Вопреки (СИ) - Ирина Саррис

От его улыбки по спине Розалии поползли холодные мурашки. Она тяжело и обрывисто задышала, подбирая колкие словечки в ответ, а графа лишь это веселило.

— Нет, — холодно процедила. — Да и не важно! Мне всё равно! — Затем скорее сменила тему: — почему меня держат взаперти? В чем смысл? Я и так никуда не сбегу, пока не рожу тебе твоего отпрыска! А потом…

— Ах да, — вздохнул, мол внезапно вспомнил что-то очень важное, — сам приказал, а тебе так ничего не объяснил, — добавил с наигранной досадой.

У Розалии появилось очень плохое предчувствие, даже нервный комок встал в горле. Она на ватных ногах подошла к креслу и села напротив “мужа”, ожидая продолжения, словно приговора. Граф закурил очередную сигарету и сказал:

— Я не отдам тебя, Рихарду. Никогда! После того, как родишь мне моего наследника, — подчеркнул гордо, — останешься здесь, но уже не в роли моей жены, а в роле прислуги.

Розалия посмотрела на графа тупым взглядом, словно его слова лишены здравого смысла; насупилась, ожидая пояснений, ведь сказанное — ну никак! — не может быть правдой. Вот только, к её огорчению, Рагнар был серьёзен.

— Но ты ведь обещал, что…

— Обещал? — с иронией вздохнул. — Не жди, что другие станут держать обещания, когда сама их не держишь. Помнится, ты обещала мне больше не думать о Рихарде, а что же происходит сейчас? Прямо заявляешь, что не хочешь моего ребёнка, — указал пальцем на живот, — и с трепетом ожидаешь, когда вернешься к своему драгоценному фон Норду. Никогда! Не быть этому, поняла? Будешь со мной до конца своих дней! И раз так плохо быть моей женой, раз на дух меня не переносишь, будешь выдраивать полы и прислуживать той, на которой я женюсь в будущем.

— Мечтай! — в панике подскочила Розалия. — Я буду с Рихардом, он заберет меня от такого… подонка, как ты!

— Пока что-то не спешит, — съязвил дворянин, — уже второй раз с ним видитесь, но ты до сих пор остаешься со мной.

— Уж поверь, временно.

— Раз ты так ему дорога, — граф поднялся и подошёл ближе, — давно бы похитил свою возлюбленную и бежал с ней на край света, но нет… даже замуж тебя выдал, за меня.

— Слишком глупо, мы же с ним не герои сказки. У Рихарда план получше, он действует медленно, но осторожно.

— Какой же? — усмехнулся Рагнар.

— Узнаете! — сердито кинула ему Розалия и так пара застыла, глядя друг на друга.

Сколько же ненависти и страсти было в их глазах! Сколько в них гнева, но при этом притяжения, натянутого, как струны гитары. Розалии граф казался эгоистичным, но как же ему шёл эгоизм! Даже сейчас, когда дыхание нервное, учащенное от переполняющей её ярости к этому человеку, она невольно кидала украдкой взор на его приоткрытые губы. Раганар сам еле задерживался, глядя на светловолосую бестию, отчаянно влюбленную в его братца. Откидывая все лишние мысли в бездну, граф резко притянул Розалию и нагло поцеловал. Девушка едва поймала безумный темп, задыхаясь от напора чувств. Это был поцелуй с болью, с легким привкуса железа на кончике языка, с головокружением и глухими стонами; в нём были ненависть и желание обладать друг другом. Розалия неохотно отстранилась и одарила графа звонкой пощечиной, тотчас возмущенно кинув:

— Что ты себе позволяешь?!

Граф Ярл тихонько засмеялся, столь злорадно, что Розалия вздрогнула. Потом он утер остатки слюны с губы и уверенно заявил, как факт:

— Ты ведь любишь меня.

Девушку словно обкатили ледяной водой, она поспешила тотчас возразить:

— Я вас ненавижу, граф Ярл!

— Любишь, — низким голосом довольно подытожил он.

— Нет!

Рагнар взял Розэ за подбородок, заставляя смотреть в глаза. Девушка взволнованно выдохнула ему в губы, покрываясь предательскими мурашками. Она тотчас утонула в омуте его серых глаз, мысленно проклиная этого искусителя! Мужчина ухмыльнулся, поцеловал нежно один раз, второй… затем томно, но твёрдо прошептал:

— Любишь.

Очнувшись, словно ото сна, Розалия ударила дворянина по руке и отпрянула на безопасное расстояние, буквально прошипев в ответ. Граф снова рассмеялся.

— Не люблю, — заверила девушка, направляясь к выходу, — и не полюблю, — кинула под конец и вышла, потом пустилась прочь обратно к себе.

Пусть её закроют! Теперь-то она сама не хотела видеть самоуверенную физиономию графа Ярла.

“Напридумал невесть что, так еще и соблазнять пытается”, — ругалась про себя Розалия. Как она его только не обозвала: самовлюбленным дураком, нахалом, злодеем, цинником, грубияном, бессовестным хамом, напыщенным индюком наконец-таки! Но как же сильно стучало её сердце рядом с этим нахалом… За это ругала себя: любит-то Рихарда, почему же она так волнуется рядом с графом Ярлом? Ещё и сегодняшний поцелуй… Сколько в нём было страсти! Розалия до сих пор дрожит, касаясь подушечкой пальцем своих губ.

Рагнар, когда девушка ушла, довольно улыбнулся, ведь теперь он уверен, хоть Розэ себе не признается, но она в него влюбилась, а сегодняшняя ревность — лишь тому подтверждение.

* * *

С того момента многое изменилось. Под боязнью своих чувств к графу Ярлу, девушка вовсе от него отдалилась. Любые знаки внимания Розалия воспринимала со злобой, грубо отвечала дворянину и самолично отказалась от встреч с ним, проводя, как того он и хотел, в покоях. Виделись они только когда девушку приходил осмотреть лекарь. К слову, беременность протекала хорошо. Невольно в Розалии начала зарождаться любовь к ребенку, которого она носила под сердцем, но теплых чувств при графе так не показывала, дела вид всё той же равнодушной и холодной стервы. Даже созревала идея, что если сбежит к Рихарду, то вместе с ребёнком.

Граф-анкор Рихард фон Норд… Уже прошли лето, осень, зима, вот уже скоро начало весны. Он не навещал возлюбленную, выжидая в тени своего тёмного плана, который постепенно воплощался в жизнь, ведь подосланная Нежа быстро начала продвигаться: её полюбили все по дворце, считая чистой, искренней, настоящей. Серые будни анокра раскрашивала Мари. Перебравшись в поместье анкора, девушка стала не только его помощницей, но и любовницей. Та рисовала себе любовь и привязанность графа, но на самом деле оставалась для него лишь… развлечением. Причем Рихард не врал никогда: всегда твердил, что чувств нет, но она продолжала оставаться с ним и верить в своё.

В один из прекрасных солнечных дней марта в поместье графа Рагнара Ярла родилась чудесная девочка. Ей имя дал отец — Элеонора. Волосы, как молодая пшеница, унаследованы от матери, а вот глаза малышки были, как у Рагнара: серые, подобно зимнему небо. Счастью графа не было предела, теплоту и любовь он видел и в