Потерянное прошлое - Уоррен Мерфи

На высоте пяти миль над Атлантическим океаном, как и было предписано, они истерически завизжали, что совершают угон самолета, и стали бегать взад-вперед по проходам, колошматя пассажиров рукоятками пистолетов по голове, а потом сообщили командиру, что либо они все приземлятся на Харбор-Айленде, либо все погибнут. Настоящий выстрел в настоящее кресло с настоящим человеческим бедром между дулом пистолета и креслом убедил командира экипажа, что все они умрут, если не исполнят приказания Роберта Кранца.

– Но на Харбор-Айленде нет аэропорта, – сказал командир, взглянув на карту. – Нам придется приземлиться в Нассау. Это единственный аэропорт, достаточно большой, чтобы принять нас.

– Посмотрите-ка на карту. Вы приземлитесь вот здесь, – Роберт ткнул в восточный берег Харбор-Айленда.

– Но там просто песчаный пляж. Как, черт побери, мы потом взлетим?

– Этого я не знаю. Делайте что вам говорят, и никто не пострадает. Мы не хотим, чтобы кто-нибудь пострадал. Никто и не пострадает, если вы будете повиноваться.

При подлете к Харбор-Айленду навстречу пассажирскому самолету вылетел самолет военно-морской авиации и приказал уклониться в сторону от этого района, потому что объявлена блокада Харбор-Айленда.

– Не могу. Какой-то псих приставил мне к виску пистолет, и я могу погубить всех пассажиров.

– Улетайте прочь.

– Извините, нет, – ответил пилот. Его главной обязанностью было обеспечение безопасности пассажиров.

– Прочь, – снова поступил приказ с военного самолета.

– Нет, – ответил пилот.

Внизу, на Харбор-Айленде, инженер наблюдал, как военные самолеты расступились, чтобы дать дорогу пассажирскому.

– Они отступили! – воскликнул он.

– А как же иначе, – заметил Рубин. Он хорошо знал мир военно-морского флота. Им было никуда не деться. Он точно рассчитал, почему угоны самолетов с американцами на борту всегда проходят так успешно. Дело не в том, кто угонщики, а в том, кто такие американцы. Это люди, уделяющие достаточно внимания сохранению человеческой жизни. И благодаря этому в реальном мире они становились очень уязвимыми.

Можете себе представить, чтобы кто-нибудь угнал русский самолет?

Рубин Доломо наблюдал за тем, как огромный “Боинг-707” садится на Розовом Берегу. Это было великолепное зрелище. С хирургической точностью пилот опустился брюхом на плотный песок у самой кромки воды – с одной стороны пальмы, с другой – открытое пространство океана. Самолет сел на песок мягко, как мыльный пузырь.

Над Харбор-Айлендом занималось яркое утро, когда Братья-охранники подошли к самолету и встретили Роберта Кранца и его трясущегося компаньона. Экипаж был оставлен на борту самолета, а пассажиров отвели в заранее приготовленные для этого помещения по всей территории острова – если кому-нибудь придет в голову мысль разбомбить остров, то куда бы ни попала бомба, погибнуть пассажиры самолета. Как выразился Рубин, “это наши живые мешки с песком”.

Лишь после полудня на остров прибыли представители средств массовой информации, которых доставили катером с острова Эльютера. Журналистам, чтобы прорвать блокаду острова, пришлось прибегнуть к политическому шантажу. Как только стало известно, что военно-морской флот установил блокаду Харбор-Айленда, практически каждый комментатор стал обвинять ВМС в нарушении свободы слова. Означает ли все происходящее, что Америка ведет войну против Багамских островов? Если так, то почему война не объявлена?

Американское правительство не имело права подавлять свободу слова, и потому военно-морским судам было приказано пропустить на остров толпу репортеров с камерами и блокнотами.

Рубин был готов к встрече. Он разместил телевизионщиков в загонах для крупного рогатого скота, газетчиков на пастбищах для овец, а фотографов в загонах для коз. Каждый, кто отклонялся от предписанного маршрута, знакомился с кнутами в руках преданных Братьев.

Один репортер, пытаясь взывать к гуманизму “Братства Сильных” был избит так жестоко, что потерял сознание. Один из Братьев плеснул ему в лицо воды, привел его в чувство, и эта история моментально была занесена в летопись освободительной борьбы как свидетельство того, что Братья и Сестры оказывают медицинскую помощь пострадавшим.

Когда все было готово. Рубин позвал Беатрис.

– Дело за тобой, моя драгоценная голубка, – сказал он. – Весь мир у твоих ног.

В Белом Доме президент и Смит смотрели и слушали, как Беатрис Доломо в прямом эфире обращается к американскому народу. Почти все телевизионные компании прервали свои передачи, чтобы пустить в эфир прямой репортаж об угоне американского самолета на Харбор-Айленд.

– Добрый народ Америки, – начала свою речь Беатрис Доломо. На лице ее было даже больше грима, чем обычно – все-таки телевидение. – Я никогда не питала никаких враждебных чувств по отношению к американскому народу. Правду сказать, я сама американка. Я не желаю причинить вред невинным пассажирам, потому что они нам нравятся. Чего я хочу добиться, и чего мы все хотим добиться – так только свободы вероисповедания. Сегодня в американских тюрьмах томятся люди, чья вина состоит лишь в том, что они предпочли быть положительными и не быть отрицательными. Я говорю о человеке, близком нашим сердцам. Наша дорогая Кэти Боуэн, ведущая программы “Чудеса Человечества”. В чем состоит ее преступление? В чем наше преступление? Мы хотим только мира и довольствия для всех нас.

Беатрис зачитала заранее заготовленное выступление, улыбнулась особенно широко симпатичному репортеру, а потом кивком головы показала Рубину, что настала его очередь.

Рубин заверил всех, что пассажиры находятся в безопасности и чувствуют себя лучше, чем когда-либо раньше, потому что уже прослушали несколько вводных занятий “Братства Сильных”.

– Изумительное новое искусство отыскания древних истоков нашей истинной силы уже помогло миллионам, решило проблему бессонницы, излечило глазные болезни, помогло обратить неудачу в успех и дало людям новый смысл в жизни. Чтобы бесплатно произвести анализ характера, который подскажет вам, кто вы есть и как вы можете навсегда освободиться от стрессов, все что вам надо сделать – это обратиться в ближайший к вашему месту жительства храм “Братства Сильных”.

Президент отвернулся от телевизора.

– Они убийцы и мошенники, и я собираюсь прямо объявить это народу, – сказал он. – Черт побери, они бесплатно заняли под рекламу эфирного времени на многие миллионы. А мы ничего не можем поделать. Меня больше беспокоит их снадобье, чем даже судьба несчастных пассажиров. Все это еще больше усложняет дело.

На этот раз, когда королева Аларкина позвонила президенту, госдепартамент не стал заставлять ее ждать полчаса, а немедленно соединил с президентом.

Ее требования были просты. Снять все обвинения в мошенничестве, заговоре с целью убийства, недонесении о заговоре с целью убийства, вымогательстве, растрате – и тогда президент будет восславлен как миротворец В противном случае его имя будет смешано с грязью перед лицом всей страны.

– Дорогая моя, – ответил на это президент. – Меня избирали не для того, чтобы я шел на сделки с мелкими мошенниками. Валяйте, мешайте меня с грязью. Компромиссов не будет. Америка не продается.

К вечеру стало казаться, что практически каждая телевизионная компания вставила в свою программу передачу о религиозной нетерпимости в Америке. Преследования католиков, иудеев, мормонов, квакеров были представлены в этих передачах как прелюдия к последним событиям в этой области.

Профессор Уолдо Ханникут опять вещал в эфире. Именно он после убийства президента Садата обвинил в этом Америку, а не исламских фундаменталистов, которые стреляли в Садата. Он обвинял Америку в массовых убийствах, совершенных Красными Кхмерами, с которыми Америка вела войну. А теперь он обвинял Америку и в угоне самолета.

– Я еще не видел президента Америки, который бы в самом деле понимал, что такое свобода вероисповедания.

Когда на следующий день он попытался повторить этот же трюк в Конгрессе, два конгрессмена резко оборвали его, заявив, что он – лишь очередной псих, готовый валить на Америку вину за любое преступление.

Но средства массовой информации не интересовались прошлым профессора. Их вниманием завладела красавица Кэти Боуэн, томящаяся в тюрьме. Она давала интервью профессионально-чарующим голосом, смотрела на репортеров глазами еще более невинными, чем были у нее, когда она исполняла роль святой в пасхальной телепередаче.

– Я знаю, что я нахожусь в тюрьме, потому что верю в то, что люди добры. Я не желаю зла ни одной невинной живой душе. Но невиновен ли президент, объявивший блокаду народу Аларкина только за то, что эта страна заявила, что верит в людское добро? Невиновен ли президент, если военные самолеты кружат над крохотным островом, а суда с ядерным оружием на борту патрулируют его берега? Кто такой президент, если он думает, что может раздавить добро в человеке злою силой ядерного оружия?