Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Детективы и Триллеры » Детектив » Можайский — 1: начало - Павел Саксонов

Можайский — 1: начало - Павел Саксонов

Читать онлайн Можайский — 1: начало - Павел Саксонов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 114
Перейти на страницу:

Спустившись по неимоверно грязной и попросту страшной — лишенной хоть какого-то ограждения — лестнице, Вадим Арнольдович, с неудовольствием постаравшись обстучать перепачканную известкой перчатку (спускаясь, он вынужденно придерживался за стену), толкнул дверь в подвал и сразу очутился в первом из сдававшихся внаем угле.

Угол этот занимал какой-то старик с внешностью неординарной, выдававшей былое величие, но полностью разрушенной затянувшимся алкоголизмом и лишь чертами прошлого намекавшей на некогда живой ум. Сколько бы раз и в какое бы время Вадим Арнольдович ни оказывался в этом помещении, старик неизменно был пьян и либо просто и безрадостно сидел прямо на полу у колченогой табуретки со стоявшей на ней почти опустевшей бутылкой, либо лежал — тоже на полу — в тяжелом забытьи. Вот и теперь старик, глядя на треть всего лишь заполненную бутылку так, как могла бы отчаявшаяся мать смотреть на смертельно больного ребенка, не обратил на Гесса никакого внимания.

В следующем, через ширму, угле проживала отвратительного вида старуха. Насколько Гессу было известно, когда-то она была солдатской женой, и муж ее «квартировал» тут же, неподалеку — в солдатской казарме лейб-гвардейского гренадерского полка, — но было это очень давно. Солдат погиб при каких-то темных обстоятельствах — информацию в полку тогда постарались максимально запутать, а позже она уже никого и не интересовала, — а его — теперь уже вдова, а не жена — так и осталась в этом же доме, сменив квартирку под крышей на угол в подвале. С годами она превратила «свой» угол в настоящую свалку невообразимого хлама: какое-то тряпье, жестянки, коробки, бутылки валялись кучами на давным-давно немытом полу, и запах от всего этого поднимался соответствующий — на удивление несильный, но настолько омерзительный, что слабость его ничуть его не оправдывала.

Старуха, как и старик в предыдущем углу, тоже всегда оставалась совершенно безучастной к тем, кто проходил мимо нее. Она, не оборачиваясь даже, продолжала возиться в какой-нибудь из куч, почему-либо потребовавшей ее внимания. Гесс полагал, что старуха выжила из ума: ее бормотание, всегда монотонное и неразборчивое, мало походило на человеческую речь. Во всяком случае, на речь человека, находящегося в здравом рассудке.

Наконец — и снова за ширмой, — в третьем угле помещался тот, ради кого Вадим Арнольдович и являлся в этот Богом забытый, а может быть, и проклятый дом — Григорий Александрович. Этот угол, как и угол старухи, тоже был неимоверно захламлен. Но находившийся в нем хлам был совсем иного рода. Прежде всего, в глаза бросались различные металлические предметы с необычной поверхностью — блестящей, как будто бы даже отполированной. Чем они были раньше, сказать было невозможно: вероятно, и сам Григорий Александрович затруднился бы дать им «служебное» определение, свойственное им в прошлой жизни. Но для чего они были собраны здесь, сомнений не представляло: Григорий Александрович приспосабливал их… на роль зеркал! И не только зеркал «стационарных», если можно так выразиться, но и зеркальных элементов в конструируемых им аппаратах.

Однажды — и, вполне вероятно, это было первым вообще в истории фотографии обсуждением такого рода — Григорий Александрович сказал Гессу:

— При помощи зеркал можно добиться удивительных вещей. Зеркала не только меняют направление света, но, похоже, и сами свойства света, если ты понимаешь, о чем я. Кроме того, зеркало — такой же оптический элемент, как и все остальное, с той только разницей, что свойства зеркал не только природного, но и математического рода, а значит, их можно настраивать и определять по собственному выбору и в строгой зависимости от нужд фотосъемки. Я уже не говорю о том многообразии специальных эффектов — от шуточных до очень даже серьезных, — которые можно получить, как применяя зеркала, так и меняя их настройки.

— Но почему металлические?

— Ты удивишься, — Григорий Александрович протянул тогда Гессу кусок железки и взявшийся откуда-то кусок оконного стекла, — но металл, как правило, существенно легче стекла, а это, согласись, немаловажно. Особенно в тех случаях, когда ты один и тащишь все снаряжение на себе. Металл не настолько хрупок, и это его качество поистине драгоценно. Ведь сколькими злосчастными потерями фотография обязана в самый неподходящий момент разбивавшемуся стеклу! Сколько трудов было положено зря и сколько работ утрачено навсегда. И все только потому, что кто-то, оступившись, ронял вот это!

Григорий Александрович принял из рук Гесса стекло и небрежным жестом — без силы, просто эффектно для демонстрации — бросил его на пол. Стекло с неприятным звуком хрустнуло и распалось на несколько частей.

— Есть и еще один момент: металлы легче поддаются обработке. Вот, посмотри.

Григорий Александрович подал Гессу нехорошего вида зеркало: старое, щербленное, с облезшей местами амальгамой. Отражение в нем получилось неважным: Вадим Арнольдович выглядел в нем так, словно только что проглотил несвежую устрицу. Но, похоже, совсем не это волновало Саевича. Он вынул из сваленных вместе вещей очередную отполированную железку и тоже подал ее своему товарищу.

— Ну, полюбуйся!

— Ты это называешь отражением?

Вадим Арнольдович выглядел разочарованным, и было отчего. Если в обычном, пусть и потрепанном, зеркале отражение было хотя бы узнаваемым, то смутную тень на полированном металле не узнал бы вообще никто. По сути, это было не отражение даже — в привычном значении термина, — а силуэт, который мог оказаться чуть ли не чем угодно.

Григорий Александрович потер руки и усмехнулся:

— Представь, что поверхность этой железки очищена от патины. Что, как ты думаешь, произойдет?

Гесс немного помялся, колеблясь с ответом, но все же предположил:

— Она просто будет меня слепить. Никакого отражения на ней я вообще не увижу!

— Правильнее сказать, — Григорий Александрович, хотя по форме и начал возражать, но головой кивнул согласно, — ты будешь ослеплен и не увидишь собственное отражение не потому, что его нет, а потому, что таково свойство твоих глаз. Они не приспособлены к восприятию столь мощного потока света. Но фотоэлементы, даже самые простые, — совсем иное дело!

Встав с кровати (во всем занимаемом Григорием Александровичем помещении из мебели были только кровать, сомнительного вида стул и тумбочка, поэтому друзья сидели рядышком на кровати), Григорий Александрович подошел к тумбочке, открыл ее и, присев на корточки, начал что-то в ней перебирать. Наконец, он выбрал то, что хотел продемонстрировать Гессу — это оказались фотокарточки, — и вернулся к кровати.

Гесс принял фотокарточки и тут же ахнул: никогда еще он не видел ничего подобного! Изображенные на них люди, животные, предметы были не просто четкими, не портретного даже сходства — да и то: лишь того, к которому общество было привычно в начале века, — нет. Это были вообще не фотографические изображения в понимании Вадима Арнольдовича. Это было то самое, что мог бы увидеть он лично, своими собственными глазами. Причем в иных случаях — лишь внимательно присмотревшись. На мгновение, когда он только принял фотокарточки в руки, Вадиму Арнольдовичу даже показалось, что он сошел с ума: такие изображения на фотографиях? — решительно невозможно! Но, тем не менее, именно фотографии он и держал в руках, снова и снова перебирая их одну за другой и не в силах от них оторваться!

Григорий Александрович выглядел явно довольным: реакция Гесса ему понравилась. Этой реакцией Гесс показал ему, что он, Григорий Александрович, не ошибся, а полученные им снимки — не плод его снисходительного к своему обладателю воображения.

— Именно свет — то, если можно так выразиться, что «переносит» изображение видимого нами на эмульсию, на негатив, на карточку, в конце концов. Его направление, мощь, интенсивность — важнейшие составляющие фотографического снимка. Впрочем, это известно давно. Электрическая дуга или магниевая вспышка — оба этих изобретения — корнями своими лежат в понимании того, насколько всеобъемлющая и важная роль принадлежит световому потоку. Странно лишь то, что, кажется, до сих пор никто — не считая меня, конечно, — Григорий Александрович не без ехидства улыбнулся, — так и не додумался до очевидной, казалось бы, вещи: нет ничего более подходящего для управления светом, чем даже самое обыкновенное зеркало.

Потрясенный Гесс наконец-то оторвался от фотографий и слушал внимательно.

— Но вот ту-то мы и подходим к вопросу выбора материала. — Саевич, нахмурившись и закусив губу, на несколько секунд задумался, но вскоре продолжил. — Стекло, безусловно, всем хорошо. Однако тяжелое и хрупкое. И не такое «блестящее», говоря языком доступным, каким может быть обработанный металл. Даже с лучшей амальгамой, даже с безупречной поверхностью — насколько вообще мы можем судить о поверхности на глаз — оно уступает по рефлекторным возможностям тому же серебру, например. Вспомни…

1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 114
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Можайский — 1: начало - Павел Саксонов торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит