Смерть клерка - Фиона Кэмпбелл

Музыкальная тема постепенно сошла на нет, и Хосино произнесла свои первые слова в прямом эфире за последние двадцать лет Все в комнате затаили дыхание.

— Доброе утро, дамы и господа!

Кэндзи быстро посмотрел на часы на стене. Было семь вечера.

— Она точно сказала «утро», или мне послышалось?! — взмолился он, поочередно вглядываясь в лица друзей.

Инагаки хлопнул себя полбу правой рукой и, застонав, кивнул. Ами смотрела на мужа, открыв рот. А дети громко смеялись.

— Но… как?.. — бормотал Кэндзи. — У нее же есть речь. Телесуфлер, в конце концов! Наверняка все было отрепетировано…

— Страх перед публикой, — предположил Инагаки.

Похоже, он прав. Хосино быстро поправилась. Настоящий профессионал!

Решив не зацикливаться на этом, Кэндзи начал слушать, как Хосино объясняет формат шоу. Он все ближе и ближе, до боли в пояснице наклонялся к телевизору.

— Я ее не слышу! Что, нельзя погромче сделать?! — возмущался Кэндзи.

Ами прибавила звук. Столик задрожал, отражая вибрацию телевизора. Казалось, еще немного, и он покатиться по комнате.

Не одному Кэндзи было не по себе. Напряжение в комнате нарастало. Все ожидали от Ханы Хосино чего-то бесподобного. Она была великолепной телеведущей — уверенной, спокойной, элегантной и что самое главное — чарующей. Но, похоже, с годами растеряла эти качества. Она неуклюже махала руками, делала паузы не в тех, где нужно, местах, то и дело нервно хихикала и заикалась чуть ли не на каждом слове. Публика была снисходительна. Ей горячо аплодировали через определенные интервалы времени. А когда Хосино показала псевдо квартиру, где поселился участник и жил там уже два дня, публика ахнула от удивления.

— Наша участница… Ну вот, раскрыла секрет! Да-да, это женщина! И она представления не имеет, что мы за стенкой. Она думает, что находится в настоящей квартире в центре Токио.

Пока Хосино говорила, двое мужчин в черных комбинезонах вынесли огромный экран, в центре которого появилась точка, превратившаяся в полноэкранное изображение. Квартиру показали изнутри: немного мебели, яркие обои и потертые татами на полу. Камера перешла на кухню, затем в гостиную и ванную комнату, а потом наехала крупным планом на фигуру, громко храпящую на матраце.

— Эта запись была сделана три, простите, два дня назад.

Публика снова ахнула, когда на экране появилась участница с завязанными глазами. Ей помогли выйти из черной машины с тонированными стеклами и подвели к красной двери, у которой больше месяца назад в растерянности стоял Кэндзи. Дверь была открыта. Участницу провели за руку — похоже, эта рука Мифунэ — по бесконечным коридорам в студию. Кэндзи впервые увидел участницу шоу, и хотя ее лицо было специально закрыто, чтобы сохранить интригу, чувствовалось, что это пожилая дама. Старше, чем он даже боялся себе представить.

— Прибыв на место, участница решила осмотреть квартиру.

Камера на потолке сняла, как старушка по очереди открывала шкафы, а обнаружив, что там пусто, громко восклицала «тю-тю!». У нее были седые волосы с химической завивкой. А поверх одежды, в которой она приехала, участница надела цветастый халат. Осмотрев все комнаты, старушка плюхнулась в единственное кресло, и другая камера наконец-то показала ее лицо крупным планом.

— Мама! — закричала Ами.

— Это бабушка! Наша бабуля! — запрыгали на стульях дети.

У Кэндзи голова понеслась кругом. Он быстро раскачивался из стороны в сторону в кресле-каталке, повторяя, как безумный:

— Этого не может быть! Невероятно!

Только Вами скромно промолчала. Она вообще ни слова не сказала после того, как зашла в телевизионную комнату.

Хосино на экране пыталась взять себя в руки. Похоже, она тоже впервые увидела участницу, иначе знала бы, что сказать.

— Вот так сюрприз!.. — только и смогла проговорить она и замолчала на несколько секунд.

Потом, опомнившись, пыталась сосредоточиться на телесуфлере. Но, видимо, отстала от текста. Собравшись, Хосино сообщила зрителям:

— Наша участница, Эрико, с пользой провела эти два дня. Она спала все время! Конечно, силы ей пригодятся!

На большом экране в студии один за другим замелькали кадры: Эрико, спящая на левом боку, на правом боку; храпящая, лежа на спине; свернувшаяся калачиком на матраце; спящая, сидя в кресле. Студия сотрясалась от смеха.

Кэндзи увидел, как напряжена Ами, и отвернулся от телевизора.

— Что она творит?! Она же опозорит нас. Всю семью! — Ами зарыдала в платочек.

— Наверное, прочитала объявление в газете, — сквозь зубы процедил Кэндзи. — Ты же знаешь свою мать. Всегда ищет, как бы загрести денег. Наверное, считает, что делает нам одолжение. Это самое ужасное, что она могла придумать. Моей репутации конец, когда люди узнают, что она мне теща. Подумают, я ее протолкнул.

— Я не могу на это смотреть! — Вскочив со стула, Ами выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью.

— Она просыпается только для того, чтобы поесть, — продолжала рассказ Хосино.

Снова появились кадры из жизни Эрико: вот она, причмокивая, ест лапшу, вот жадно набросилась на рис, а теперь смакует пирожные.

— Это не похоже на бабушку! — громким шепотом заявил Ёси и посмотрел на отца.

И Кэндзи с ним молча согласился. Живя с ними, Эрико очень мало спала и ела, как птичка. А всем, кто ее слушал, постоянно объясняла, что это симптомы старости, с которыми ей приходится мириться. На экране была как будто совершенно другая женщина! Но постойте-ка!.. Предполагалось ведь, что участник будет постоянно чем-то занят, чтобы на него интересно было смотреть. А это что такое?.. Теперь его обвинят не только в том, что он наглым образом протащил на шоу родственницу, так еще и выбрал скучную обывательницу!

Камера наехала на ведущую.

— Ну что же… — Хосино нервно хихикнула. — Похоже, наша участница сильно устала и проголодалась. И пока не проявляет никакого интереса к викторинам.

Крупным планом показали нетронутую пачку газет и журналов.

Кэндзи не выдержал. Как остальные могут это смотреть?!

— Выключите сейчас же! — потребовал он и покатил к себе в палату.

Глава 43

«Сонное царство». Мифунэ положила еще одну газету на колени Кэндзи, открытую на статье из раздела «Новинки телевидения прошлой недели». Этот материал размещали в нескольких ведущих изданиях. В нижнем правом углу страницы красовалась зернистая черно-белая фотография, сделанная со вчерашнего выпуска «Миллионера» — Эрико, спящая на матраце. Голова откинута назад, рот слегка приоткрыт. В стакане на полу рядом с головой можно было рассмотреть вставную челюсть, отмокающую в воде.

Когда Эрико только переехала к ним в дом, Кэндзи больше всего раздражало, что он постоянно натыкался на тещину челюсть в самых неожиданных местах: в стакане на кухонном подоконнике, возле телефона на тумбочке в коридоре. Один раз даже в холодильнике. Он устал жаловаться Ами. И теперь впервые в жизни подумал, что надо было терпимее относиться к теще. Тогда она, может быть, не почувствовала бы острого желания ответить на объявление в «Майнити-ньюс», а Ами бы не перестала с ним разговаривать.

«Я бы лучше почистил аквариум!..»

Мифунэ передала Кэндзи еще одну газету, потом еще одну и еще.

«Скукотища… Не тратьте на это время… Я-то думал, это игровое шоу! Где соревнование?..»

Кэндзи в отчаянии опустил руки. Мифунэ тут ни при чем. Она делала то, что считала своей работой: детально изучала реакцию критиков. Но разве можно быть такой бесчувственной! Хорошо хоть, журналисты не пронюхали, что участница — родная теща продюсера шоу, а костюмы сшиты его женой!

— Хватит!

Положив оставшиеся газеты с журналами на стул, Мифунэ посмотрела на загипсованную ногу Кэндзи, сидящего в кресле. Похоже, ждет следующих указаний… Зря он позвал ее и еще нескольких членов съемочной группы к себе после вчерашнего шоу! Они толпились за дверью телевизионной комнаты, стараясь не заглядывать в окна через сломанные жалюзи. Старшая сестра, естественно, сильно возмущалась: во-первых, нельзя использовать комнату отдыха пациентов для совещаний, а во-вторых, Кэндзи запрещено работать, ему прописан постельный режим. Чего только Кэндзи ей не наобещал! Даже автограф Ханы Хосино для нее лично и для всех других медсестер в больнице. Только тогда старшая сестра закрыла глаза «на все это безобразие».

— А может!.. — Гениальная мысль пронзила голову Кэндзи.

— Что?

Есть один человек, который может перевернуть мнение зрителей. Не важно, что говорят все, даже одно ее слово способно кардинально изменить ситуацию. Какой бы ужасной она ни казалась.

— А что написала Лэйко Кобаяси?

Мифунэ нашла в пачке газет «Майнити-ньюс».

— Боюсь, не очень приятное.

— Прочитайте вслух.