Афганистан. Гора Шабан - Альберт Зарипов

«Э-эх… Бля-а… — думал я с нарастающей тоской. — Что же дела-ать?.. Надо было в казарме остаться…»

Но отступать уже было слишком поздно, да и практически некуда. Ведь на батальонном плацу сейчас оставалась только лишь наша первая рота. И любая моя попытка скрыться от всевидящих глаз начальства заранее обречена на провал.

А капитан Перемитин уже подал вторую команду:

— Всем дембелям — выйти из строя! Встать в одну шеренгу лицом ко мне!

С лёгким ропотом непонимания причин происходящего, к которому они не имеют абсолютно никакого отношения… Наши старослужащие товарищи стали выходить из общего строя роты и, сделав положенные два шага, принялись выстраиваться в одну шеренгу. Вскоре дембеля образовали одну сплошную линию, обращённую лицами к комбату и ротному. После обязательных команд «Равняйсь! Смирно! Вольно!» началось самое интересное…

— Внимание! — произнёс строгим голосом майор Еремеев. — Кто из вас вчера вечером ворвался в комнату к военнослужащим — женщинам?

От столь неожиданного обвинения замерли не только наши ветераны спецназа, но и разномастные фазаны, а также молодые духи… Ведь это было так шокирующе-необычно… Поскольку подавляющее большинство оторванных от мирной жизни солдат уже почти что позабыло про… «Что же это такое — женщины?» А тут…

Как оказалось… Неуёмную нашу юношескую гипер… Скажем так, половозрелую потребность… В общем, её можно было удовлетворять не только посредством рассматривания от входа-крыльца казармы случайно проходящих в штаб бригады женских фигурок… Или же старательно запоминая хотя бы одну из двух продавщиц из ВОЕНТОРГовского магазина… Особенно ту, что помоложе…

А тут… Выяснилось, что к этим «военнослужащим тире женщинам, можно было и врываться… Да ещё и в столь поздний час… Когда они…

— Равняйсь! Смирно! — очень уж своевременно скомандовал ротный.

Мгновенно было вспыхнувшая буйная солдатская фантазия завяла так же быстро… И наше поголовное внимание сразу же переключилось от полуодетых женских тел к товарищу майору… который уже повторно задавал тот самый вопрос…

— Кто из вас вчера вечером ворвался к военнослужащим — женщинам?

И при этом как комбат, так и капитан Перемитин, они самым внимательнейшим образом всматривались в лица дембелей… Наверное, всё же ожидая увидеть на чьих-то физиономиях либо красную краску смущения и стыда за содеянное… Либо растерянность и страх… Всё за то же «содеянное»…

Однако на этот раз наша первая рота прекратила безмолствовать… На смену мечтам молодых духов сожрать без остатка все съестные припасы военнослужащих-женщин… Взамен тайным эротическим фантазиям наших фазанов подержаться обеими руками за одну полураздетую бабскую коленку… Вопреки почти что непреодолимому стремлению заматеревших ветеранов всё-таки поддаться извечному зову живой природы… И наперекор тайным инстинктам мужской породы… Словом, наши дембеля высказались за всех…

Они заявили просто и прямо:

— А чо мы?!

Этот контрвопрос оказался самым первым аргументом, который им подсказала солдатская солидарность… Эта общность всех дембелей в защите своих интересов в плане личной безопасности… То есть с целью поиска спасения как для всех разом, так и для каждого в отдельности… Ведь любое посягательство на их предстоящее увольнение должно иметь вполне обоснованные причины… Или же мотивы, доводы, факты, доказательства, а также результаты следственных экспериментов…

Поэтому наши ветераны хоть и не были сильны в уголовно-процессуальных познаниях, но всё же постарались отвести от себя любые подозрения…

— А почему именно мы? Что мы, самые голодные что ли?

Этот ропот искреннего недовольства был прерван коротким взмахом руки капитана Перемитина. Как и следовало того ожидать, порядок в дембельской шеренге оказался восстановленным очень быстро.

— Это они сами сказали… — произнёс майор Еремеев. — Те, которые ворвались…

Нашего командира батальона спецназа уважали все солдаты. Особенно, из дембельского состава. Поскольку именно старослужащие знали его дольше фазанов и тем паче молодых бойцов… Но тем не менее… Эта комбатовская фраза вызвала не только открытое негодование… А спустя несколько секунд… Даже и весёлый смех…

— А они свои военные билеты не показали? Этим женщинам?!..

Командир первой роты опять подал команды… Чтобы «заровнять и засмирнять» своих не в меру развеселившихся подчинённых… Однако это ему удалось не сразу… Ведь и сам майор Еремеев улыбался…

— Нет! Не показали! — заявил комбат. — Но сказали, что они — дембеля из первой роты!

Смех, конечно же, смехом… Но теперь наши ветераны проявили всю свою сознательность и серьёзность. Ведь они были старыми воинами. И самый убедительный контрдовод выдвинул сержант Ермаков.

— А пусть эти женщины сюда придут! — отважно заявил наш дед. — И посмотрят каждому из нас в лицо!

— Правильно! — донёсся слева громкий голос Кузи-Кузьмина. — Проведём следственный эксперимент не отходя от кассы! Пускай они опознают…

— Вас всех? — кратко поинтересовался ротный Перемитин.

Его простодушный вопрос и еле сдерживаемая улыбка произвели на всех присутствующих ещё большее впечатление… Нежели ранее прозвучавшие обвинения… Под всеобщий смех и даже хохот послышались ответные реплики…

— Так точно, товарищ капитан! — кричал дембель Кузя. — Пускай меня первым смотрят! Я их всех разом… Смог бы!

— И я тоже! — поддакнул Лёнька Тетюкин.

Это столь неожиданное признание-возжелание длинного и вечно нескладного дембеля Лёни-Пайпы вызвало новый приступ всеобщего веселья.

— Ну, если уж и Лёня осмелел… — произнёс улыбающийся ротный. — То… Я пас!

Долговязый наводчик Тетюкин тут же сконфузился и даже покраснел. Через несколько минут затихли и все остальные дембеля.

Комбат Еремеев вновь взял слово:

— Ну, если это сотворили не вы?.. То кто же тогда мог пойти на эту мерзость?

А вот это уже был совершенно иной разговор…

Ну, разумеется… У незаслуженно оскорблённых и ни в чём невиновных ветеранов первой роты сразу же нашлось великое множество самых разнообразных версий, начиная от в доску обкурившихся пехотных Дон Жуанов, продолжая тему упившимися самодельной бражкой бойцами тылового фронта и заканчивая опухшими от безделья «стукачками-телеграфистами» из батальона связи… Причём, на последнем обвинении упорно настаивал дембель Кузя…

— Это только связистские твари могли сделать! — надрывался он. — Я к ним столько раз приходил, чтобы в соседний… Ну, да!.. В соседний гарнизон позвонить… Так они ни разу!.. Гады!.. А теперь…

Его перебил насмешливый вопрос ротного Перемитина:

— «В соседний…» Это в Ташкент что ли?

Однако рядовому Кузьмину уже терять было нечего и он продолжил свою гневную речь:

— Ну, а куда же мне ещё звонить, товарищ капитан?! Тут всего-то ничего… А они… Теперь уже по военным бабам начали шастать! Поубиваю!.. Всех насмерть!.. Когда поймаю! Вот сучата, а?!

Тут в дело вмешался не капитан Перемитин, а уже командир первой группы:

— Кузьмин! Отставить разговорчики!

Но ташкентский драчун тире забияка уже разошёлся не на шутку и с ходу попытался «наехать» на своего непосредственного военачальника…

— Ну, товарищ лейтенант! Чего вы мне два слова не даёте сказать? Мне тут товарищ капитан не мешает разговаривать, а тут вы ещё вмешиваетесь!

Но командир первой группы хоть и являлся «товарищем лейтенантом», однако имел хорошо так перебитый нос и очень внушительные кулаки… Он никогда не хвастал своими боксёрскими заслугами, но уже этих внешних признаков вполне хватало для поддержания командирского авторитета на очень высоком уровне. Поэтому после повторной фразы своего командира рядовой Кузьмин вполне благоразумно предпочёл замолчать…

Через несколько минут внезапное служебное расследование было закончено. Командир батальона убедился в полной непричастности дембелей первой роты к столь опасному военному преступлению, после чего отправился прямиком в батальон связи… Чем несказанно порадовал одного нашего дембеля… Упорно хранившего военную тайну…

Но когда нашу роту распустили уже перед казармой, то рядового Кузю опять прорвало…

— Вот пи… Дагоги! Всю жизнь привыкли считать с цифры один… Вот и назвали самое первое, что пришло в их безмозглые черепушки… Ах, скоты!.. «Мы — дембеля первой роты!» Сказал бы я кто они есть такие!.. Да только не хочу… Мне ваши уши жалко…

Последняя фраза, видимо, была адресована товарищам командирам, которые всё ещё находились перед крыльцом казармы. Больше дембель Кузя рисковать своим краснобайством не стал и скрылся в недрах казармы.

— Ах, заразы! — доносилось уже изнутри. — Дембеля!.. Вчетвером трёх баб не могут выдрючить!.. Салабоны… А ещё!.. «Мы дембеля первой роты!» Тьфу!