Книга нераскрытых дел - Симона Сент-Джеймс

О башнях с часами она разузнала после того, как Лили упомянула их той ночью на скамье в парке. На первый взгляд замечание было бессмысленное, но Лили ничего не говорила просто так. Пустая болтовня – это было не про нее. Пришлось пойти в библиотеку, где Бет никогда не бывала, и после беспомощного блуждания между шкафов она, чувствуя себя полной дурой, сдалась и обратилась к библиотекарю. Сказала, что пишет школьное сочинение, и спросила, есть ли у них что-нибудь о людях в башнях с часами.

Библиотекарь очень удивилась:

– В часовых башнях? Ты имеешь в виду Чарлза Уитмена? Странная тема для школьного сочинения.

Она показала Бет несколько вырезок из газет и журнальных статей о человеке, который в 1966 году поднялся с оружием на главную, украшенную часами башню Техасского университета и начал стрелять в людей. Материалов было немного, но ей хватило. На выходе из библиотеки Бет трясло.

Лили об этом знала. Размышляла об этом. Почему ты никогда не слышала о женщине в башне с часами?

Бет выпила еще шампанского, затем удалилась в один из огромных, облицованных мрамором туалетов, где ее вырвало.

– Могла бы вести себя с ним полюбезнее, – сказала ей Мариана, когда они садились в машину, чтобы ехать домой, а отец заводил двигатель. – Побольше смеяться. Ты умеешь быть очаровательной, когда хочешь.

Бет устроилась на заднем сиденье, наслаждаясь прикосновением холодного воздуха к разгоряченной коже. Она уже протрезвела и обнаружила, что строит планы, как украсть бутылку красного вина из бара.

– Лили должна быть здесь, – сказала она.

– Теперь не время для детских игр, – резко ответила Мариана. – У тебя есть более важные дела.

– Например? Выйти замуж? Мне всего шестнадцать.

– Тебя должны видеть влиятельные люди, – объяснила Мариана. – Ты достаточно взрослая. Пора начать планировать свое будущее.

– Ушам своим не верю, – сказал Джулиан жене. – Хочешь, чтобы она стала такой, как ты? Да? Ты начала в шестнадцать?

– Прекрати! – взвизгнула Мариана. – Прекрати!

В салоне машины, скользившей сквозь холодную ночь, наступила тишина.

– Я хочу поговорить с Лили, – сказала Бет. – Поговорить по телефону или отправить письмо. Хочу сказать, что ее место здесь.

– В этом нет необходимости, – сказала Мариана.

Бет скрипнула зубами. Значит, она достаточно взрослая, чтобы знакомиться с парнем по имени Грей, но недостаточно взрослая, чтобы отправлять письма.

– Где она? – настаивала Бет. – Куда она поехала?

– Она покинула дом приемных родителей, – ответила Мариана. – И не оставила адреса – по крайней мере, мне.

– Мы должны ее найти! – Бет чувствовала, как ее захлестывает паника.

– Ради всего святого, зачем? – подал голос Джулиан, уже свернувший на подъездную дорожку к дому. – Я уверен, что с ней все в порядке.

Бет посмотрела на его затылок. В его уверенном тоне было что-то такое… На секунду ей показалось, что Джулиан знает, где Лили, даже если Мариане это неизвестно. Лили была врагом Джулиана, а Джулиан далеко не глуп. Он не позволит Лили исчезнуть из его поля зрения.

Тем не менее Джулиан не понимал. Он думал, что Лили станет просить денег или что-то в этом роде. Но никто не знал, как садовник Дэвид свалился со скалы или что случилось с приемной семьей, из которой Лили приехала с синяками. Теперь Лили взрослая, бродит где-то одна. На вид она хорошенькая восемнадцатилетняя блондинка, а на самом деле – заряженное ружье. Этого не понимал никто, кроме Бет.

Все считали Лили очередной девушкой, которая исчезнет во мраке неизвестности.

Почему ты никогда не слышала о женщине в башне с часами?

Никто не подумает, что такое возможно. Бет тоже так не думала, не хотела думать. Но в глубине души не сомневалась.

Она отправила письмо. Родители для этого были не нужны. Поздно ночью, когда они спали, Бет пробралась в отцовский кабинет и стала рыться в письменном столе. Там она нашла листок бумаги с адресом Лили, написанным отцовской рукой. Это был дом в Портленде, скорее всего общежитие. Интуиция ее не обманула – Джулиан знал, где Лили.

Бет написала Лили письмо аккуратным школьным почерком. Письмо, полное отчаяния и паники.

Я хотела, чтобы ты приехала на Рождество. Не приглашать тебя – это была не моя идея. Они заставили меня пойти на вечеринку и познакомиться с парнем по имени Грей, так что все, что ты мне говорила, – правда. Помоги мне. Напиши мне, и я найду способ достать для тебя деньги. Я все сделаю. Только, пожалуйста, напиши мне и приезжай, и не делай никаких глупостей. Пожалуйста, прошу тебя.

Она отправила письмо и стала ждать. Но ответа так и не получила. Однако письмо не вернулось: значит, его доставили адресату.

Может, Лили не написала потому, что злится. Не желает иметь дела с Бет. Может, она навсегда порвала с семьей Грир и начинает новую жизнь.

А может, Лили уже знала все, о чем Бет написала в письме.

Глава 32

Октябрь 2017

ШЕЙ

– Стоп, – сказала я. – Стоп.

Бет умолкла, и в комнате повисла тишина. Они сидели в гостиной среди пахнущей плесенью старомодной мебели. За окнами сгустилась тьма. Время ужина давно прошло, но они не ели. Бет рассказывала уже несколько часов.

В доме было так тихо, будто он тоже слушал хозяйку. С лужайки за шторами тоже не доносилось никаких звуков. Керамическая русалка и пастушка, невидимые, на полке за диваном, бесстрастно смотрели в пустоту стеклянными глазами. На кофейном столике рядом с локтем Бет стояла стеклянная пепельница размером с голову младенца. Раньше я ее не замечала. Скорее всего, ею не пользовались несколько десятилетий, но она все равно оставалась в гостиной, поблескивая в тусклом свете.

– Ну, Шей? – спросила Бет. – Вы все поняли?

Я схватила телефон и ткнула в него большим пальцем, выключив запись. Потом взяла свои заметки, хотя знала все даты наизусть.

– Вы говорите о Рождестве 1970 года. Но ваш отец умер в марте 1973-го.

Лицо Бет было спокойным, бледным и прекрасным.

– Да, – тихо сказала она.

– Что произошло за эти два года? Где была Лили?

– Какое-то время в Сиэтле, – ответила Бет. – В Солт-Лейк-Сити. Потом несколько месяцев в Сан-Франциско, потом в Аризоне. Об этих местах я знаю потому, что посылала туда деньги, когда она писала мне и просила.

– Вы отправляли ей деньги?

Улыбка Бет была горькой.

– В шестнадцать лет своих денег у меня было немного, но я посылала ей все, что могла выпросить, занять или украсть. Я думала, что помогаю бедной единоутробной сестре, с которой так несправедливо обошлись. Я была глупа. Единственное, что могу сказать в свое оправдание, –