Две воительницы - Личия Троиси

Сан не сразу ответил объятием на объятие, но ему понадобилось не много времени, чтобы дать волю чувствам. В конце концов он положил голову на плечо Идо, и тот почувствовал, как на это плечо капнула слеза. Вскоре Сан уже плакал не сдерживаясь. Идо, не говоря ни слова, гладил его по темным волосам, выражая сочувствие к его горю только своим спокойным дыханием.

— Папа все время рассказывал мне о моей бабушке. Он знал про все ее приключения — про те, о которых написано в книгах, и про те, о которых только рассказывают люди. Он говорил мне, что она путешествовала по странам, которые находятся за Сааром, и говорил мне о том, какая она была, когда была девочкой. Он рассказывал мне эти истории по вечерам — у очага, если это было зимой, и во дворе под звездами, когда было лето. Мне это очень нравилось.

Сан сидел скрестив ноги и слегка покачивался: его тело еще не успокоилось. Он смотрел вниз и время от времени шмыгал носом. Он пролил, пожалуй, слишком много слез, но это, должно быть, пошло ему на пользу. Теперь он хотел говорить.

Идо внимательно слушал его, сидя на своей кровати со свежей повязкой, от которой ему было необыкновенно хорошо, хотя все его суставы болели от напряжения предыдущих дней.

— Я думаю, что знаю, почему мой отец не хотел, чтобы я говорил о бабушке и о своих светящихся руках, — говорил Сан. — Он не хотел неприятностей, понимаешь? В Салазаре он всегда занимался только своими делами, а мама и я помогали ему. Мы были обычными людьми. Я иногда думал о своей бабушке, обо всем, что она сделала, и говорил себе, что если бы люди знали, то, может быть, меня сразу же приняли бы в Академию или оказали бы мне какие-нибудь другие почести.

— А про твоего деда отец тебе говорил?

Сан покачал головой:

— Нет, никогда. О нем я знаю только то, что написано. Но мне был интересен Сеннар. Он написал целую кучу знаменитых книг, я их все прочел. И оттуда я взял некоторые из моих игр.

Идо стал слушать внимательней.

— Какие, например?

— Например, как заставлять животных делать то, что ты хочешь. Скажешь всего два слова — и они останавливаются, стоят неподвижно и смотрят на тебя. Здорово, правда? Только папа один раз отругал меня за это. Я сделал это с курицей при нескольких моих друзьях. Моя мать наконец разозлилась. И, как будто этого мало, отец мне сказал, чтобы я больше никогда этого не делал, что магия — опасное дело и еще много всего в том же роде.

«Ты так ненавидел своего отца, Тарик? Так сильно, что вычеркнул его из своей жизни и из жизни своего сына?»

Идо вздрогнул при этой мысли.

— А вот когда я сражался на мечах, это ему нравилось. Это было ему приятно. Знаешь, я хотел поступить в Академию. И он был этим доволен и недавно начал искать кого-нибудь, кто бы мне помогал. Хотя мама не соглашалась.

«Ты лепил своего сына согласно своему желанию: подавлял в нем магические способности и усиливал его любовь к боям. Ниал осталась у тебя в сердце, верно, Тарик?»

Между Идо и мальчиком словно стояла неощутимая для пальцев тень отца Сана.

— Ты ведь знал ее, мою бабушку! Ты бы мог мне рассказать столько историй…

Идо спросил себя, сколько еще живет в мире тех, кто знал Ниал. И совершенно ясно, что никто из них не знал ее так хорошо, как он.

— Какая она была? — спрашивал Сан. — Я всегда старался представить себе ее. Она была похожа на ее статуи?

— Она была тоньше и стройней, и уж точно у нее не было этого свирепого выражения лица, с которым ее всегда изображают.

— Я тоже так думал, — сказал Сан и усмехнулся. — Это зверское лицо… Я читал «Хроники Всплывшего Мира», я их знаю почти наизусть, и я представлял ее себе иначе. Хорошо, что даже она боялась, как мы, правда?

— Правда. Это был первый урок, который я ей преподал.

На лице Сана появилось вопросительное выражение, и тут Идо заметил, насколько внук был похож на бабку. Как будто она сама сидела сейчас у его постели. Сан был таким же неспокойным, как Ниал, в нем была та же глубинная неудовлетворенность и та же порывистая жизненная сила.

— Она была для меня как дочь, — сказал он наконец. — Я научил ее всему, и в том числе тому, что такое быть на поле боя и насколько нужно уважать тот страх, который чувствует каждый, кто сражается на войне.

Сан буквально смотрел ему в рот, и глаза Идо окутались туманом воспоминаний.

— Расскажи мне что-нибудь из твоих историй, ты же легенда! Я прочел кучу всего о тебе. Папа никогда не верил, что ты предал Королевский совет, он мне это говорил, когда мы были одни, и я тоже не верил, но, разумеется, держал свои мысли при себе. У нас все на стороне Дохора, и я не хотел, чтобы случилась беда.

Несмотря на усталость и урчание своего голодного желудка, Идо почувствовал желание говорить о прошлом. В конце концов, это было все, что у него осталось.

— Возьми из моего мешка немного сыра и несколько яблок. Пока мы будем есть, я тебе кое-что расскажу.

Сан улыбнулся и вскочил на ноги.

Всю ночь Идо рассказывал одну историю за другой. Правду говоря, у него был почти неистощимый запас приключений. Рассказы о войне, о страхе, о любви… Его жизнь была поистине богата интересными событиями и еще продолжала наполняться делами и воспоминаниями, а его тело было словно карта, на которой каждое приключение было отмечено раной. Сан слушал его с таким увлечением, что даже забывал есть, смеялся, когда было над чем смеяться, и плакал, когда обстоятельства складывались печально. Лишь очень поздно ночью он начал бороться с первыми признаками усталости. Его веки отяжелели, и Идо стал говорить более ласковым голосом, чтобы убаюкать его. Потом Идо отнес Сана на его постель и оставался с ним, пока тот не заснул. Глаза мальчика были еще опухшими от слез, которых он так много выплакал, но лицо стало, наконец, спокойным.

Идо молча смотрел на него и клялся, что теперь, когда он нашел Сана, он больше никогда не даст ему уйти. Никто не тронет даже волосок на голове этого мальчика, по крайней мере, пока жив сам Идо.

В те дни, которые последовали за этим, Сан был первоклассным братом милосердия. Он два раза в день менял Идо повязки, готовил еду и непрерывно лечил Идо своей магической силой, хотя было очевидно, что ему и теперь было немного не по себе, когда он пользовался этими своими способностями. Идо словно перенесся в прошлое: рядом с Саном он как будто вернулся в то время, когда преподавал в Академии, а Ниал уже отправилась выполнять свое задание. Однажды вечером Сан старался, как мог, приготовить суп из нескольких корней, которые нашел в тумбочке Идо. Он больше часа провел, согнувшись над очагом, и его куртка промокла от пота из-за тепла, которое давал огонь, и подземного жара, который излучала гора Тал: они находились поблизости от нее. Когда кушанье было готово, Сан принес его Идо в постель и стал ждать, чтобы тот попробовал суп первым.