Власть Веры - Регина Грез

* * *

Ровно в полночь меня разбудил звонок. Вместо стандартного приветствия Хозар сразу напустился с расспросами.

– У тебя все хорошо?

– Да-а… Вполне.

Я колебалась, нужно ли вспоминать дурной сон и землю на подоконнике. Нет, только при личной встрече.

– Как постояльцы? – продолжал он. – Не обижают? Прости, что разбудил. Хотел услышать твой голос. Мне что-то тревожно.

– Голос, наверно, сонный, – пробормотала я, старательно взбивая подушку за спиной, чтобы окончательно проснуться.

Он молчал, будто прислушиваясь к чему-то рядом с собой, и я тоже заволновалась.

– Альго, ты меня слышишь? Когда вернешься в Динаву? Мы… мы скоро увидимся?

Последний вопрос дался не просто. Терпеть не могу напрашиваться на свидания, тем более, мы уже обсуждали эту тему.

– Да, – хрипловато ответил он. – Я приеду сразу, как только освобожусь. Значит, в Малинках все спокойно? Русский не пристает?

– Семен собирает вещички домой, ему скучно.

– Говори еще… о чем хочешь, – мне показалось, что Альго вздохнул.

– М-м… да-а, в комнате бабушки Анны теперь мини-инкубатор. Мы греем золотое яичко. Черная курица бросила его в гнезде, когда вывелись остальные цыплята.

Мне отчаянно хотелось поднять ему настроение, и я принялась рассказывать о том, что в доме скоро будет золотая свадьба, и как мы с Ванессой наведались в гости к Магде, и про нового постояльца. При упоминании господина Брадека Альго меня перебил.

– Не помню среди знакомых Анны старого ботаника. Опиши его, Вера! Припомни до малейшей черты.

– На вид примерно лет шестьдесят или больше, худощавый, но жилистый, волосы на макушке редкие, а за ушами седеющие кудри, наверно, стесняется, носит круглую шапочку на голове.

– Значит, назвался Юханом… – задумался Альго. – И не сказал отчества? Имя отца не назвал? Странно. По твоим словам он отнюдь не мальчик и притом имеет ученую степень. Ты зовешь его просто по имени?

– Пока да, – растерялась я. – Завтра спрошу еще.

– Скажи, у него есть отметины на лице? Старые шрамы, родимые пятна?

– Я не заметила. Постой, кажется, на лбу слева был пластырь, а кончики пальцев испачканы чем-то темным. Он сказал, что до поездки возился в лаборатории.

– Так-так… еще и химик? Это интересно. Вера, не доверяй старику, а лучше сразу откажи от дома. Не оставайся с Брадеком наедине. Держись ближе к отцу и Ванессе.

– Это непросто, – пожаловалась я. – У них назревает роман. Они уже валялись в траве голышом. Нельзя про это рассказывать, но ведь ты поймешь, правда?

– Еще бы. Ревнуешь?

– Не знаю, – честно призналась я. – Иметь бы иметь уверенность, что все кончится хорошо, без драм и разбитых сердец.

– Хе-хей! Разве ты должна опекать отца, а не он тебя? – строго спросил Альго.

– Мне не сложно заботиться об отце, – возразила я, – он мой друг, у нас столько общего. Например, мой характер уж точно не мамин.

– Я люблю тебя, – вдруг четко послышалось в трубке.

У меня перехватило дыхание. Я не знала, что отвечать и молчать было глупо. Наконец тихо и медленно смогла пробормотать.

– Я тоже скучаю.

Показалось, что Альго порадовал мой ответ.

– Целую тебя тысячу раз! Спи спокойно и не о чем не переживай. Я скоро приеду и во всем разберусь. Сколько суток ты уже греешь яйцо?

– Да… Даже дня не прошло.

– Его нужно унести из дома. Я успею. Не подпускай Брадека…

Звонок оборвался, и я еще пять минут нервно сжимала в руках телефон, ожидая повторного сигнала. За дверями послышались шаркающие шаги.

– Кто там? – негромко крикнула я, но не решилась подняться.

Пустые страхи, скорее всего, Семен крадется из кухни к себе в комнату с бутылочкой пива или Ванесса вздумала ночевать у отца. Завтра попрошу ее поколдовать, чтобы меня больше не мучили кошмары. Могу же я иметь личную выгоду от дружбы с ведьмой? Или ее волшебство распространяется лишь на скромных литераторов, вроде отца?

Глава 21. Старое письмо

Утром у двери моей комнаты обнаружились комочки земли с мятыми синими лепестками. Юхан допустил версию, что они выпали из его гербария. А на подоконник вчера их ночным ветром занесло? Я решила не спускать глаз с ботаника. Тем более, что совместный завтрак едва не завершился крупной ссорой.

Ванесса снова предложила накрыть столы в гостиной и «преломить хлеба» в знак дружбы и общего благоденствия. Юхан вертелся ужом и постоянно вставлял в разговор ехидные реплики, перебивая остальных. Не считая английского и древней латыни, он превосходно владел несколькими языками, включая немецкий, румынский и русский.

Только на Ванессу поглядывал с опаской и любопытством, словно оценивая, что за птица сидит во главе стола и как можно ее приручить для собственной выгоды. Правда, в некоторые моменты я даже проникалась к Юхану уважением – в красноречии и умении оперировать фактами ему не откажешь.

Когда теплые булочки с маслом были уже подъедены, Семен – и так раздражительный в последнее время, принялся рассуждать об искажении истории в современных источниках информации.

– Я собрал серьезные доказательства того, что Наполеон Бонапарт не собирался воевать с Россией. Он пришел к нам с огромной армией, чтобы помочь царю Александру одолеть злобных тартар, захвативших Москву.

– Каких еще злобных тартар? – робко повторила я незнакомое слово.

– Дикий народ, претендовавший на власть в стране, – небрежно ответил Семен.

– И кто же был у них предводителем? – цепко поинтересовался Юхан Брадек.

– К сожалению, история сей факт не сохранила, – важно сказал Семен, считая, что и так произвел на нас достаточно сильное впечатление своим открытием.

Я покосилась на отца, считавшего себя знатоком русской литературы и потомком участника Бородинской битвы. Папочка сморщил лоб, делая вид, что тема слишком сложна для бытового разговора и переключился на паштет из куриной печени – Эрика утром принесла вместе с копченым сыром. Желая впечатлить симпатичную девчонку Семен снова рассыпался соловьем.

– Говорю же вам, не было никакого сражения между войсками Наполеона и царя Александра. Они были союзниками, ну, вспомните же – Мюрат, Даву, Ней, Багратион и Барклай де Толли – все это иностранные имена… Совместными усилиями генералы пытались спасти Москву. Недаром у нас в стране до сих пор популярен торт Наполеон. Ведь такое невозможно представить в отношении Гитлера, например, вы согласны?

Ванесса откровенно скучала, следя лишь за тем, чтобы тарелка отца не была пуста, а господин Бах задумчиво поглядывал в окно, до перипетий русско-французских отношений ему не было никакого дела. Один лишь Юхан вцепился в идею Семена бульдожьей хваткой.

– Позвольте, молодой человек, но раз мы знаем