, чтобы внезапное пополнение не вызывало вопросов.

— Вот это как-то больше похоже на правду, — я разглядывал высокого с хорошей фигурой бойца красивого Чернышева. —