Ярость и рассвет - Рене Ахдие

Все взоры обратились к ней, фигуры поворачивались, шеи вытягивались, чтобы получить лучший обзор. Краем зрения она в конце концов увидела пару серебристых глаз, вспыхнувших при взгляде на ее лицо, скользнувших по ее ослепительной фигуре… затем взор обратился к ее руке, все еще переплетенной в спокойном тепле ладони Халида.

Через миг серебристые глаза растворились в толпе.

Они оставили после себя панику.

«Пожалуйста. Не здесь. Ничего не делай. Ничего не говори».

Она резко вспомнила стычку на базаре, произошедшую несколько недель назад.

Пьяные мужчины с их разномастным оружием…

И облаченный в плащ халиф с его смертоносным шамширом.

«Если ты будешь угрожать Халиду, он убьет тебя, Тарик. Без долгих размышлений».

Халид прошел к помосту и занял свое место в центральной линии столов.

Шарзад, отпустив его руку, села справа от него, в ее голове крутился поток спутанных мыслей.

«Я не могу искать Тарика. Я ничего не могу сделать. Это только усугубит положение.

Что он задумал?»

– Это место свободно? – Джалал усмехнулся Шарзад.

Она посмотрела вверх, тяжело моргая.

– Как сказать. Оно для вас?

Он сел рядом с ней.

– Я вам не раз…

– Добрый вечер, сеид! – громко сказал Джалал.

Шарзад поморщила нос, взглянув на Джалала.

– Не делайте так, моя госпожа. Вы портите свое личико, – поддразнил он.

– Добрый вечер, Джалал. И я не соглашусь, – пробурчал Халид себе под нос.

Джалал от души рассмеялся.

– Тогда приношу свои извинения. Если вы позволите мне такую вольность, сеид: я считаю, каждый человек здесь сейчас пересматривает свое понятие красоты.

«Деспина была права. Он таки законченный ловелас».

– Прекратите. – Шарзад вспыхнула, глядя на высокомерную мину Джалала.

– Теперь это… ничего не портит, – промолвил Джалал.

– Наконец мы сошлись в чем-то, – сказал Халид Джалалу, хотя его взор задержался на Шарзад.

И Джалал отклонился на подушки с довольной улыбкой, сложив руки на животе.

– Если будет угодно нашим многоуважаемым гостям… – еще раз произнес глашатай.

И снова все головы повернулись к раздвоенной лестнице.

– Султан Парфии Салим Али эль-Шариф.

Когда Джалал поднялся на ноги, бормоча ругательства, Шарзад положила ладони на помост, чтобы последовать его примеру.

Но Халид сразу же протянул руку, останавливая ее.

Шарзад встретилась с ним взглядом, и он едва заметно покачал головой, уголки его глаз сузились. Он провел большим пальцем по внутренней стороне ее руки, и комок в желудке Шарзад натянулся. А когда халиф отпустил ее, взор его снова стал пустым.

Море лиц расступилось перед ними, и Шарзад впервые увидела человека, который желал господствовать над Халидом, обвиняя его в незаконнорожденности. Дядю, относившегося к матери Халида с таким презрением.

Этот султан пошел бы на все ради шанса заполучить королевство.

Салим эль-Шариф был привлекательным мужчиной с сильным подбородком, красиво седеющими волосами и очень аккуратными усами. Он был подтянутым и выглядел здоровым, и его темно-карие глаза лишь казались теплыми. Угольно-черная мантия султана была изысканно вышита на воротнике и подоле, а полированный эфес его сабли, висящей на бедре, сделан из чистого золота с изумрудом размером с кулак ребенка, инкрустированным у его основания.

Он шагнул на помост с уверенностью человека, которому не о чем волноваться, и сел на свободное место возле Халида.

По прибытии Салима остальные гости начали расходиться к столам. Шарзад все же решилась окинуть взглядом зал и была огорчена, обнаружив, что Тарик сидел совсем близко, вполне в пределах слышимости. Когда их глаза встретились, его красивое лицо расслабилось, став опасно дружественным – купающимся в воспоминаниях о тайных объятьях, – и Шарзад сразу же отвернулась.

«Прекрати! Пожалуйста, не делай этого, Тарик. Если Халид увидит, как ты смотришь на меня… ты не понимаешь.

Он все замечает.

И ты рискуешь своей жизнью».

– Халид-джан! – начал султан Парфии фальшиво приятным голосом, полностью показав свои белые волчьи зубы. – Ты не собираешься познакомить меня со своей новой женой?

Пока Салим говорил, шарбан сел рядом с ним, защищенный своей обычной броней из настороженности.

Пронзительный взгляд Халида обратился к Салиму. Затем он медленно улыбнулся с такой очевидной неискренностью, что ее холод обдувал, словно ледяная буря на горной вершине.

– Конечно, дядя Салим. Для меня было бы честью представить вас. – Халид отодвинулся в сторону. – Шарзад, это мой сводный дядя, Салим Али эль-Шариф. Дядя Салим, это моя жена, Шарзад.

Салим разглядывал ее с нетерпеливым дружелюбием, которое казалось Шарзад обезоруживающим. Он лучезарно улыбнулся ей, пустив в ход немалую долю обаяния.

– Я очень рада нашему знакомству, мой господин. – Шарзад быстро улыбнулась ему в ответ. Склонив голову, она прикоснулась кончиками пальцев ко лбу.

– Ради всего святого, Халид-джан, – она просто мечта. – Глядя на нее, он обращался к Халиду, при этом, однако, рассматривая Шарзад как что-то не более чем гобелен, висящий на стене у его племянника.

Такое поведение раздражало ее.

Шарзад держала на лице свою улыбку.

– Мечта с глазами и ушами, мой господин, – промолвила она.

Халид продолжал смотреть перед собой, но лед, покрывавший его взор, оттаял от ее реплики.

Глаза Салима расширились, и что-то на секунду вспыхнуло в их водоемах эфемерного тепла. Он рассмеялся – звук его смеха был столь же очаровательным, как и его голос. Таким же преувеличенным.

– Потрясающе красива и красноречива. Какая интересная комбинация! Вижу, мне понадобится довольно много времени, чтобы узнать вас получше, моя госпожа Шарзад.

– Довольно много, – согласилась она. – Я с нетерпением жду этого, мой господин.

Хотя его улыбка почти не дрогнула, тут нельзя было ошибиться: Шарзад раздражала его.

– Как и я, – ответил он. Каждое слово было словно копье, смоченное в сахарной воде.

– Если будет угодно нашим многоуважаемым гостям, – загремел голос глашатая сверху, – ужин подан!

Слуги, выстроившиеся в два ряда, спустились по широкой лестнице, неся над головами подносы, от которых поднимался пар. Они шли слаженно, пока не прибыли к помосту, где начали расставлять тарелки с едой перед каждым гостем: ароматный рис со свежим укропом и дробленой стручковой фасолью, баранина, томленная в соусе из куркумы и карамелизированного лука, шашлычки из курицы и жареные помидоры, свежие овощи, украшенные мятой и петрушкой, оливки, маринованные в рафинированном масле, лаваш с кругами козьего сыра и, казалось, бесконечное количество варенья…