Лис Улисс и потерянный город - Адра Фред

— Если так, то мне об этом ничего неизвестно, — улыбнулся тигр.

Константин улыбнулся в ответ.

— Ну так поинтересуйся. Вдруг он твой шурин, с которым тебя разлучили в младенчестве. Слушай, тигр Лев… А как ты с мартом справляешься? У тебя есть подружка?

— Нет. Я и не хочу. Понимаешь, я ведь помню, что после марта придет апрель. А с ним — похмелье, прозрение, неизбежный разрыв, девичьи слезы, мои бесстыжие глаза… На фига мне это все? Нет, романы можно заводить когда угодно, только не в марте.

— Надо же, какой рассудительный! А я вот в марте про другие месяцы вообще забываю и ничего с собой поделать не могу.

— А я справляюсь. Мне помогает то, что я актер!

Взгляд Константина выразил немой вопрос.

— Я играю самого себя, как если бы сейчас был октябрь, — объяснил Лев.

— Ого! Получается?

— Конечно! Я же без двух минут профессионал! Между прочим, играю в местном театре.

— Здорово. А эти две минуты, без которых ты профессионал, это сколько времени?

— Ну, если повезет, то год…

Тигр и кот немного помолчали, наблюдая, как очередной энтузиаст гоняется за Бумажным Зверем.

— Слушай, откуда они взялись? — поинтересовался Лев.

Константин полагал, что после минувшей ночи он знает, откуда взялись Бумажные Звери, но делиться с другими опасным для себя знанием не собирался. Поэтому он шустро придумал новую тему для разговора, сделав вид, что не расслышал вопроса.

— А мой друг — тоже актер!

— Угу, — безразлично отозвался Лев. Это задело Константина.

— Он не просто актер. Он — блестящий актер! Пингвин Евгений. Слышал?

— Нет, — все еще без особого интереса ответил Лев.

— Не может быть! Он же просто супер! Его амплуа — герой-любовник. Особенно герой-любовник-павлин. Видел бы ты, как он сыграл в паре с Изольдой Бездыханной!

Лев аж подпрыгнул. От безразличия не осталось и следа.

— Он играл с Бездыханной?!

— А то! Я же говорю, он бесподобен! Изольдочка от него в восторге. Вызывала на «бис».

— Изольдочка? — не веря своим ушам, переспросил Лев.

— Ну да. Она моя подруга. Близкая. Можно сказать, собутыльница. Это я ей Евгения ангажировал.

— Офигеть… С самой Бездыханной…

«То-то же», — довольно подумал Константин.

— А ваша подруга? Лисица? Она кто? — спросил Лев.

— Откуда ты про нее знаешь? — покосился на собеседника кот.

— Ну, я же дворник. Моя задача — наблюдать за постояльцами.

— Да? А мне казалось, задача дворника — подметать тротуар.

— Дворник? Подметать? С чего ты взял?

— Да так… Стереотипы.

— Избавляйся. Зачем мне, по-твоему, глаза? Чтобы подметать, что ли?

— Убедил, — кивнул Константин. — Нашу подругу зовут Берта. Она… — голос кота потеплел. — Умная, начитанная, смелая, верная, красивая. Настоящая.

Константин изумленно умолк. Что это с ним? Что за несвойственные ему интонации, ведь он всего лишь говорит о Берте. Берта-старушка, верная подружка. И больше ничего.

Так уж и ничего?

Перед его глазами встала Берта. Как же он был слеп все это время! Но теперь шоры пали, и истина открылась ему во всей красе. Во всей лисьей красе.

Над собеседниками нависла чья-то тень. Константин поднял глаза и увидел Георгия. На морде суслика застыло выражение «где я?»

— Гостиница, — меланхолично произнес Георгий.

— И вам здрасьте, — дружелюбно ответил Лев.

— Не за что, — отозвался суслик и пошатывающейся походкой направился ко входу в «Два клинка и одни ножны».

Сосед по комнате встретил Георгия с выражением морды, ненамного лучшим, чем у суслика. Ночь у Бенджамина Крота выдалась тяжелая, беспокойная и сбивающая с толку. Легкомысленно соглашаясь выполнить задание прекрасной лисички, Крот уже изначально предполагал, что головная боль ему обеспечена. Предчувствия его не обманули. Но и всей правды не сказали. Встретиться во сне с Лисом Улиссом так и не удалось. Прохиндей на зов не явился, и даже в самых потаенных уголках подсознания обнаружен не был. Тогда Крот вспомнил, что Улисс всегда приходил сам, и принялся усиленно делать вид, что он его не ждет, а просто смотрит сны. Но злодей не появился. Зато появилась Берта, и Кроту стало не до Улисса.

— Спойте мне серенаду! — взглянув прямо ему в душу, приказала она.

— Но у меня нет слуха… — попытался увильнуть Крот.

— Ничего, — усмехнулась лисичка, поудобнее устраиваясь в кресле из обрывков недосмотренных археологом сновидений. — У вас есть внутренний слух. Во сне этого достаточно.

И Крот спел ей серенаду с помощью внутреннего слуха. Он любовался прекрасной и жестокой агентшей внутренним зрением, вдыхал аромат ее духов внутренним обонянием, и даже позволил себе кое-что с помощью внутреннего осязания — но в этом он ни за что бы ей наяву не признался. Еще пристрелит.

Крот проснулся счастливым, и счастье длилось ровно семнадцать секунд — именно столько времени понадобилось еноту, чтобы понять — задание он с треском провалил. Он испугался, взгрустнул, помрачнел, отверг идею снова поискать Лиса Улисса в сновидениях, как несостоятельную, и принялся выдумывать способы сообщить о провале таким образом, чтобы Самая Секретная Служба не очень сильно на него рассердилась. Тут-то в дверях и возник Георгий. Вид у него был такой, что Крот немедленно отмел вывод, будто суслик продал его врагам. Зато появилась мысль, а не продал ли Георгий кому-нибудь душу.

— Ну? — тоном сварливой жены произнес археолог. — И где вы шлялись всю ночь?

Георгий присел на краешек кровати, взгляд его приобрел блаженное выражение.

— Я был в райском саду. Со мной говорили души еще не рожденных умерших. Звучала прекрасная музыка, под которую мне явились добрые ангелы. Они прогнали злых демонов. А может, это добрые демоны прогнали злых ангелов. Не помню. Но стало так хорошо. Это было блаженство и наслаждение, это была ночь приобщения к тайнам бытия и секретам жития. Я почти разгадал загадки Вселенной. Вот только поспать мне совсем не удалось.

Суслик замолчал, а напуганный Крот постарался не издать ни звука, чтобы ненароком не выдать своего присутствия.

— Лис Улисс, — внезапно сказал Георгий.

Крот подскочил на месте.

— Что?!

— Кто такой Лис Улисс? — спросил Георгий, и в его взгляде наконец появился намек на осмысленность.

— Откуда вам известно это имя?!

— В мэрии слышал. В том числе, и от вас.

— Никогда не произносите его! А лучше вообще забудьте!

— Это как-то связано с картой у вас на животе?

— Это не карта! И вообще, не вмешивайтесь в мою жизнь! Я же в нее не вмешиваюсь!

— Это как-то связано с райским садом?

— Ну все, довольно! Некогда мне на дурацкие вопросы отвечать! Надо звонить в мэрию, узнавать про разрешение!

Енот решительно сел к телефону, а Георгий опрокинулся на спину, подложил лапы под голову и задумался. Бенджамин Крот что-то от него скрывает, это очевидно. Цель его поездки в Вершину — далеко не научная. Наверное, археолог не хочет пугать Георгия и потому молчит. Ну и ладно, пускай. Георгий и сам способен понять, что к чему.

Все дело, разумеется, в карте на животе у енота, хоть тот и уверяет, будто это какая-то дурацкая надпись. Но надписи так не выглядят. Так выглядят карты. Крот стремится в Сабельные горы, чтобы… чтобы… А! Чтобы избавиться от карты, конечно! Потому что носить на себе такую штуку смертельно опасно. А в горах живет мудрый древний дух Лис Улисс, который единственный и способен избавить археолога от напасти. Всякие другие звери пытаются этому помешать, потому что эта карта нужна им самим. И теперь они хотят найти Лиса Улисса раньше Крота, чтобы убить его! Как они собираются убивать дух, пока непонятно, но это и не важно.

А карта на животе у Крота появилась из-за того, что археолог пренебрег древним проклятием и вскрыл гробницу сфинкса.

— Крот, вы бывали в гробнице сфинкса? — на всякий случай уточнил суслик.

— Что? А, бывал, да, — рассеянно ответил занятый телефонным разговором археолог, не очень-то понявший, о чем его спрашивают.