Океан. Выпуск двенадцатый - Юрий Оболенцев

В своем «Регламенте» он изъяснял, что обучение надлежит поставить «на полном собрании математики, без которой яко без кореня». Кадеты (в старших классах гардемарины) штудировали, кроме того, астрономию, тактику морского боя, артиллерийское дело, корабельную архитектуру, механику, фортификацию, грамматику, риторику, натуральную философию, право, историю, географию, такелажное дело, английский, французский, датский, шведский и итальянский языки, а сверх того фехтование и танцы. Все это надлежало «учить совершенно». Из стен учебного заведения вышли знаменитые мореплаватели А. И. Чириков, М. С. Гвоздев, С. Г. Малыгин, С. И. Челюскин, П. К. Креницын, ученые А. И. Нагаев, Н. Г. Курганов…

Таких блестящих офицеров, как выпускники Морского кадетского корпуса, не было ни в одном флоте мира. Екатерина II решила подобрать из них особый гвардейский штат. В эти списки попали и Лисянский с Крузенштерном. Указ императрицы предписывал им отправиться в Англию в качестве волонтеров британского флота, дабы расширить и укрепить свое знание морского дела.

В заморской стороне служба далась непросто. В такие переплеты попадали, что богу души недолго было отдать. Но наука пошла на пользу. На белый свет смотрели, увиденное на ус наматывали. Кроме Австралии, во всех частях света побывать довелось. Всякое видели, а больше плохого, тяжелого, что и вообразить трудно. Разбой неприкрытый хищники двуногие называли приобщением дикарей к цивилизации.

Но были встречи и с учеными людьми, которые много расспрашивали о России. Накопились у моряков сведения о мировой торговле. Почему бы России не проложить свои морские торговые пути в Индию, Китай, Японию? Ведь об этом думал и Муловский. Если вникнуть в суть дела, сам собой напрашивается вывод: такие торговые операции должны принести огромные выгоды. Надо будет, конечно, многократно увеличить численность торговых судов. Где взять знающих моряков? И это Крузенштерн продумал досконально. Надо брать в обучение не только дворян, но и молодых людей других сословий. А начало всему должно положить кругосветное путешествие. Так постепенно сложился стройный проект.

Свое «Начертание» Крузенштерн намеревался подать на высочайшее имя. Разумные, смелые предложения. Но как преодолеть косность чинов из Адмиралтейства и Коммерц-коллегии? По мнению высокопоставленных лиц, предложения эти «по одной новости своей подвержены великому противуречию». Ново — значит неприемлемо! Но ветер событий уже дул в паруса задуманного предприятия. Чашу весов в его пользу склонила Российско-Американская компания, ее миллионные торговые обороты — дело нешуточное! Фактический ее основатель — рыльский именитый купец Григорий Шелехов.

Он убедил другого купца, Голикова, отправить экспедицию на «Аляскинскую землю… для производства пушного промысла, всяких поисков и заведения добровольного торга с туземцами». Особо привлекал своими пушными богатствами остров Кадьяк. Экспедиция блестяще удалась. Торговля пушниной приносила огромные барыши. Конечно, купцы нещадно эксплуатировали и русских добытчиков, и аборигенов острова Кадьяк. Но все же нельзя было не отметить, что русские поселения благотворно влияли на местных жителей, постепенно приобщавшихся к культуре. На острове Кадьяк и в других местах по распоряжению Шелехова открыли русские школы, привились со временем различные ремесла, не известные здесь ранее.

После смерти Шелехова в 1795 году абсолютную власть в этих местах унаследовал его управляющий Баранов. А через несколько лет возникла Российско-Американская компания, которая получила привилегию вести торговлю, основывать промыслы и селения на Североамериканском континенте.

Компания торговала пушниной, моржовой костью, китовым усом, древесиной. Но промысловики нуждались в продовольствии, промышленных изделиях. Все это вплоть до соли, приходилось доставлять из европейской части страны. Более четырех тысяч лошадей, надрываясь, тащили по сибирскому бездорожью тяжелую кладь. Пуд ржаной муки, за которую в Центральной России было плачено полтинник, после тысячеверстного пути обходился уже в 16 раз дороже — в 8 рублей. Цена неслыханная в то время! А как доставлять корабельные канаты, якоря, такелаж для судов, строившихся в Охотске, на Камчатке, Кадьяке и Ситке? Приходилось разрубать все это на куски, а потом на месте скреплять. А ведь о том, как решить подобные проблемы, как раз и говорилось в «Начертании» Крузенштерна.

В начале XIX века на российском государственном небосклоне восходит звезда графа Николая Петровича Румянцева, сына известного екатерининского полководца. Образованнейший человек своего времени, собиратель исторических ценностей, владелец огромной библиотеки, он сразу оценил проект Крузенштерна. В качестве министра коммерции дал проекту ход. Без всяких проволочек, деловито и энергично начались приготовления к экспедиции. Стало ясно: быть большому плаванию, осуществится мечта смелых, мужественных, любознательных. С кем же отправиться в путь, как не с Юрием Федоровичем Лисянским, храбрейшим из храбрых! Конечно же, тот сразу дал согласие. Осуществление мечты. Для начала Лисянский отправился за границу подобрать подходящие суда. С трудом удалось в той же Англии приобрести два корвета водоизмещением в 450 и 370 тонн. Имена им дали со значением: тому, что побольше, — «Надежда», поменьше — «Нева». И в самом деле, надежды на отправляющуюся с берегов Невы экспедицию были велики.

Закупил еще Лисянский пель-компасы, гигрометры, термометры, барометры фирмы Траутона, хронометры работы Арнольда и Поттингтона. Все самое новейшее и лучшее, что только можно было найти.

Крузенштерну хватало хлопот в Петербурге. Российская Академия наук пришла в движение. Академики наперебой составляли инструкции и рекомендации. Крузенштерна избрали членом-корреспондентом. Российско-Американская компания тоже давила — старалась убедить, что в первую очередь важны ее интересы. Правительство же решило возложить на экспедицию еще и дипломатические функции. Представитель компании Резанов для установления торговых отношений с Японией был возведен в ранг посланника.

7 августа 1803 года брандвахта в четырех милях от Кронштадта салютовала «Надежде» и «Неве», напутствуя и желая счастливого плавания. Настроение у всех было приподнятое, и даже когда в Северном море суда накрыл жестокий шторм, это было воспринято лишь как первое и не очень серьезное испытание.

Ну а что же наша шлюпка с «Надежды?» Она давно уже покачивается на волнах у штормтрапа «Невы». Крузенштерн прохаживается на шканцах с кудрявым, улыбчивым, круглолицым человеком в офицерской форме с Георгием на груди. Это и есть капитан-лейтенант Юрий Федорович Лисянский. Он оживленно жестикулирует, отвечая на вопрос начальника экспедиции, достаточные ли меры приняты против цинги. Услышав в ответ, что все «служители» получают по утрам разбавленный лимонный сок, Крузенштерн удовлетворенно кивает головой и советует разводить огонь в жилых помещениях, чтобы не чувствовалось сырости от частых тропических ливней. Матросы должны каждый день просушивать и проветривать постели, регулярно стирать белье и мыться сами.

— Здоровье служителей наших нахожу я в полной исправности, — отозвался Лисянский, — уповаю на то, что таковым оно пребудет до прихода нашего ежели уж не в самый Кронштадт, то по крайности в Камчатскую землю. Иное заботит, Иван Федорович, — помолчав, продолжал он. — Семнадцать тысяч фунтов отвалили мы с корабельным мастером Разумовым за суда сии. Да за ремонт еще семь тысяч, хоть они и несколько лет не проплавали. И это лучшее, что предлагали. А поди ж ты…

Капитаны подошли к грот-мачте. Среди пятен плесени виднелись темно-коричневые участки: дерево начало гнить. Кое-где змеились угрожающие трещины. Не в лучшем состоянии оказался и фок. Крузенштерн долго смотрел, горестно вздохнул:

— Эх, эх… При сем случае счастье еще, что погода тихая, в шторм и потерять мачты недолго. В Бразилии, я чаю, найдем подходящие стволы.

Помолчали. Не хотелось Крузенштерну приступать к тягостной для него теме. Первым заговорил Лисянский:

— Вот что сказать хотел еще. Иван Федорович. Мыслю, что движение для команды столь же необходимо, как и покой. Того ради господам вахтенным приказываю всякий раз стараться занять людей подвахтенных таким образом, чтоб никому не оставалось времени для сна в часы дневные, ночью же не тревожить без самонужнейших обстоятельств. А сверх того, полагаю, надобно стоять служителям на три вахты, а не на две, сие утомительно чрезмерно в дальних походах…

Крузенштерн кивал головой согласно. Все так, все ладно, но мысли упрямо возвращались к недавнему разговору с посланником. Он взял Лисянского за локоть, отошел с ним к фальшборту и, глядя на волны, рассказал о предъявленной Резановым императорской рескрипции. Кто спорит, камергер Резанов человек незаурядный. Сам Шелехов выбрал его в зятья, а уж рыльскому купцу умения разбираться в людях было не занимать. Генерал-губернатор Петербурга граф Пален души не чаял в камергере. Действуя от имени наследников Шелехова, тот представил Павлу I проект организации Российско-Американской компании, который и был утвержден вкупе с уставом. На западный манер компания выпустила акции по тысяче рублей каждая, в ожидании баснословных прибылей. Ценные бумаги приобрели многие влиятельные при дворе лица и даже члены царской фамилии. И это все не могло не придать Резанову большого общественного веса.