Бог Хаоса - Рейчел Кейн

Он засмеялся и отсалютовал им стаканом.

— Приветствую вас, мои маленькие друзья, — сказал он. — Мы не ожидали вас, но вот вы здесь, и это хорошо. У нас почти не осталось закуски.

Шейн подтолкнул Еву к двери.

— Вон отсюда.

Однако перед дверью, захлопнув ее за собой, стоял мистер Бишоп, все еще в длинной фиолетовой мантии, в которой был на празднестве, порванной с одной стороны, где Мирнин полоснул его ножом.

В нем ощущалось что-то столь древнее, столь равнодушное — у Клер даже пересохло во рту.

— Где она? — спросил Бишоп, вперив в нее взгляд. — Знаю, ты виделась с моей дочерью. Ты хранишь ее запах, и я его чувствую.

— Гм... Может, обойдемся без подробностей? — брякнула Ева.

Не сводя пристального взгляда с лица Клер, Бишоп сделал жест в сторону Евы.

— Замолчи, или тебя заставят замолчать. Если я пожелаю узнать твое мнение, то справлюсь о нем у твоих внутренностей.

Ева умолкла. Франко одним плавным движением перекинул ноги через край софы, сел, допил кровь и уронил стакан, который покатился по светлому ковру, разбрызгивая алые капли. Кое-что попало ему на пальцы, он облизнул их и вытер о затянутую атласом стену.

— Пожалуйста — Он захлопал длинными ресницами, глядя на Еву, — Пожалуйста, скажи что-нибудь, я обожаю внутренности.

Она съежилась у стены. Даже Шейн молчал, хотя Клер чувствовала, что он испытывает сильное желание защитить ее.

«Ты не можешь тут ничего поделать, — мысленно воззвала к нему она. — Даже не пытайся».

— Вы не знаете, где Амелия? — спросила она Бишопа, — Как в таком случае развивается ваш генеральный план?

— Просто прекрасно развивается, — ответил Бишоп, — К этому моменту Оливер мертв. Мирнин... Ну, мы оба знаем, что Мирнин безумен. Надеюсь, он отправится тебя спасать — и, прибыв сюда, забудет, кто ты такая. Это было бы забавно — и очень характерно для него, — Взгляд Бишопа ввинчивался в ее глаза, и Клер испытала ощущение, будто вокруг нее стягивается плотная сеть, — Где она?

— Там, где вам никогда ее не найти, — отрезала Клер.

— Прекрасно. Пусть себе прячется во тьме со своими жалкими творениями, пока голод или люди не прикончат их. Это не обязательно будет сражение, знаешь ли. С таким же успехом это может стать так называемой войной на истощение. У меня прекрасная позиция, — Ленивым движением руки Бишоп повел по разгромленной комнате,— И конечно, все собрались здесь, неважно, понимают они, что происходит, или нет.

Клер не заметила движения Франко, но вздрогнула, почувствовав, как он провел холодными пальцами ей по шее и сильно сжал ее.

— Вот так просто. — Бишоп кивнул Франко. — Хочешь ее — возьми. Меня больше не интересуют любимчики Амелии. Возьми и этих других, если не хочешь придержать их на потом.

Прихлебатель Бишопа повернул голову Клер и обнажил шею.

— Нет...— с отчаянием прошептал Шейн.

Губы Франко коснулись кожи — обжигающие, точно лед.

— Ой! — Франко отдернул голову, — Ах ты, маленькая мошенница.

Используя складку рубашки Клер, он захватил серебряную цепочку и резким движением сорвал ее.

Клер успела подхватить крест.

— Может, это успокоит тебя, дитя мое, — с улыбкой сказал Бишоп.

И тут Франко укусил ее.

— Клер? — Где-то далеко-далеко надрывно звучал голос Евы, — О, бог мой, Клер, слышишь меня? Очнись, пожалуйста, очнись! Ты правда нащупал у нее пульс?

— Да, сердце бьется.

Клер узнала и этот голос. Ричард Моррелл. Как он оказался здесь? Кто вызвал полицию? Она припомнила инцидент с грузовиком... Нет, это было раньше.

Бишоп.

Клер медленно открыла глаза. Все вокруг казалось далеким и смазанным. Ева разразилась потоком слов, смысл которых Клер не улавливала — и даже не пыталась.

«У меня бьется сердце».

Почему-то это казалось особенно важным.

«Шея болит».

Клер медленно подняла руку, прикоснулась к шее и почувствовала там что-то большое, типа скомканной рубашки.

— Нет. — Ричард отвел ее руку. — Не трогай. Ранка еще не закрылась. Тебе нужно полежать спокойно еще час или около того.

— Укус. Он укусил меня! — пробормотала Клер, и как будто алый нож прорезал туман — она вспомнила все. — Не хочу превращаться в...

— Ни в кого ты не превратишься, — сказала Ева, почему-то перевернутая вверх ногами. Нет, просто голова Клер лежала у нее на коленях, и теплые слезы капали на лицо. — Ох, дорогая! С ней ничего не случится? — спросила перевернутая Ева сидящего справа от нее Ричарда.

— Конечно, — ответил тот; выглядел он скверно. — Мне нужно посмотреть, как там отец.

Он отошел, и его место занял кто-то другой.

Шейн. Его теплые пальцы сомкнулись на руке Клер, и только тут она почувствовала, насколько замерзла. Ева нервными движениями подоткнула вокруг нее дорогое бархатистое одеяло.

Шейн молчал.

— Мой крест...— заговорила Клер. Раньше он был у нее в руке; она не знала, где он теперь. — Он порвал цепочку. Как жалко...

Шейн раскрыл ладонь; там лежали цепочка и крест.

— Я подобрал его. Подумал, может, ты захочешь, чтобы он снова был у тебя.

За этими словами крылось что-то невысказанное. Клер посмотрела на Еву, надеясь получить объяснение, но та, в виде исключения, молчала.

— Не волнуйся, все будет в порядке, — продолжал Шейн. — На этот раз повезло. Франко был не так уж голоден.

Он сомкнул пальцы вокруг креста; рука у него дрожала.

— Шейн?

— Прости, — прошептал он. — Я не мог пошевелиться, просто стоял там.

— Ничего он не «просто стоял», — сказала Ева. — Он отшвырнул Франко через всю комнату и заколол бы его ножкой от кресла, если бы не вмешался Бишоп.

Это было похоже на Шейна.

— Ты не пострадал? — спросила Клер.

— Не очень.

— Ну... — начала Ева, но Шейн повторил:

— Не очень. У меня все нормально, Клер.

Судя по его лицу, в целом так оно и было.

— Сколько времени?

— Шесть пятнадцать, — ответил Ричард с дальнего конца маленькой комнаты, которая, как предположила Клер, служила Амелии чем-то вроде гардеробной.

Наряды, по большей части порванные, грудами лежали на полу. Туалетный столик был сломан, все зеркала разбиты.

Видно, Франко славно позабавился и здесь.

— Шторм достиг нас, — сказала Ева. — Майкл не сумел добраться до Ричарда, зато нашел Джо Хесса. Они эвакуировали людей из убежища. Бишопа это вывело из себя. Он хотел, чтобы между ним и Амелией было как можно больше заложников.

— Значит, здесь остались только мы?

— Мы и люди Бишопа, которые не ушли. И знаменитый Фрэнк Коллинз со своей бешеной шайкой. Они ворвались в вестибюль и теперь воображают, будто одержали победу. — Ева закатила глаза, на мгновение снова став самой собой. — Только мы и всякие отморозки.