Сердце полемарха (СИ) - Лин Айлин

- Госпожа гиатрос Аглая ушла в асклепион, сказала будет ближе к вечеру, а хозяин отправился в дом почившего этнарха Менедема по какому-то важному вопросу. И всё ещё не вернулся.

- Госпожу Аглаю кто-нибудь сопровождает?

- Да, телохранитель Петр, его сам господин назначил.

Алкей-Геракл довольно кивнул и отпустил мужчину, сам же, недолго думая, отправился за конём, чтобы выехать за пределы Афин – его ждали солдаты. Пришло время познакомиться.

Глава 44

Мне не хотелось идти в Асклепион, но и бросить пациентов, которым может в любой момент потребоваться моя помощь, я тоже не могла. Автолик настоял на телохранителе, и я не стала отказываться, всё же иметь защитника в "логове" Лазаруса не помешает.

Мужчина, шедший чуть позади меня, был молчалив и хмур. Один его вид отпугивал любого, кто хотел подойти и познакомиться. Сегодня утром по дороге в лечебницу многие хотели попытать удачу. Будучи всего лишь рабыней, на меня смотрели - но не подходили (чужая собственность - много проблем), но стоило мне получить статус свободной - так осмелели и задерживали на мне свои алчущие взоры. Брр!

Надо пошить пеплос с капюшоном, чтобы прикрывал лицо, как делали многие свободные гречанки. Сделав мысленную зарубку, а лицо бесстрастным, поспешила в сторону асклепиона.

Где меня ждал пышущий гневом гиатрос Лазарус.

На данный момент мой статус в лечебнице был неясен - этнарх Менедем умер, я получила свободу, и новых распоряжений касательно моего положения в асклепионе никто не давал.

- Ты что здесь забыла? - презрительно хмуря тёмные брови, коршуном подлетел ко мне этот женоненавистник. - Ты свободна, и теперь тебе здесь нет места.

- Вот ещё, - фыркнула я в ответ. - Что хочу, то и буду делать. Не задерживайте меня, гиатрос Лазарус, меня, между прочим, пациенты ждут. Мне не хочется выслушивать ваши истерические визги.

- Вии-згии?! - реально заверещал Лазарус и так покраснел, что я даже на мгновение испугалась, как бы его удар не хватил, а ещё глаза у него натуральным образом полезли из орбит.

- Вам так не идёт, - обходя мужчину по кругу, заметила я и быстро скрылась в дверях асклепиона. Телохранитель ни на шаг от меня не отставал. Кажется только его присутствие и останавливало Лазаруса от необдуманных действий.

Пятеро моих учеников уже ждали меня в главном холле. Лица у них были хмурые и сосредоточенные.

Онез (Онезимос), Леон (Панталеон), Эпи (Епиктет), Йос и Сол (Солон).

- Доброе утро! - привычно поздоровалась я с ними, - знакомьтесь, мой новый телохранитель - Петр.

Подождала, пока они раскланялись, спросила:

- А чего такие кислые лица?

- Госпожа гиатрос Аглая, - заговорил Онез, снова поклонившись, - со свободой вас!

Какая интересная формулировка.

- Благодарю, - улыбнулась я и кивнула, - и всё же?

- Господин гиатрос Лазарус, приказал нам вернуться в распоряжение гиатроса Софоса.

- С чего это вдруг? - воскликнула я.

- Вы более не относитесь к асклепиону, по его же словам.

- Чистейшая правда! - раздалось позади и в холл вплыл неизвестный мне человек, одетый в пурпурного цвета хитон, богато украшенный вышивкой.

- Этнарх Саймон! - хором воскликнули мои ученики и низко поклонились.

Позади импозантного грека стоял чрезвычайно довольный гиатрос Лазарус.

- Гиатрос Аглая, гиатрос Лазарус просветил меня касательно вас. Мне всё понятно, - что ему, интересно, понятно? - если у вас здесь остались хоть какие-то вещи, можете их забрать и покинуть асклепион.

- Могу ли я проверить своих пациентов? - скрипнув зубами, спросила, даже и не думая кланяться новому этнарху. Перебьется. Я просто кивнула, и всё. Сделать он мне ничего не сможет. Геракл выше его по статусу и положению в обществе. А ещё, что немаловажно - я теперь свободный гражданин Греции и вольна выражать свою точку зрения, как мне хочется, правда, не переступая определённые рамки, благо поклон всего лишь проявление уважения к статусу, и его делать не обязательно.

- Нет, - был мне ответ, на меня смотрели холодные рыбьи глаза. Вот как такого человека могли избрать в новые этнархи, ещё один мизогин.

- Мы хотим уйти вместе с госпожой гиатрос Аглаей! - вперёд шагнул Леон, уважительно поклонившись и прижав правую руку к сердцу.

- Вы свободные люди, - хмыкнул этнарх Саймон, - вольны поступать так, как вам вздумается. Но, вас приняли под крышей этого священного храма, делились знаниями, кормили, одевали, вам было, где спать. Оплатите своё проживание здесь и выметайтесь! Если нет оболов, продолжайте усердно трудиться во благо Бога Асклепия! Это моё последнее слово.

Цена, которую он назвал, удивила даже меня - по три золотых обола с каждого. Нет у бедных студентов таких денег, и у их семей навряд ли наберётся даже один.

Виновато посмотрев на меня, парни отступили. И я не была на них в обиде. У них за душой ни гроша, впрочем, как и у меня. Только перед уходом, тихо шепнула:

- Я обязательно что-нибудь придумаю.

Вот вроде свободные люди, а повязаны по рукам и ногам. И всю свою жизнь скорее всего проведут в асклепионе. Работая за еду и кров. И ведь до конца жизни могут не получить второй ступени доро. Зато, если бы они остались со мной у них было бы гораздо больше шансов стать действительно отличными врачами.

- Петр, уходим, - кивнула я телохранителю, разворачиваясь на выход. Кто я такая, чтобы с боем прорываться в женский абатон? Меня сомнут и не заметят.

- Госпожа гиатрос Аглая! - услышала я крик, когда вышла во внутренний двор лечебницы.

Оглянувшись сразу же увидела бегущего ко мне мужчину в летах, был он полон и неповоротлив, по лицу от спешки катились крупные капли пота.

- Доброе утро! - поздоровалась я, когда незнакомец подошёл ко мне.

- Я.… ох, жена... там... вас... - задыхаясь, начал говорить он, но я, подняв правую ладонь вверх, остановила бессвязный поток его мыслей.

- Погодите, уважаемый. Отдышитесь. Вот скамья, присядьте. Я никуда не спешу, можем спокойно поговорить.

Мужчина, благодарно на меня посмотрев, с удовольствием плюхнулся на каменную скамью и задышал ровнее. Спустя пять минут он заговорил вновь. Рядом с ним я присесть не могла - нам по правилам полагалось находиться хотя бы в полуметре друг от друга. И вообще, мне полагалось сидеть в гинекее и носу не казать за ворота поместья. Но так как я гиатрос, были определённые уступки.

- Итак, я вас слушаю, - кивнула я.

- Меня зовут Пэн Фасулаки. Госпожа гиатрос Аглая, мы с супругой ждём вас с раннего утра. Я вас заметил в общем холле и после того, как услышал, что вы больше не работаете в асклепионе, мгновенно отчаялся! Где же теперь вы сможете принимать больных! Мы хотим лечиться только у вас! Даже за оболы! За любую сумму, сколько скажете, столько и оплатим!

- Господин Фасулаки, сейчас я не могу ответить на ваш вопрос хоть с какой-нибудь определённостью, - вздохнула я, - в данный момент я живу в доме многоуважаемого мужа Автолика. И состою на службе у полемарха Алкея Ариса, - развела я руками. - Возможно, через некоторое время будет известно, где именно откроется моя лечебница.

- Было бы замечательно! Моя жена жалуется на боли внизу живота, я надеюсь, она потерпит ещё немного. Я буду каждый день ходить к господину Автолику, узнавать о новой лечебнице.

- Не стоит ей мучиться, приходите в дом господина Автолика через пару часов, я подготовлю комнату для её осмотра.

- Цена? - деловито уточнил Пэн Фасулаки.

Оценивающе пробежавшись по дорогой ткани и отменно сделанным сандалиям, ответила:

- Один золотой обол.

Тот даже поперхнулся, я поспешила добавить:

- Я полностью вылечу её хворь и все болезни. которые могут таиться в её теле.