Искатель. 2013. Выпуск №7 - Николай Буянов

Секретарь Андрэ снова, как давеча, мягко коснулся ее плеча. На этот раз мадам Блонтэ не сопротивлялась: наклонила голову, нежно потерлась щекой о его запястье, села в кресло и пристально посмотрела на медальон, лежавший в коробочке на журнальном столике.

— Вы спрашивали об убийце, месье Егор? Вот он, убийца, перед вами. Лучше бы его никогда не нашли. Лучше бы его просто никогда не существовало…

Шесть цифр.

— Алло. Господина Изельмана, пожалуйста… Здравствуйте, Рудольф Исаакович. Вас беспокоит Егор Волынов.

— Кто-кто? Ах да, свободный художник. Что на этот раз?

Егор помолчал, собираясь с мыслями.

— Вспомните, пожалуйста, ваш последний разговор с Юлием.

— Господи, опять! Я и так все доложил следователю, неужели вам лень почитать протокол? Ну ладно, ладно, что вы хотите узнать?

— Вы предложили Юлию устроить Машину карьеру. Он отказал, вы заявили, что он как собака на сене. Девочке можно организовать гастроли в Европе, необходима лишь некоторая сумма на раскрутку. А Юлий… Как он отреагировал?

— Никак. Он от меня отвернулся, можете себе представить? Отмахнулся, как от мухи: потом, мол, все потом. И уставился на свой чертов гобелен, будто увидел его в первый раз. Будто ничего интереснее в жизни не видел…

— И вы посмотрели в ту же сторону, я прав?

— Откуда вы… Впрочем, я уже ничему не удивляюсь…

Шесть цифр.

— Ромка, ты?

— Кто ж еще? — вздох. — Хочу написать Лялин портрет, но ни черта не выходит. Вижу перед собой ее лицо — все, до последней черточки, а нарисовать не могу. Так и стою, как дурак, перед чистым мольбертом.

— Рома, — тихо проговорил Егор. — Почему ты не сказал мне, что у Аники Блонтэ есть шрам?

— Шрам? — на том конце озадачились. — Подожди, в дверь звонят, сейчас открою… А ты не ошибся? Знаешь, как бывает: игра света и тени…

— Нет, Ромка. Шрам после аварии, с правой стороны.

— Проходите, не стойте в дверях… Это я не тебе. Послушай, я кое-что вспомнил. У нее на шее было колье. Я еще подумал, что она прикрывает им морщины, но, может… Слушай, ты хочешь сказать, что к Милушевичу приезжала не она?! Но тогда получается…

— Ромка, кто у тебя в гостях?!

— Неважно. Если мы с тобой не ошибаемся, то я знаю, где коллекция. И кто убил Юлия и Лялю. Нужно только…

— Кто у тебя в гостях, черт возьми?!

Короткие гудки.

— Элеонора Львовна, пожалуйста, только один вопрос…

— Не желаю слушать, — экс-кухарка сделала попытку захлопнуть дверь, но Егор проворно сунул туда ногу.

— Извините, но дело безотлагательное. Убийца снова действует, и его нужно, остановить. — Он помолчал, сосредотачиваясь. — На похоронах Юлия Милушевича вы упомянули, что проработали в особняке дольше всех — теперь, дескать, и новое место искать будет сложно.

— Ничего такого я не помню…

— Помните, — отмахнулся Егор. — Сами говорили: у вас прекрасная память на лица и события. — Он протянул ей альбомный листок с рисунком. — Посмотрите.

Она посмотрела.

— Да ну, при чем тут…

— А вот так? — он закрыл ладонью нижнюю часть наброска.

Несколько секунд Элеонора Львовна безмолвно взирала на Егоров «шедевр», потом еле слышно ахнула:

— Боже мой…

— Элеонора Львовна, — спросил Егор, — помните кота, который утонул в аквариуме? Как его звали?

Гроза отгремела и трансформировалась в затяжной фиолетовый дождь. Струи воды пенились в лужах, лезли в глаза и немилосердно затекали за шиворот, и Егор, сбитый ими с толку, едва не заблудился в родном квартале, в десяти шагах от улицы Планерной. Он вошел в дом, где жил Ромка, поднялся на третий этаж и позвонил. Ромка не отозвался. С нехорошим замиранием сердца Егор стукнул по двери кулаком. И дверь, скрипнув петлями, подалась внутрь.

— Рома, — негромко позвал Егор. — Рома, отзовись!

Тишина и полумрак. Егор выждал несколько секунд и мягко прянул в прихожую. Никого. Он прошел в гостиную (она же спальня, она же мастерская), щелкнул выключателем… Пусто. Лишь раскоряченный на подрамнике чистый холст — Ромка собирался писать портрет своей погибшей возлюбленной…

Егор вернулся назад, в темпе проверил ванную и туалет, вошел в кухню, устало присел на табурет и окинул взглядом стол. Тарелки с ломтиками сыра, ветчиной и зеленью, бутылка «Каберне», два стакана… Егор зажмурился: почудилось вдруг, будто стаканы — тонкого стекла, с абстрактным зимним узором — взяты напрокат из квартиры покойной горничной. Белый бумажный квадратик под донышком одного из них. Егор осторожно взял его и развернул…

«Егор, черт проклятый, где тебя носит? Звонил тебе домой, но трубку никто не взял, поэтому пишу, надеюсь, что прочитаешь. Я все понял, слышишь? Ты, по-моему, тоже, иначе бы не спросил… Все и правда задумано очень лихо — мало того, что отправили Машу за решетку, так теперь подбрасывают улики против меня… Они и Лялю убили только затем, чтобы ты начал меня подозревать. Единственная возможность доказать их вину — это найти коллекцию. Я ее нашел, представляешь? Я ее вычислил!!! Где самый надежный тайник? Да под самым нашим носом — то есть ТАМ, ГДЕ УЖЕ ИСКАЛИ, ДА НЕ НАШЛИ. Допер, друг детства? Если допер, дуй скорее туда, не то будет поздно. Я сейчас иду с ними, а ты… Не могу больше писать, они должны вернуться с минуты на минуту. Пока они думают, будто я…»

Последнее «я» напоминало мертвую петлю с трагическим хвостиком на конце. Будто самолет проделал фигуру высшего пилотажа, истратил остатки горючки, и теперь пытается на честном слове дотянуть до аэродрома.

Егор метнулся к телефону, набрал номер следователя Колчина. Длинные гудки: все верно, только в черно-белых советских триллерах органы работают круглыми сутками. Позвонил Ерофеичу (пусто), набрал Толиков мобильный — женский голос с придыханием сообщил, что абонент находится вне зоны досягаемости (знаем мы твою досягаемость: кувыркаешься в постельке с девочкой, которая «такую любовь практикует — пальчики оближешь»… Скотина, слово же давал не отключаться). Попытался дозвониться до Дамира — нулевой номер. Словно вся планета в одночасье опустела, оставив их наедине — самонадеянного «сыщика» и убийцу…

Вечер как-то сразу, без предупреждения, перетек в ночь. Темное озеро, похожее на тонированное автомобильное стекло, Егор обогнул справа, над крутым обрывом, и лишь фонарик с подсевшей батарейкой, захваченный из дома, не позволял впечататься лбом в какую-нибудь преграду или свалиться вниз. Вскоре луч уперся в полуразрушенный забор. Осторожно, чтобы не вывихнуть ногу на россыпях битого кирпича, Егор пролез на территорию заброшенной стройки. Вот о чем упоминал Колчин. И, должно быть, Ромка в своем послании: самое надежное место для тайника, там, где уже искали, но не нашли…