Жернова. Книга 1 - Вик Росс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Свежака приговорили к публичному показательному оскоплению, и в течение получаса сотня порхов смотрела на то, как воющему от боли и ужаса парню отрезали член и яйца, умело прижигая раны и вливая в рот очередную дрянь, не позволяющее ему потерять сознание или погибнуть от болевого шока. После этого старик Арбай лично вырвал ему зубы клещами, приговаривая: — Свежая сучья жопа готова для сладких утех!
Через неделю, когда раны в паху и рту у несчастного чуть поджили, над ним уже вовсю глумились бывшие сотоварищи. И это потрясло Бренна сильнее, чем жуткое наказание за попытку самоубийства.
Дни отбора «сучьих жоп» воспитатели проводили в конце каждого месяца, чтобы добиться слепого подчинения и подстегнуть усердие новобранцев на дрессировках. Порхи ждали этого дня с нескрываемым ужасом, ворочаясь всю ночь. И хотя Бренн, выкладываясь по полной на дрессировках, показывал результаты даже выше средних, накануне он напрягался до крайности.
Гайр был прав, когда предупреждал его — с первого дня Шило взъелся на едва достигшего совершеннолетия раба. И, размышляя, от чего так случилось, Бренн нашел лишь две причины такого отношения. Или Хис Яппар возненавидел его за наглость, типа из господской «солидарности», увидев, как он напал на Вислоусого, или, сравнивая Бренна с более взрослыми свежаками, считал его низкорослым, хилым и мелким, а значит — бракованным ненужным довеском. А скорее всего — и то, и другое вместе. Даже когда Бренн втянулся и почти ни в чем не уступал старшим парням, Шило не изменил к нему предвзятого отношения, видимо, уже по привычке, или из мерзостности своей натуры. Колючие, как у хоря, глаза воспитателя так и сверлили его в дни «отбора», и сердце Бренна стучало как сумасшедшее от дурных предчувствий.
Он знал, что пойдет на все, но не позволит сделать из себя хусру, знал, что убьет… Не в первой! — храбрился он, но понимал, что это не поможет сбежать. Если он убьет Яппара, используя яджу, то сразу «раскроется» как гнилой урхуд, а жрецы-служители Тухлого Краба сумеют его скрутить. Если он просто перегрызет Шилу горло, то его также обвинят в нападении на воспитателя. А значит, так или иначе, но его посадят на кол на Скотном дворе. Казнят напоказ, для острастки других, нарочно продлевая ему жизнь. Конец один. И все равно — если так случится, он захватит с собой как можно больше уродов, всех, кого сможет достать…
Эти тоскливые мысли долбили его голову, как дятлы. Но кроме страхов и постоянных панических ожиданий, зарождались пустые и бредовые, как он сам считал, соображения — одолеть жрецов можно, но для этого нужно обладать мощью Отца Непорочных — поганого Скааха ан Хара. Ну да, ну да… мечтать не вредно, порх… Особенно, сидя глубоко в жопе.
***
Прошло уже три месяца, как нижние подвалы забили новой партией свежаков, приобретенных Тухлым Крабом, а Бренна вместе с другими перевели в Загон на верхнем ярусе. Как и говорил Микко, там действительно было больше места и воздуха, корм стал сытнее, вечерний и предутренний свет радовал глаз, попадая в Загон из скважин в потолке, а главное — не было жуткого дошника с тухлой водой, где по приказу Шила регулярно «топили» порхов в качестве наказания.
Чем меньше времени оставалось до Игры Живцов, тем чаще и громче в Загоне обсуждали всевозможные ситуации, которые могут произойти в ходе боя с морскими тварями. Свежаки изо всех сил изображали уверенность, что все обойдется, они получат вожделенный статус кортавида и начнут свой путь к славе и свободе. Разъедающий душу страх парни скрывали за бурными спорами о тактике боя с разными видами хищных рыб, о том, как правильно распорядиться победой и сделать дальнейший выбор. Внимательно вслушиваясь в злые перебранки и веские доводы, Бренн не пренебрегал ничьим мнением, пытаясь сопоставлять, сравнивать и делать выводы.
Те, кто особенно рвался как можно скорее выкупить себе свободу, заявляли, что пойдут в ныряльщики, как в свое время сделал Джерг Риган. Ведь именно бойцы-подводники быстрее могли накопить нужную сумму на выкуп. Особо горячим парням Гайр напоминал — чтобы получать личные награды от поклонников, кортавида для начала должен получить статус «мастера», и у подводника на это уйдет в среднем один-два года. — Да я за год выкуплюсь, — хмыкнул Коста, с превосходством глянув на других, — вот увидите!
Острая неприязнь к бледнокожему, не мешала Бренну здраво оценить его самонадеянность, — Коста мог сделать то, о чем говорил, поскольку считался одним из лучших бойцов в загоне, уступая, пожалуй, только стремительному Гайру.
— Все это прям здорово, конечно, — широко улыбнулся Гайр, — ты стал мастером-кортавида, тебя прославляют, поклонники осыпают тебя серебром и даже золотом. И ты прав, — некоторые, особо выдающиеся бойцы, собирали нужную сумму за год-два после того, как стали мастерами. Только все почему-то стараются забыть, что этот год-два-три тебе нужно не только выжить в схватках с морскими гадами, но и как можно чаще побеждать.
— И я буду побеждать! Или ты сомневаешься в моих способностях, староста? — прищурился Коста, играя мускулами. Бренн заметил, что за последние месяцы бледнокожий порх перестал заискивать перед Гайром, стал держаться наглей и уверенней. Он даже ходить стал по-другому — чуть в раскачку, поводя мощными, но покатыми, плечами. Похоже, благодаря успехам на дрессировках, самомнение Косты раздулось, как рыбий пузырь, и теперь он считал, что ни в чем не уступает Гайру.
— Я во многих из нас не сомневаюсь, — спокойно ответил Гайр, быстро глянув на Косту из-под бровей, и не отрываясь от еды, — просто знаю, что жизнь найдет способ обломать любого… Ведь, чтобы скопить требуемую деньгу, я, если стану кортавида, должен участвовать во всех боях, на которые меня поставят…
— Ну и чего такого? Я, к примеру, так и собираюсь делать… — озадаченно посмотрел на старосту гибкий жилистый
