Констанца - Соколина Наталья

Выяснять отношения нет возможности. Десятки глаз наблюдают за каждым её шагом. Нехватало ещё, чтобы кто-то обнаружил, что он влюблён в молоденькую девочку-простолюдинку и везёт её в столицу. Слухов и сплетен нужно избежать любой ценой. В противном случае найдётся немало желающих помешать ему жениться на ней. О другом и думать страшно. Пока заговорщики не обезврежены, всякому, кто дорог Главному королевскому дознавателю, грозит нешуточная опасность. Шамил не может гарантировать, что кто-то из его стражников не подкуплен. Значит, только так: абсолютно равнодушные взгляды, минимум внимания.

Но поговорить с Констанцей надо. Сегодня утром он, случайно встретившись с ней в коридоре, заметил, что у неё заплаканные глаза. Вот же глупышка! Надо попросить Джорджия как-нибудь устроить их свидание. В конце концов, он просто соскучился по ней!

* * *

Констанце, всё же, пришлось обедать в общем зале. Данн Джорджий наотрез отказался носить еду ей в комнату, объяснив это чрезвычайной загруженностью.

Она рано вышла к обеду и села за маленький столик в углу, у двери на кухню. Хозяин укоризненно покачал головой, но ничего не сказал. К ней подошла служанка и поставила на стол миску с мясной похлёбкой. Тушёного кролика пообещала принести попозже. Констанца скромно принялась за еду, краем глаза поглядывая в зал.

Вскоре пришёл лорд Шамил, шумно отодвинул стул, расслабленно опустился на него и огляделся по сторонам. В зале было шумно. Стражники входили и выходили из помещения, хлопали двери, гремело оружие, громкие разговоры, смех и шутки слились в глухой гул.

Он не сразу заметил Констанцу, а когда увидел, его брови удивлённо поползли вверх. Но встать и подойти к ней он не успел. На стул напротив него мягко опустился Ален:

— куда ты направился, Шамил?

— Да, понимаешь, я… хотел подойти к данне Констанце… — Ален нахмурился, в упор глядя на Шамила, — она села за другой стол, вот я и хотел поинтересоваться, за что нам такая немилость.

— Оставь её в покое, Шамил. Не нужно ставить девушку в неловкое положение. — Ален подвинул к себе миску с дымящейся похлёбкой и принялся есть.

У Констанцы дрогнуло сердце, когда она увидела Алена. Не глядя по сторонам, он с аппетитом обедал, а она украдкой смотрела на него. О, Всеблагой, какой он красивый! Сегодня он опять сменил одежду. Бархатная тёмно-синяя треконда, расшитая теперь уже серебряным узором и такие же штаны. А рубашка опять из шёлка, белейшая, но жабо другой формы, а по воротнику тоже кружева.

Насытившись, он откинулся на спинку стула, лениво оглядывая зал. Констанца исподтишка вглядывалась в любимое лицо, сейчас холодное, отстранённое. Обежав зал, чёрные блестящие глаза в упор глянули на неё, и она смутилась, покраснела, низко опустила голову. Когда вновь осмелилась посмотреть на столик у лестницы, он был пуст.

* * *

Констанца только что вымылась. Ей хотелось просушить волосы, прежде чем лечь спать. Она сидела перед небольшим зеркалом, грустно всматриваясь в своё отражение.

В дверь негромко стукнули. Она неохотно повернула ключ и с удивлением посмотрела на хозяина постоялого двора.

— Констанца, пойдём со мной! — Он повернулся и, не дожидаясь её ответа, двинулся к лестнице. Девушка, недоумевая, поспешила за ним.

На втором этаже они не задержались, а свернули в другой коридор, узкий и тёмный, и поднялись в мансарду, где, как она знала, жил сам данн Джорджий. Хозяин толкнул дверь и, пропустив Констанцу вперёд, остался в коридоре. Она вошла в тускло освещённую комнату и не успела оглядеться, как очутилась в объятиях Алена. За спиной тихо закрылась дверь, а лорд Главный дознаватель уже покрывал её лицо поцелуями, бормоча о том, что он чуть не умер за эти три дня, не имея возможности не только получить причитающуюся ему долю ласки, но даже не смея взглянуть на свою девочку.

Опомнившись, Констанца упёрлась ему в грудь руками: — Ваша милость, подождите! Лорд Ален, пожалуйста!

Не выпуская её из объятий, Ален чуть отодвинулся, нахмурившись, заглянул ей в лицо: — что случилось, родная? Моя милость желает знать, на что ты снова обиделась?

Ей стало стыдно. Показалось, что её подозрения надуманны. Ведь его радость столь искренна! Совсем рядом она увидела внимательные чёрные глаза. В них ещё искорками вспыхивала радость, но жёстко сомкнулись губы, а брови сурово сошлись на переносице.

Она сбивчиво пробормотала: — лорд Ален, вам, наверно, тяжело со мной, я для вас являюсь лишней заботой и… и ещё компаньонка… я не знаю, зачем она вам нужна… и, может быть, если бы вы могли одолжить мне немного денег, то я осталась бы в Синайе. Наверно, здесь можно найти работу… — Её голос затих, и Констанца отвернулась, чтобы он не заметил слёзы на глазах.

Преодолевая слабое сопротивление, Ален крепко прижал её к своей груди, твёрдо сказал: — Констанца, ты обещала, что будешь верить мне, что бы я ни предпринимал. Или ты уже передумала выходить за меня замуж? Ты разлюбила меня, Констанца?

Он снова требовательно смотрел ей в глаза, и она растерялась, радость и любовь смели все сомнения! Она замотала головой: — нет-нет, я люблю…тебя, Ален! Но ты! Ты даже не смотришь на меня! И не разговариваешь! И вообще…, - она ткнулась носом в его плечо.

Он погладил её по спине, крепче прижал к себе, стал тихо целовать волосы, ушко: — хорошая моя, потерпи чуть-чуть. Так надо, верь мне, любимая. Самое главное, знаешь что? — Она подняла голову, вопросительно посмотрела ему в глаза, — самое главное, что мы любим друг друга.

Констанца сама потянулась к его губам, обняла его за шею, прижимаясь к нему, чувствуя его тяжёлое дыхание, твёрдость налитой желанием плоти и щемящую нежность в своём сердце. Она отвечала на его поцелуи и тихо смеялась тому, как много он успевает делать одновременно. Целуя её глаза, нос, губы, он споро освобождал её от одежды при этом, рассказывая, как сильно он соскучился по ней, как придумывал способ с ней встретиться и, в конце концов, решил прибегнуть к помощи Джорджия.

Подталкивая её к хозяйской кровати, он торопливо избавлялся от своей рубашки и штанов. Констанце не хотелось ложиться в чужую постель, где бельё хранит запах немолодого мужчины, но Ален понял, шепнул: — Джорджий заменил свои простыни на свежие, так что всё хорошо. — Она покраснела: как стыдно, что хозяин знал, зачем они встречаются в его комнате.

Ален заметил её смущение, улыбнулся: — мы очень давно знакомы с ним,