Засекреченные приключения Шарлотты Бронте - Лора Роулэнд

Поэтому мы отправились в Лондон доложить наш план его начальникам и заручиться их помощью. Мы ожидали, что лорд Анвин займет враждебную позицию, и ошиблись. Убийства в клубе «Парадиз» возмутили высшие эшелоны правительства. От лорда Анвина требовали ареста виновника. Собственное благополучие заботило его куда больше моей безопасности, а желание заручиться благоволением вышестоящих пересилило страх, что мистер Слейд может снова его подвести. Поэтому он незамедлительно предоставил всех помощников и суммы, запрошенные мистером Слейдом.

Теперь, 20 августа, поезд приближался к Пензансу. Городок взбирался на холмы ярусами беленых каменных домов полукружием над бухтой Мон. Дамба тянулась к горе святого Михаила, скалистому островку, увенчанному замком. С крыш и в порту пронзительно кричали морские птицы. Кирпичные трубы вздымались над оловянным рудником. Серые тучи затягивали небо; флотилия рыбачьих баркасов покачивалась на свинцовых валах океана. В открытое окно лились запахи моря, рыбы и дегтя; вкус туманной мороси был соленым. Ужас заполонил меня, мешая дышать. На вокзале я осталась стоять на перроне среди горожан, говоривших на непонятном корнуоллском диалекте. Внезапно меня толкнул какой-то мужчина. Он сунул мне в руку квадратик сложенной бумаги.

— Прошу прощения, — сказал он.

Не успела я узнать его голос, как мистер Слейд уже исчез с такой быстротой, что я не смогла толком его увидеть. Я спрятала квадратик в карман и тут же услышала, как меня окликают по имени. Я обернулась и оказалась перед высоким мужчиной лет сорока пяти с расслабленной, чуть сутуловатой осанкой. Волосы его были белокурыми, черты лица красивыми, загородный костюм из твида — безупречного фасона.

— Да? — ответила я, запнувшись.

Мужчина улыбнулся и поклонился.

— Большая честь познакомиться с вами. Прошу, разрешите мне представиться. Меня зовут Тони Хитчмен. Мне поручено встретить вас.

Я сразу же поняла, что мистер Хитчмен не тот, кто прислал мне приглашение. Его дикция безошибочно указывала на принадлежность к высшим английским сословиям и была лишена даже легчайшего намека на акцент.

— Надеюсь, поездка была приятной, — сказал мистер Хитчмен.

Отвечая утвердительно, я рассмотрела его более внимательно. За его расслабленностью я ощутила настороженность хищного зверя, изготовившегося к прыжку. Улыбка его говорила о преступности натуры, что подчеркивал шрам, змеившийся по его левой щеке. Его светло-зеленые глаза были холодными, оценивающий меня взгляд слишком прямолинейным. В целом я сильно сомневалась, что мистер Хитчмен мог считаться джентльменом. Мое недоверие к нему даже превзошло то, которое должен был бы внушить мне любой другой пособник злодея, вынудившего меня приехать сюда. И я заметила, что недоверие это было взаимным.

— А это Ник, — сказал он, указывая на мужчину, топтавшегося возле нас.

Ник был очень смугл, его могучую фигуру облегала дешевая одежда, тяжелые веки прикрывали темные глаза. Он молча кивнул мне и взял мои баулы.

— Не откажите пойти вот сюда, — сказал мистер Хитчмен.

Все во мне восстало против того, чтобы пойти с ними… но я обещала вывести мистера Слейда на злодея. Содрогаясь от страха, я позволила Хитчмену проводить меня к карете. Ник приторочил мой багаж и взял вожжи. Хитчмен сел рядом со мной. Карета кружила, поднимаясь по кривым проулкам мимо рыбацких домишек и кирпичных лавок. Ниже нас я увидела суда и суденышки, ютящиеся в порту, и красивый променад вдоль берега.

— Вам уже приходилось бывать в Пензансе? — осведомился мистер Хитчмен.

— Нет, — ответила я, борясь с желанием взглянуть назад, проверить, следует ли за нами мистер Слейд.

Пока мы ехали по городу, любопытство было пригасило мой ужас. Здесь мой дед по матери был купцом, торговавшим чаем и женившимся на моей бабушке, дочери серебряных дел мастера. После их смерти моя мать покинула Пензанс, и я ни разу не осмелилась побывать в этих краях. Я прикинула, нет ли среди людей на улицах каких-нибудь моих родственников, чьему знакомству я была бы рада.

— Что вам было сказано об условиях вашего найма? — спросил Хитчмен.

— Ничего, — ответила я. — Может быть, вы объясните мне, в чем будут заключаться мои обязанности?

— Вы будете учительницей.

Я и вообразить не могла, что мне предстоит вернуться к былой профессии!

— И кого мне предстоит учить?

— Сына моего партнера, — сказал Хитчмен.

Сквозь покров тайны, окутывавшей злодея, пробился лучик света. Теперь я знала, что у него есть ребенок. И я узнала, что Хитчмен не простой подручный, но сообщник злодея. Мое недоверие к Хитчмену и страх удвоились.

— И что мне предстоит преподавать? — осведомилась я.

— Английский, — был ответ.

Я начала подозревать, что у злодея есть в отношении меня иные планы, и мне оставалось только надеяться, что он будет схвачен, а я спасена прежде, чем я узнаю, каковы они.

Мы выехали из города по береговой дороге мимо холмов, поросших можжевельником и соснами, которые в сырой пасмурный день казались черными. Я услышала стук колес позади нас и приободрилась при мысли, что, конечно же, мистер Слейд не оставил меня. Мы свернули на проселок, который, петляя, спускался к узкому заливу; второй экипаж проследовал дальше по дороге. Искривленные кипарисы цеплялись за каменистые обрывы берега. Над морем на каменном выступе лепился одинокий дом. Отлив облизывал рифы. Толстые стены крытого шифером дома были гранитными, способными противостоять любому шторму. Он был квадратной формы, без каких-либо украшений, трехэтажный. Ник остановил карету возле примыкавшей к дому конюшни.

— Я провожу вас в вашу комнату, — сказал Хитчмен. — Отдохните, а затем вы познакомитесь с вашим учеником.

Ник отнес мои баулы вверх по лестнице в дом. Выбора у меня не было, и я последовала за ним. В прихожей с голым каменным полом и с растрескавшейся штукатуркой на стенах я нерешительно остановилась. Из дверей в комнаты тянуло холодным сырым сквозняком. Со стороны лестницы появились женщина и двое мужчин. Хитчмен представил суровую, одетую в черное женщину как Рут, экономку, но не назвал мужчин, столь же молчаливых и грубых на вид, как Ник. Я испытывала отчаянное желание бежать, спастись, но прежде мне предстояло выманить злодея из его логова.

— Могу я теперь познакомиться с моим нанимателем? — спросила я.

— Сожалею, он в отъезде по делам, — сказал Хитчмен. — Вернется через день-другой.

У меня оборвалось сердце.

— После вас, мисс Бронте. — С ироничной любезностью Хитчмен указал на лестницу.

Я сомневалась, что мистер Слейд захочет, чтобы я осталась здесь в ловушке ждать злодея, однако его карьера и жизни ни в чем не повинных людей зависели от меня. И я поднялась по лестнице впереди Хитчмена в спальню. Мебель покрывала затейливая резьба, но предметы были, видимо, из разных гарнитуров и сильно поцарапанные; фарфоровые кувшин и тазик на умывальнике щеголяли щербатостью, а позолота на раме зеркала почернела; турецкий ковер выцвел. Внезапно мне припомнились рассказы моей мамы о Корнуолле. Заманивание судов на рифы и пиратство было одно время обычным здешним занятием. Корнуольцы выжидали, когда судно напорется на прибрежные рифы, а затем захватывали груз; кроме того, они нападали на суда в море. Я прикинула, не обставлена ли эта спальня плодами кораблекрушений и грабежей.

Ник поставил мои баулы у кровати и ушел. Хитчмен спросил:

— Вам что-нибудь требуется? Может быть, перекусить?

Я отказалась. Я не сумела бы проглотить ни куска. Я поглядела в окно, сквозь стекло, изъязвленное ветрами и солью. Из моря вставала пристань на сваях. Залив был скрыт ото всех, кроме рыбаков на дальних суденышках. Я вспомнила, что другим излюбленным времяпрепровождением в Корнуолле была контрабанда. Когда-то контрабандисты доставляли олово с рудников на Континент, а в Англию везли горячительные напитки, табак и шелка. Укромные бухточки и заливы вроде этого давали приют баркасам, груженным контрабандой. Быть может, этот дом когда-то принадлежал особо удачливому контрабандисту.

— Кстати, мне следует упомянуть несколько правил, которые вы должны соблюдать, — сказал Хитчмен будто между прочим, но когда я обернулась к нему, его взгляд сулил жестокую кару за ослушание. — Вам разрешается пользование этим этажом и нижним. Верхний этаж и подвалы запретны. С наступлением темноты вы остаетесь в своей комнате. И не покидаете дом без сопровождения. И не будете говорить с посторонними о порядках этого дома. Вы поняли?

— Вполне, — ответила я невозмутимо, хотя внутренне ужаснулась тому, как мало свободы мне предоставлено.

Хитчмен ухмыльнулся, будто почувствовав мою растерянность и смакуя ее. Нас захлестнула волна взаимной антипатии.

— Ну, так я покину вас. Спуститесь вниз, когда будете готовы. Обед в шесть.