По воле Посейдона - Гарри Тертлдав

— Подожди, — проговорил Соклей. — Сначала скажи, кто ты такой и почему так торопишься покинуть Тенар.

Менедем нахмурился, но его брат притворился, что не замечает этого. Ну и пусть себе хмурится на здоровье. Прибыль прибылью, однако Соклей не желал помогать убийце скрыться от правосудия — если какое-либо правосудие вообще существовало здесь, на самой южной оконечности материковой Эллады.

— Меня зовут Алексидам, сын Алексиона, — ответил наемник. — Я с Родоса. Как и вы, насколько я слышал.

Соклей кивнул. Выговор Алексидама не очень отличался от его собственного.

Парень продолжал:

— Я… поспорил с капитаном по имени Диотим. И все его люди ищут меня — или вскоре будут искать.

Калликрат ткнул в него пальцем.

— Так это ты тот парень, который переспал с мальчиком Диотима? На твоем месте я бы тоже поскорее убрался с Тенара.

Теперь Соклей узнал все, что хотел знать. И его брат тоже.

— Заплати моему тойкарху прямо сейчас, — сухо велел Менедем. — Что-то говорит мне, что твоя благодарность поуменьшится, как только Тенар скроется за горизонтом.

Алексидам свирепо уставился на него, из чего Соклей заключил, что его двоюродный брат прав. Но наемник начал отсчитывать афинские драхмы со знакомым изображением совы. Соклей принял монеты без единого слова и с абсолютно бесстрастным выражением лица. Аттические драхмы были тяжелее родосских, поэтому он получил от Алексидама больше серебра, чем ожидал. Но если Алексидама это не беспокоило, то и Соклей не считал нужным упоминать о разнице. Расплатившись, новый пассажир нетерпеливо спросил:

— Теперь мы можем отплыть? — Он тревожно оглянулся через плечо.

— А как насчет нас? — хором воскликнули три других наемника. И так же в унисон продолжали: — Мы не взяли с собой пожитков.

Менедем принялся распоряжаться.

— Сходите за ними, — быстро велел он. Потом повернулся к Диоклею. — Забери этого парня на «Афродиту». А вообще знаешь что, захвати-ка и нас с Соклеем. Боюсь, тут скоро станет очень весело.

— Спасибо, — сказал Алексидам, засовывая свой мешок на дно лодки.

— Не благодари меня, еще рано, — ответил ему Менедем. — Если начнется суматоха и остальные парни не явятся на борт, ты заплатишь и за их проезд тоже. Предупреждаю тебя заранее, так что потом не удивляйся.

— Это грабеж! — взвыл Алексидам.

— Называй, как хочешь, — холодно сказал Менедем. — Судя по всему, твои грязные делишки могут помешать мне заработать. Разумеется, если ты со мной не согласен, то всегда можешь обсудить ситуацию с Диотимом, или как там его зовут. Ну, что скажешь — по рукам или нет?

— По рукам, — выдавил наемник.

— Я так и думал, что ты проявишь благоразумие, — похвалил его Менедем.

Он взобрался в лодку. То же самое сделал и Соклей.

Моряки налегли на весла, навалившись друг на друга, и погнали лодку к «Афродите».

Как только все взошли на борт, Диоклей указал на берег. — Думаю, мы очень вовремя убрались оттуда, шкипер, — заметил он.

Вслед за начальником гребцов и Менедемом Соклей тоже посмотрел на берег. Там, глядя на «Афродиту» через отделявшее их от галеры водное пространство, стояли несколько человек; солнце блестело на мечах и наконечниках копий. Один из преследователей что-то закричал, однако акатос стоял слишком далеко, чтобы туда донесся крик. Но хотя Соклей и не мог расслышать слов, он сомневался, что кричавший отпускает Алексидаму комплименты.

— Не повезло трем остальным парням, — сказал Соклей Менедему. — Как мы заберем их, если на берегу будут болтаться воины?

Менедем пожал плечами.

— Мы в любом случае получим ту же плату.

— Думаю, мы все-таки должны попытаться их подобрать, — возразил Алексидам.

Это вовсе не удивило Соклея: кому понравится заплатить лишние тридцать шесть драхм за проезд.

В клетке на корме завопил павлин.

Алексидам подпрыгнул.

— Во имя египетской собаки, что там у вас такое?

— Павлин, — небрежно ответил Соклей. — Не обращай внимания.

— Павлин? — переспросил Алексидам. — Настоящий?

— Настоящий.

Соклей снова посмотрел на берег.

Он не мог сказать наверняка, но ему показалось, что он видит вернувшихся Филиппа, Калликрата и Ройкоса: по крайней мере, трое только что пришедших на берег людей пристально смотрели в сторону торговой галеры.

Погладив бороду, Соклей поманил Менедема. Склонившись друг к другу, братья стали вполголоса переговариваться.

Вскоре четверо гребцов и Алексидам вновь спустились в лодку «Афродиты». Лодка направилась к выкрашенному в голубой цвет пиратскому судну, стоявшему на якоре в нескольких плетрах от акатоса. Диотим и его громилы поспешили вдоль берега, мимо которого шла лодка.

Она приблизилась к пиратскому судну, а когда вернулась на «Афродиту», в ней сидели только гребцы, которые снова вскарабкались на борт акатоса.

Взбешенные наемники на берегу начали что-то кричать пиратам, сложив ковшом ладони. Пираты тоже принялись орать в ответ. Однако обе стороны не добились взаимопонимания. На что и рассчитывал Соклей.

Он тихо сказал гребцам:

— Думаю, теперь можно попытаться подобрать остальных. Скажите им, чтобы поторапливались. Если они не поспешат или если люди Диотима начнут угрожать вам, поворачивайте и возвращайтесь.

На этот раз Менедем полностью согласился с двоюродным братом.

Лодка с гребцами под командованием Диоклея снова пошла к берегу. Она еще не успела причалить, как трое наемников, которые хотели попасть в Италию, вошли в воду, и гребцы помогли им взобраться в лодку. Они вернулись на «Афродиту» прежде, чем Диотим и его товарищи догадались побежать в их сторону.

Вот гребцы поднялись на акатос. Вот на него взошли Ройкос, Калликрат и Филипп, И вот вслед за ними на торговую галеру взошел Алексидам, который лежал на дне лодки с тех самых пор, как пиратский корабль закрыл ее на мгновение от взоров Диотима и его людей.

Алексидам пожал руку Соклею.

— До чего же ловко и умно придумано! Тебе следовало бы быть адмиралом.

Соклей покачал головой.

— Эту честь я, пожалуй, уступлю своему двоюродному брату.

Он поискал глазами Менедема, чтобы предложить ему немедленно отплыть. Но Менедем уже ушел на нос и подгонял моряков, втаскивающих якоря на крамболы. Что ни говори, но капитаном он был превосходным.

И Соклея это вполне устраивало.

Три дня спустя после того как Тенар остался позади, «Афродита» плыла на северо-запад к Закинфу.

— Я чувствую себя Одиссеем, наконец возвращающимся домой, — сказал Менедем, указывая вперед. — Вон там, впереди, Кефалления, а к северо-востоку от нее — Итака.