Расстаемся ненадолго - Алексей Кулаковский

Физрук поморщился:

– По чьей вине растащили, тот пусть и собирает! – и сунул правую руку в карман.

Прозвенел звонок. В учительскую вошла Алина, и Любомир Петрович отправился к себе, за учебником: следующий урок был его. Он с Алиной делил уроки математики и физики.

Анатолий Ксенофонтович отложил в сторону модель гранаты, встал и незаметно, одной рукой, одернул гимнастерку.

– Садитесь, пожалуйста, – и подвинул Алине стул.

В дверях показалась Валентина Захаровна с книгой и указкой в руках, глянула в один угол, в другой и, живо повернувшись, исчезла.

Она искала Веру, с которой успела подружиться. Встретив теперь ее в коридоре, увлекла к дальнему окну, восторженно принялась читать «Витязя в тигровой шкуре». Томик Шота Руставели Вера видела у Валентины и раньше.

– Нет, вы послушайте, как тут написано, послушайте!

Читала с волнением, со вздохами, чуть не со слезами.

– Ну как, как он мог написать такое? Неужели сильней любил, чем мы, или его так любили?.. Читаешь – сердце замирает. Верочка, я уверена, что не выживу, если мой Коля… Ой, что за глупости я говорю! Лучше не думать об этом. Вчера Коля опять прислал с фронта письмо. Пишет, что их танковая часть зашла в тыл немцам, и не пишет, сколько, но очень много техники и живой силы захватили. И вроде бы ничего особенного не пишет, а читаешь – сердце вот-вот выскочит. Радость-то какая!.. А я начинаю писать, и ничегошеньки не получается. Глупая я, что ли? Бывает, думаю, думаю, а ничего не могу придумать. Что ни напишу, все не то. Лишь плачу, слезы на бумаге…

Зазвонили на урок. Валентина на миг прижалась к Вериной щеке:

– Верочка, когда уже придешь ко мне? Я у вас чуть не каждый день бываю, а ты…

– Приду, Валя, приду.

– Может, тебе дать этот томик почитать?..

Воронежчину обложили затяжные дожди. Невесело в эту пору шагать полевой дорогой или старочигольской улицей: на обувь пудами налипает грязь, ноги – словно колоды.

Колхоз управился со всеми полевыми работами, лишь кое-где еще оставались неубранными крохотные участки свеклы да позднего подсолнечника. Опустела бахча. Чтоб кто-нибудь не подпалил пустую будку, сторож содрал с нее задубевшую солому, и остались у реки торчать только ребра из гнутого верболозника.

Управилась с приусадебным хозяйством и Людмила Титовна, хотя и нелегко ей это далось. Кроме своего довольно урожайного огорода, надо было убрать и со школьного, засеянного картошкой. В школьном саду яблок уродилось – тьма-тьмущая. Лучшие сорта созрели раньше, но из них директорше досталось негусто: деревенские мальчишки тоже не дремали. Было еще несколько дичек, буквально усыпанных грушами. Разве плохо намочить бочки три? Однако как ни старайся, самой со всем этим не управиться. И пришлось Людмиле Титовне звать на помощь старшеклассников.

В этот вечер она допоздна провозилась с коровой, другой домашней живностью. Домой пришла уже в сумерках. Любомира Петровича не было. Накормила младших детей, уложила их спать и сама прилегла. Подремала, проснулась, а мужа все нет. Начала прикидывать: где бы он мог так задержаться? На территорию вряд ли пошел: далеко по такой грязищи пешком не уйдешь. У белорусок? Те ложатся рано – утром чуть свет вставать, помогать хозяйке по дому. Не иначе, на угощение забрел к кому-нибудь. Этого он не пропустит. Но ведь сегодня вроде бы никто не собирался зазывать гостей!..

И когда, наконец, Любомир Петрович явился, Людмила Титовна перво-наперво постаралась выяснить, крепко ли он стоит на ногах. Потом, будто ненароком, прошлась поближе, принюхалась – не несет ли луком? Знала, муж любит закусить после чарки остреньким… Да нет, кажется, не в подпитии.

– Ужинать будешь, папка? – спросила ласково и нежно.

Любомир Петрович не отказался.

И вид у него был какой-то пасмурный, хотя обычно, приходя домой, муж старался казаться бодрым, жизнерадостным, даже пошутить любил.

Одним словом, ни одна из догадок не подтверждалась, и тогда, выдержав соответствующую паузу, чтоб не мешать человеку подкрепиться, Людмила Титовна начала допрос исподволь:

– А что, эту бедную белоруску фельдшер уже отвез в больницу?

– Днем не возил, – равнодушно ответил директор. – Может, под вечер? Не знаю…

– Разве ты не там был, папка?

– Нет, не там.

Людмила Титовна малость помолчала, принялась прощупывать с другой стороны.

– А кооперативщица сегодня, – словно о какой-то мелочи сообщила она, – домой шла – целую кошелку водки несла. Чтоб вечером не открывать кооператив. Для кого она несла, как ты думаешь?

– Кто ж ее знает!

– Холодно на дворе, правда?

– Холодно.

– А грязищи сколько! Где ты влез в эту грязь? Хорошо, что галоши не потерял.

– Я в сельсовете был.

– Так поздно в сельсовете? Что вы там, в шашки играли?

– Ай, хватит тебе! Надо будет, сам все расскажу. Представитель от райкома партии приехал, собирал коммунистов…

Людмила Титовна невинно и ласково, покорно посмотрела на мужа и глубоко вздохнула. Все это следовало понимать примерно так: я ведь не должна интересоваться, о чем говорилось на партийном собрании, тут я и не жена своему мужу, а посторонний, совсем посторонний человек…

И неприступность Любомира Петровича понемногу стала таять.

– Ничего особенного там не было, – сдержанно сказал он. – О ближайших задачах говорили.

– Ради этого и приезжал? – будто между прочим спросила Людмила Титовна.

– Кто?

– Ну, представитель райкома!

– Вот ради этого и приезжал – поговорить о ближайших задачах.

– А-а… Ну, давай будем ложиться спать.

Любомир Петрович лег и сделал вид, будто сразу уснул. Но долго молчать он не смог. Кашлянув, заговорил:

– Ходят слухи, будто Воронеж эвакуируется, все удирают оттуда… Да ведь неправда, враки все это! Паника! Представитель сказал, эвакуируются лишь отдельные заводы, все остальные на месте… И чтоб никакой паники! Чтоб все работали спокойно и уверенно!..

– Значит, и нам пора собираться, – после некоторого раздумья проговорила Людмила Титовна.

– Почему?

– А чтоб не попасть в лапы немцам.

– Вот-вот, это и есть паника!

– Нет, папка, это не паника, а трезвый взгляд на вещи. Если представитель приехал специально для того, чтобы проинформировать, что Воронеж не эвакуируется, значит, эвакуируется Воронеж. А сколько от него до нас? Сотня с хвостиком?

– Вот это и есть паника! – повторил Любомир Петрович, а сам подумал: «Догадывается, нутром своим чует. Только вилять начни, всегда почувствует… Представитель действительно сказал так, но по секрету, чтоб паника не поднималась».

– В школе не говори об этом, – посоветовала Людмила Титовна.

– А зачем? – заволновался директор. – Зачем болтать? Он же сказал, ничего опасного нет, значит, и нет. А панику надо гасить!

– Может, и войны уже нет? – Людмила Титовна тяжело вздохнула. – Или у вас на партийном собрании о мире говорили?

– Хоть и не о мире, но ни слова о какой-то там опасности для нашего района сказано не было.

– Ничего-то не понял ты, папка. Верно, и сегодня дремал на собрании?

– Когда это я дремал?

Людмила Титовна промолчала, не желая затевать ссоры. И заговорила только тогда, когда почувствовала, что муж не обижается и вроде бы ждет даже, что она заговорит.

– Тяжко и подумать об этом, – полушепотом продолжала она. – Сколько лет на одном месте… Прижились, привыкли… Да что ж поделаешь?..

– Если что и случится, я никуда отсюда не поеду!

Любомир Петрович высказался твердо и убежденно, а Людмила Титовна словно бы и не расслышала. Тактика у нее была отменной.

– Надо проведать, куда лучше ехать, да подумать, как ехать, на чем ехать, чтоб забрать все…

– Никуда я не поеду! – повторил директор.

– Что же, мне одной?

– Поезжай!

– А дети?

– Меньших забирай!

– Как же ты будешь тут один, папка?

– Как все: школа на моих плечах, партийная организация всего сельсовета…

– Школу ты этой старухе эвакуированной передай, а себе до поры до времени оставь только уроки. Ты же больной, папка.

– Пустые слова! – возразил Любомир Петрович. – Давай-ка прекратим этот разговор.

– Сегодня прекратим, – без тени обиды согласилась Людмила Титовна, – а завтра продолжим. Не ждать же нам, когда фашисты район оккупируют.

– Этого никогда не будет!

– Теперь всего можно ждать…

– В случае чего, – Любомир Петрович приподнялся, решительно повел рукой, – всей школой в партизаны уйдем! Душа горит: бросил бы все, и завтра же – воевать!

– Не с твоим здоровьем, папка.

– Почему не с моим? Все теперь воюют! Сколько партизан, слышно, в Белоруссии! Что же, по-твоему, там все молодые да здоровые? Каждому дело найдется! Читала сегодняшнюю сводку? Партизанский отряд под командованием товарища С. из засады разбил немецкий обоз. Уничтожено много немцев, взяты большие трофеи – оружие, боеприпасы, амуниция… Из засады, понимаешь? А из засады и я не промахнусь! Так бы ударил, что…