Дерево не выбирает птиц - Юлия Андреева

Пока все шло более-менее нормально. Историю с гонцом все восприняли как вполне реальную штуку, во всяком случае, недоумения на лицах не обнаруживалось.

— Восстание началось вчера — семнадцатого декабря, и затем распространится на острова Амакуса.

— Но простите, Грюку-сама, отчего вы думаете, что непременно?.. — не выдержал первый десятник.

— Потому что парень носит фамилию Амакуса, а стало быть, он из тех мест, и после сожжения замка они должны отступать в места более-менее им известные. — Ал кивнул головой десятнику, мол, это же так очевидно, и тот сконфуженно ткнулся лбом в татами. — Почему я говорю о том, что они не попытаются кинуться врассыпную, а продолжат свое дело, — возвысил голос Ал, — тут тоже все, мне кажется, просто. Тот, кто идет против законов сегуната, понимает, что за это его ждет неминуемая расплата. А значит, остается одно: либо покончить с собой сразу же по завершению праведной мести, либо попытаться прикончить как можно больше тех, кто может поднять против них оружие. Не забывайте, что мы находимся на земле, которая совсем недавно находилась под властью даймё-христианина, а потом этих самых христиан всячески унижали и преследовали. Поэтому, поняв, что за смерть Мацукура Сигехару сегунат отомстит, скорее всего, повелев казнить большую часть местных христиан, независимо, участвовали они в восстании или нет, те присоединятся к восстанию, дабы умереть с оружием в руках.

Последняя фраза была встречена тихим одобрением, и теперь нужно было как-то объяснить самое сложное, рассказать, что, согласно историческим хроникам, должно произойти дальше.

Ал вздохнул, искоса взглянув на Марико, дочь выглядела неважно, хотя последнее можно отнести насчет вчерашних приключений, когда дочка чуть было не попалась в руки местной замковой стражи, чуть было не оказалась растоптанной под копытами коней, зарубленной мечами… наверное, жестоким было поднимать ее с постели и тем более сажать рядом с собой во время совета. Но, с другой стороны, в самом скором времени ему все равно пришлось бы взять Марико с собой, и если дочь должна была рискнуть жизнью, Алу не хотелось использовать ее вслепую.

— Сегодня 18 декабря, Нагасаки совсем рядом, прикиньте, сколько побежит гонец или полетит голубь, прибавьте максимум день на сборы, на самом деле куда как быстрее, плюс дорогу сюда. И вы поймете, что уже через неделю здесь будет полно самураев из Нагасаки, которые явятся для усмирения восстания. И тогда уже добраться до Амакуса Сиро будет куда более проблематично, нежели теперь. Следовательно, у нас есть дня три, четыре, для того чтобы либо выследить Сиро на расстоянии, либо примкнуть к нему под видом явившихся на подмогу ему христиан. Скоро их здесь будет многие сотни, и мы, то есть вы, конечно, с легкостью затеряетесь среди них. Никто не может знать всех своих соседей, а услышав про победу над Мацукура Сигехару, к Сиро явятся и из Нагасаки, и из Симабара, и из Омура… нищие ронины, христиане, даже крестьяне… мне кажется, это неплохой план?

Ал был очень доволен. На самом деле, исторические сведения относительно событий в Симабара он давно уже выучил назубок. Три-четыре дня… это он, конечно, хватил, на самом деле армия Нагасаки в количестве трех тысяч самураев столкнется с бойцами Амакуса Сиро ровно через десять дней после начала восстания, 27 декабря 1637 года, бесславно оставив на поле боя более 2800 человек! Уцелевшие пара сотен будут вынуждены отступать, падая на колени перед даймё Терадзава Хиротака и прося немедленно выслать подкрепление. После чего правитель Нагасаки будет вынужден доложить о происходящем сегуну, и тот пришлет войско, которое сломит сопротивление недавних победителей, уничтожив около тысячи человек и оттеснив оставшихся к Симабара.

Он знал то, за что сейчас новый сегун, пожалуй, выложил бы кругленькую сумму или даже приблизил опального даймё Грюку к своей лучезарной особе, но Ал знал и то, что будет происходить дальше, отчего он мечтал только о двух вещах: пристрелить щенка Сиро, позволив таким образом собственной семье спастись из кровавой мясорубки и отбыть из Японии. Теперь к заветным желаниям добавилась сумасшедшая мечта — спасти дочь. Но всему свое время.

Глава 8

Марико — выбор сделан

Одна вдова, несмотря на богатство и покладистый характер, никак не могла выйти замуж. Каждый день она одевалась в свои лучшие одежды и садилась перед своим домом в ожидании, что кто-нибудь посватается к ней.

Просидев так с месяц, она купила новый светильник, зажгла его и поставила подле себя.

— Зачем тебе свет, когда и без него светло? — спрашивали соседи.

— Чтобы меня наконец заметили, — отвечала женщина.

Марико еле досидела до конца совета. Что делать? Сбежать и попытаться добраться до Сиро первой? Но у самураев Ала быстрые кони, сможет ли она скрыться от них? Вряд ли. Попытаться убить Ала? Можно, конечно, но только это лучше было бы сделать еще вчера, когда он, не подозревая о предательстве, уснул в одной с ней комнате. Теперь, в окружении самураев, он был недосягаем. Даже поговорить с ним наедине казалось проблематичным. Две стражи. Ал четко сказал, еще перед советом, выступаем через две стражи, теперь уже одна. Сто против одного, что за это время он не сядет с чашкой чая в руке, не отправится медитировать на ближайший прудик, не наведается в храм.

Вместо этого он будет бесконечно проверять коней, отдавать приказания своим людям, словом, быть на виду. Да и если она убьет отца, как бы жутко это ни звучало, самураи тотчас же зарубят ее, а потом все равно понесутся выполнять долг чести, и тогда уже кто спасет ее сына?

Марико обошла двор старосты, наблюдая за тем, как самураи отца совершают свои последние приготовления, все это было ей с детства знакомо. Воины заново брили лбы и делали самурайские пучки, одни или при помощи слуг. Кто-то разминался с мечом, кто-то с любовью и тщанием проверял наличие метательных ножей, подтягивал шнурки на броне…

Слуги носились с поручениями, приглашенные помогать девушки из соседних домов, смущаясь, подавали по требованию воинов воду или саке, помогали оправить одежду или завязать сандалии, и только она, Марико, смотрела на все эти волнительные сборы, не участвуя в них и не имея возможности сделать что-то такое, чтобы никакого похода уже не состоялось. Или чтобы сын успел уйти куда подальше, до того, как его обнаружит мстительный дед.

Впрочем, невозможно находиться во всей этой суете и ничегошеньки не делать. Подозрительно. Она кликнула свою новую служанку Анду, неплохое имя для крестьянки (Анда — девушка в поле), но той не оказалось ни в доме, ни во дворе.