Витязь - Алексей Витковский

– Двадцать гривен.

Храбр изумленно охнул:

– Эй, хозяин! Мы ведь не табун покупаем!

Тот сердито обернулся:

– Этот жеребец быстрее степной птицы! Мой брат сам его объезжал, а он – лучший наездник в степи! Ты посмотри на его шею, вождь! А спина! Твой друг разбирается в лошадях – не даст обмануть! Этому коню цены нет!

– Ну, предположим, цена есть, – сказал Сашка. – Иначе ты бы его не продавал. Я дам десять гривен.

Хузарин схватился за голову:

– Ограбить хочешь! Да за десять гривен ты купишь только комолую клячу, больную сапом!

Храбр подошел к Савинову, шепотом сказал:

– Зачем сразу десять назначил? За эту цену его можно было бы купить! А теперь меньше пятнадцати не договоришься!

Сашка дернул плечом: «Сам знаю!» – и перешел в наступление. Они ругались с хузарином битый час. Наконец он сбил цену до двенадцати гривен и потребовал, чтобы ему дали опробовать коня. Юркий смуглый подручный мигом приволок седло, но Сашка только презрительно усмехнулся:

– Это пока не нужно. Чему он обучен?

– Всему, что нужно воину, такому как ты. Ты не коня покупаешь, а приобретаешь друга! Я же сказал – мой брат лучший наездник во всей степи.

Савинов кивнул и взялся за повод. Через несколько минут езды он понял, что жеребец действительно превосходный, а еще чуть погодя, что хузарин прав – он, Сашка, хочет его ограбить. Конь действительно был превосходный, рысь – не тряская, шаг ровный, словно выверенный сантиметром. Управлять им можно было одними ногами, оставив руки для боя. Они промчались вокруг торга, как ветер. Мощное тело коня работало словно совершенный механизм. Савинов слился с ним в одно существо, слыша удары могучего сердца. Ему даже показалось на миг, что жеребец тоже доволен им и ему приятно нести хорошего всадника. Захотелось тут же развернуть его к городским воротам и помчаться во весь опор, куда глаза глядят, впивая всем своим двуединым существом мощь набегающего пространства.

Он насилу сдержался и повернул к коновязи. Подъехал, соскочил наземь, обнял могучую конскую шею. Сердце радостно колотилось, как если бы Савинов только что совершил полет на новом истребителе. Ощущения были настолько схожими, что он на миг потерялся во времени.

Хузарин одобрительно крякнул и сунул ему в ладонь ломоть подсоленного хлеба. Сашка скормил лакомство коню. Тот тихонько ржанул и мягко толкнул его мордой в плечо. Спасибо, мол. Храбр, молча наблюдавший все это, встрепенулся:

– Как зовут его?

Хузарин едва открыл рот, как Сашка перебил его:

– Ворон! Его зовут Ворон!!!

Купец с изумлением и ужасом уставился на Савинова:

– Ты, наверное, колдун или маг! Это действительно его имя, хотя по-нашему оно звучит иначе!

– Если тебе хочется, можешь так думать, – Сашка пожал плечами. – Держи деньги. Здесь пятнадцать гривен… Да, да – сговорились за дюжину, но ты был прав – он прекрасен! Даже лучше, чем я думал. За это – надбавлю.

Хузарин совершенно остолбенел, но купеческая жилка все же взяла свое.

– Ну, тогда… даю в придачу всю сбрую! Задаром! Для такого знатока – не жаль.

Савинов улыбнулся:

– По рукам!

Ударили по рукам. Купец передал ему в руки повод, подручный снова приволок седло. Хузарин никак не мог прийти в себя. Непонятный варяг, явно хорошо разбиравшийся в лошадях, сначала сбил цену, а потом, когда купец уже смирился с потерей части барыша – «Виданное ли дело получить с продажи такого коня всего четыре гривны!» – вдруг добавил денег! И добро бы просто добавил! Он радовался как ребенок, словно получил даром не седло, а самого коня!

Распрощались как старые друзья. Напоследок хузарин спросил, можно ли ему узнать, как зовут человека, который купил у него вороного. Савинов с хитрой усмешкой посмотрел на Храбра и ответил:

– Александром Медведковичем зовут, – и пошел прочь, ведя вороного в поводу. Побратим некоторое время шел молча, а потом, когда они отошли подальше, не выдержал и захохотал во все горло. Сашка недоуменно взглянул на него. Тот силился что-то сказать, но не мог. Из глаз его текли слезы. Наконец он выдавил:

– Ты… А я… А он… – и снова зашелся смехом. Они дошли уже почти до ворот детинца, когда Храбр, отсмеявшись, продолжил более внятно: – Веришь ли, но на моих глазах впервые хузарского продавца коней так раздели при всем честном народе. Он был прав – ты его ограбил как тать! А я-то поучал тебя, как торговаться надо! Кому расскажу из наших – помрут со смеху! Будет басня «Про то, как Медведко хузарского купца на торгу раздел». Нет это ж видеть надо было!

– Не пойму – что такого случилось? Ты же сам сказал, что я могу купить его за десять…

– Да я тебя подзуживал! Жеребец уж очень хорош, но двенадцать – была и вправду красная цена.

– Ну и где ж я его надул, не пойму что-то. То раздел, а то, выходит, переплатил.

– Да не в этом дело! – Храбр все посмеивался. – Пойми – он решил, что ты лучше него лошадей понимаешь, особенно когда имя коня угадал. А ты возьми да сунь ему три гривны сверху. Он ляпнул сгоряча про седло, а потом, глядя на твою счастливую улыбочку, подумал, что продешевил жутко. А слово – не воробей! Как бы бедолага на меч не бросился с горя… Видать, ему впервой, чтобы его так обнесли на продаже лошадей. У них, хузар, это дело всегда семейное и по наследству переходит. Потому и имя спросил – надолго запомнит. Скоро, скоро про тебя в степи слухи пойдут…

Савинов покачал головой. Он-то не собирался никого обманывать и уж тем более доводить бедного купца до самоубийства. Просто радовался, что купил великолепного коня, и честно хотел дать хозяину больше денег, так как, проехав верхом, оценил все достоинства покупки… Ну да, может, все и к лучшему.

Они отвели Ворона на конюшни и поставили в стойло.

– Давай-ка вернемся на торг, – сказал Сашка. – Мы еще у оружейников не были.

Глава 3

Дочь кузнеца

Звон струн, ветер в поле играет стеблями,

Трава – как зеленый янтарь,

Медовое солнце в небесно-хрустальном

И облачно-синяя даль.

А смех – серебро и на сером металле

Невы – паруса! Паруса!

Гром, топот копыт и сверкание стали,

В багряном уборе – леса.

И плеч разворот, и теней свистопляска,

С ладошкою узкой рука,

И тайна… Я видел живого Пегаса —

Не веришь? Ах, веришь?! Ураа!!!

Оружейные ряды располагались на другом конце торжища. Здесь, судя по всему, можно было купить оружие почти любой страны, в пределах известного к этому времени населенного мира. Правда, торговали тут все больше транзитом, основной целью купцов был Новгород, а оттуда их путь лежал в Скандию, к Бирке, Хедебю и другим известным торговым центрам.

Хорезмские и индийские булатные кольчуги, мечи любых форм и свойств, сабли, копья для охоты и боя, топоры, ножи, щиты всех форм и размеров, луки и стрелы, арбалеты, стреляющие пулями, и арбалеты, стреляющие болтами.[86] Впрочем, последние два вида оружия оказались на этом рынке практически случайно. Сашка знал, что популярностью этот вид оружия не пользуется, разве что для охоты в качестве стреляющих капканов да при обороне крепостей. Славяне еще очень долго будут предпочитать луки.

Они шли вдоль рядов, примеряясь, прицениваясь. Савинов купил себе комплект метательных ножей, предварительно потешив зевак метанием одновременно с двух рук – «по-македонски», в специально приготовленную для таких случаев мишень. Храбр одобрительно хмыкнул, заявив, что «некоторым вещам Олексе учиться не надо». Потом они купили Сашке миндалевидный щит для конного боя, закрывающий все тело всадника, вместе с ногой, обращенной к врагу. Потом Храбру купили новые ножны для меча. Савинов все присматривался к восточным клинкам, надеясь найти что-нибудь под пару своему мечу, но они были либо слишком сильно изогнуты, либо излишне богато украшены. Кстати, богатого парадного оружия было хоть отбавляй. Булаты притягивали взгляд маслянистым блеском клинков, но Храбр упрямо отговаривал от дорогих и, по его мнению, бессмысленных покупок. Он проволок Сашку мимо крикливых арабов и хузар, отмахнулся от скандинавского купца и наконец подтащил к месту, где разложил свой товар явно славянского вида парень. Тому было не больше двадцати лет, но плечи у него были – что твоя печка. «Во, – полтора Ивана!» – восхитился Савинов. Наверняка парень – молотобойца.

Тот степенно приветствовал покупателей и предложил выбирать. Но при первом взгляде на товар, особенно после сверкающих позолотой арабских рядов, выбирать показалось нечего. Мечи как мечи. Прямые, обоюдоострые, в классическом североевропейском стиле, с узорными рукоятями. Красивые, конечно, но… Наконечники копий были получше. Большинство на скандинавский манер украшено идущим по втулке узором. Особенно приглянулась рогатина на мощном, овальном в сечении древке, с лезвием, длиной почти в пять пядей и шириной в ладонь, с остро отточенными краями. Фактически – короткий меч на длинной рукояти. «А древко овальное, чтобы плоскость лезвия, не глядя, чувствовать. Здорово!» Сашка положил на рогатину глаз. Он помнил, как Храбр орудовал такой – рубил и колол. Ближе двух метров – не подойти. Была еще здорово сделанная небольшая секира, несколько сфероконических шлемов, два пластинчатых доспеха, поножи, наручи, умбоны для щитов, с десяток кольчуг, разной длины и размера. Тут можно было полюбоваться на искусное плетение. Кольца были сварные, гладко отшлифованные с обеих сторон. Проведя рукой, можно почувствовать только гладкую, слегка рифленую поверхность. Все кольчуги кроме одной – вороненые.