Рыжий 2 - Alex Berest
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Товарищ майор, а что это?
— Вот завтра и узнаете.
Мне и так было прекрасно известно про карточку призывника. Но вот почему мы должны их заполнять сами и в школе, было очень интересно. Неужели военрук решил свои обязанности на нас переложить? Но, как оказалось, нет. Просто он решил всё заранее заполнить и подать на согласование в день постановки нас на учёт.
В субботу, сразу после физкультуры мы ввалились в кабинет НВП и обнаружили там Б-шников, которые в девичестве были из «В» и «Г» классов. Ясно-понятно, военрук собрал всех парней старшеклассников из обоих классов. Естественно «Б» класс сидел как они привыкли, а нам пришлось занимать места их отсутствующих девчонок.
На моей «камчатке» сидел Владька Зинченков, пацан из нашего двора, только с кооперативного дома. При виде меня он дёрнулся в попытке уступить мне моё, как он знал, место, но я махнул рукой, «типа сиди и не дёргайся» и плюхнулся рядом. И сходу начал делать домашку. Народу много, пока до моей «Л» по списку доберутся я уже половину выполню.
— Тебя, — толкнул меня в плечо Владька, и я оторвался от учебника астрономии.
— Лисин! Ты там заснул что ли?! — учитель, успевший видимо уже вымотаться с носителями фамилий вышестоящего алфавита, в раздражение повысил голос.
— Никак нет, товарищ майор! — я вскочил со своего места. — Я вас слушаю.
— Иди ближе сюда, что бы не орать через весь класс, — велел он и, когда я подошёл к его столу, продолжил. — Я буду задавать вопросы, а ты отвечать. Понял?
— Так точно!
— Начнём, — мужчина поудобней прихватил карандаш и приготовился заполнять чистую карточку. — Так, фамилию и инициалы пропускаем, я записал с твоего аттестата. Дата рождения?
— 13 мая 1973 года.
— Место рождения?
— Азов, Ростовской области.
— Образование пропускаем, я уже вписал. Профессия, прочерк. Семейное положение, холост. Состав семьи?
— Сирота, — за моей спиной шушукающиеся парни притихли, не все знали про мою семью.
— Опекун кто? — и, глазом не моргнув на моё сообщение, продолжил опрос военрук.
— Антонина Алексеевна Лисина, бабушка.
— Ага, дальше. Знание иностранных языков?
— Немецкий. В совершенстве. Вот выписка из трудовой книжки, что я работал переводчиком в музее, — я вытащил из кипы своих документов нужную бумажку и предъявил мужчине.
— Однако, — удивился тот, но, изучив выписку, указал в карточке про уровень знания языка. — Водительское удостоверение есть? Давай сюда. — и переписал номер документа и сданные категории. — Телефон дома есть?
— Так точно!
— Диктуй номер.
— 4-44-44.
— Так, дальше, — перевернул он бланк. — Сведения о воинском учёте пропускаем, ага, дополнительные сведения. Давай сюда свою выписку из трудовой, я перепишу. Спортивные разряды есть?
— Да, — я протянул книжку туриста с заверенным первым взрослым разрядом по пешеходному туризму.
Он всё тщательно переписал и, вернув мне документы, отпустил на своё место. Но я остался стоять рядом с ним.
— Что-то еще, Лисин?
— Товарищ майор, я могу идти домой? Вы же уже всё переписали.
— Хм. Точно. Молодец. Хвалю. Но так нельзя, получится бардак. Иди на своё место, сейчас всё решим, — не успел я дойти до своего места, как он разродился решением.
— Так, бойцы. Сейчас я называю фамилии по списку тех, кто прошёл опрос, и они по одному выходят из класса. Аспарян, Астахов…
…
Поход в военкомат, в понедельник, был калькой прошлогоднего. За исключение обходного листа, который мы предъявляли врачам. В прошлом году вместо него была диспансерная карточка.
У всех семерых врачей, кроме психиатра, я получил отметку «А». Дедушка-психиатр, поставил в обходной лист «А1»[101], хотя и задал всего один вопрос, который я слышал от всех врачей, которых я прошёл до него:
— Жалобы есть?
— Всегда, — ляпнул я, не подумав.
Дедуля заулыбался, глянул на отметки коллег и, выставив свою, махнул ладонью.
— Здоров, свободен. Следующего зови.
В самом конце обхода нас ждала комиссия из трех человек. Дядя Паша Митрохин, моложавый, но седоватый капитан, и врач в белом халате. Увидев меня, Павел Дмитриевич приветливо заулыбался и поздоровался.
— Здравствуй, Евгений.
— Здравия желаю, товарищ подполковник, — и отдал ему обходной лист.
— Капитан, поищи там бланк на Лисина Евгения Пантелеевича и перенеси туда отметки врачей.
Пару минут они шуршали бумагами и коричневым картонными бланками. После чего подозвали меня, и я расписался в журнале и учётной карточке.
— Аркадий Иваныч, — обратился к капитану дядя Паша. — В разделе воинского учёта подчеркни — специальный. И в строке напротив укажи — «команда 81РГ».
— Вы уверены, Павел Дмитриевич? — спросил капитан с удивлением.
— Уверен, я сейчас и печатью заверю.
Еще с минуту военные, тихо переговариваясь, возились с моей карточкой. После чего дядя Паша мне улыбнулся и отпустил восвояси. Надеюсь, он всё правильно сделал, и я вместо Германии не полечу в Монголию.
Глава 21
Бабуля нашла куда потратить свои накопленные полтинники и стольники. Заказала мраморные памятники на кладбище, отцу и матери Женьки. Все эти годы там стояли металлические пирамидки, установленные от профсоюза судоверфи.
И каждый год приходилось два, а иногда и три-четыре раза таскаться на кладбище. Всё зависело от настроения бабушки. Дни рождения и дни смерти, Пасха, родительская суббота, а иногда даже и на какой нибудь летний Спас нужно было идти чтобы убрать выросшею траву или чего нибудь подкрасить.
Вроде бы и недалеко, по прямой меньше километра, но идти приходилось через железнодорожные пути забитые составами. Железнодорожники чаще всего оставляли разрывы в составах. Так как с той стороны тоже люди жили и им нужно было и на рынок, и в магазины, и детишек в детский сад водить или отправлять в школы. Но иногда приходилось лазить и под самими вагонами, что у меня особого восторга не вызывало, так как в прошлую жизнь насмотрелся на жертв подобного на нашей сортировочной. И непросто лазить, а тащить с собой тяпки, грабли, бидончик с водой, цветы и прочее.
С появлением у меня мотоцикла, поездки на городское кладбище стали, если можно было так выразиться, более приятными. Само кладбище появилось на своём месте недавно, в пятидесятые годы. Когда городские власти решили убрать историческое
