Смерть и деревянные человечки - Александр Этерман

ДРУГОЙ: Слава Б-гу! А, в общем, вы правильно поступили.

ОДИН: Наверное. Король почтил своим присутствием прием у принцессы Уэльской. ДРУГОЙ: Это ему зачтется. Странно, я думал, что она еще в Германии.

ОДИН: Нет. Я давно его не видел. Он долго не проживет.

ДРУГОЙ: Возможно. Он сделал достаточно глупостей на своем веку.

ОДИН: Что-то они стали недолговечны. Королю Людовику тоже недолго осталось.

ДРУГОЙ: И императору Александру.

ОДИН: И императору Наполеону.

ДРУГОЙ: Он еще император? Впрочем, это как раз неважно. Он-то в этом не виноват. Какая же все это ерунда!

ОДИН: Мне прислали чудесных креветок. Они водятся сейчас только у берегов Африки.

ДРУГОЙ: Они чем-нибудь отличаются от наших?

ОДИН: Право, не знаю.

ДРУГОЙ: Тогда почему... А кто вам их прислал?

ОДИН: Баронесса де Сир.

ДРУГОЙ: Вы имеете дело с еврейскими дамами?

ОДИН: Да, раз они присылают мне креветок. И не только с ними. Я имею дело с самыми различными дамами. Я попрошу принца Уэльского принять ее.

ДРУГОЙ: Она приведет с собой других.

ОДИН: Вот и хорошо. Откровенно говоря, я не понимаю, зачем им нужны титулы, раз у них есть деньги, но зато это меня утешает - наверное, наш век еще не прошел.

ДРУГОЙ: Короли доживают свой век, но можно предположить. что это только нынешние короли.

ОДИН: На все это можно только надеяться. ДРУГОЙ: Интересно, что думают по этому поводу принц Уэльский, граф д'Артуа и великий князь Константин...

ОДИН: Вы думаете, так и будет?

ДРУГОЙ: Кто знает! Бог милостив, но все же будущее неопределенно, если оно не в наших руках.

ОДИН: Карл - старая перечница. Он обещал Веллингтону восстановить налоговую систему 1766 года.

ДРУГОЙ: Мы стали похожи на старых баб, маркиз. Мне-то еще можно, имейте в виду, я на двадцать лет вас старше. Я вчера разговаривал со старой графиней Пармской. Она смотрит в будущее без боязни. Более того, она недавно выдала замуж внучку.

ОДИН: За кого?

ДРУГОЙ: За какого-то итальянца. Она спросила, езжу ли я верхом. Я отшутился, напомнил, - мы столько лет знакомы - что и в молодые годы не блистал, но все-таки мне стало стыдно.

ОДИН: Мне стыдно с тех пор, как я сюда приехал. ДРУГОЙ: С каких пор? Что за роман вы затеяли, мой милый?

ОДИН: Ничего я не затеял. Между прочим, что это вы хотите предпринять?

ДРУГОЙ: Ничего. С чего вы взяли?

Явление 11

(Маркиз де Сомине сидит в кресле за письменным столом, опустив голову на руки. Входит маркиза де Сомине.)

МАРКИЗА: Маркиз, вы не видели Анри?

МАРКИЗ: Он уехал.

МАРКИЗА: Вы не ответили на мой вопрос. На кого вы сердитесь? На меня или на него?

МАРКИЗ: На сей раз мне не до вас, маркиза. К сожалению, у меня есть более серьезные проблемы, чем те, к которым вы меня приучили. И вообще, мне не улыбается перспектива выпрашивать деньги у вашего отца. Я уже не молод.

МАРКИЗА: Как вы смеете! Если бы не он...

МАРКИЗ: Анри уехал, как вчера, как позавчера. Он, кажется, хотел со мной поговорить...

МАРКИЗА: Вы сказали ему, что заняты. Разумеется, он уехал. Вы ужасно с ним обращаетесь, как и со мной, впрочем. Но ведь его вы любите, а меня нет.

МАРКИЗ: Что вы в этом понимаете? Я вас обожаю. Представляете, у меня был великовозрастный педераст герцог Ангулемский. Он просит меня поехать вместе с ним к Веллингтону.

МАРКИЗА: Я в этом не уверена. (Она улыбается)

МАРКИЗ: Что? Он отлично знает, чего хочет...

МАРКИЗА: Я не это имела в виду. Я знала одну его любовницу.

МАРКИЗ: Вы не упускаете случая меня уязвить.

МАРКИЗА: Вы сами виноваты. Мне слишком часто приходится исправлять ваши ошибки. Если бы не я, вы восстановили бы против себя весь свет.

МАРКИЗ: Маркиза, пожалейте меня. Вы все знаете. Скажите, куда уехал Анри?

МАРКИЗА (мягко) Что вы, друг мой! Я не думала, что вы примете это так близко к сердцу. Я не знаю, куда он делся, но если вы хотите его видеть, поезжайте в полночь к фон-Траубе.

МАРКИЗ: Что он там делает?

МАРКИЗА: Он беседует с немецким поэтом - ну этим, не помню, к сожалению, как его зовут,- и ухаживает за женой австрийского посла. Если хотите, я поеду с вами.

МАРКИЗ: Нет-нет. Не нужно. У меня дела, я должен быть вечером дома. Да, конечно, я не поеду. Спасибо, маркиза.

МАРКИЗА: Что с вами? Может быть, я могу вам помочь?

МАРКИЗ: Наверное, нет. Прошу вас, не тревожьтесь, и не теряйте из-за меня драгоценного времени. Принцесса ждет вас, не мучьте ее сверх меры.

МАРКИЗА: Мне жаль вас, маркиз.

МАРКИЗ: Мне тоже себя жаль. До свидания. (Немного помедлив, она качает головой и выходит из комнаты. Слышны ее шаги. Маркиз начинает смеяться. Теперь он сидит в кресле-качалке и толкает его взад-вперед.) О чем он хотел со мной поговорить? Невероятно! (Он останавливает качалку. Звонит. Поспешно входит Андре.) Поди-ка сюда. Ты берешься доставить эту записку леди Рольтон так, чтобы об этом никто не узнал, и не позже, чем через пятнадцать минут?

АНДРЕ: Конечно, ваша светлость, если вы скажете мне, как это сделать.

МАРКИЗ: А если я сам не знаю?

АНДРЕ: Очень жаль. Скажите хоть что-нибудь, ваша светлость.

МАРКИЗ: Зачем?

АНДРЕ: Я в любом случае возьмусь, но вы же на меня обидитесь.

МАРКИЗ: Проклятие! Все все знают лучше меня. Чего же ты ждешь?

АНДРЕ: Записку, ваша светлость.

МАРКИЗ: Не дам я тебе записку. Ты ее все равно прочтешь. Убирайся. (Андре медленно скрывается в лабиринте.) Что же делать? Да, Андре! (Он появляется из лабиринта.) Ты же состоишь при графе. Почему ты не с ним?

АНДРЕ: Ваша светлость, граф изволил оставить меня дома. По-видимому, сегодня вечером он хочет побыть один.

МАРКИЗ: Почему?

АНДРЕ: Я не знаю, ваша светлость.

МАРКИЗ: Конечно, не знаешь. Но почему я так редко вижу тебя возле графа?

АНДРЕ: Ваша светлость, граф почти не бывает дома...

МАРКИЗ: Но ты бываешь здесь гораздо чаще.

АНДРЕ: Увы, граф та мало нуждается в моих услугах.

МАРКИЗ: По-твоему, я в них нуждаюсь больше?

АНДРЕ: Во всяком случае, вы чаще требуете меня к себе, ваша светлость.

МАРКИЗ (резко) Как ты думаешь, где граф сейчас?

АНДРЕ (разводя руками): В городе, ваша светлость. Или даже за городом. Он так молод. Простите, может быть, я чересчур смел, ваша светлость, но я не вижу оснований для беспокойства.

(Маркиз встает и подходит к окну)

МАРКИЗ: Ты женат?

АНДРЕ: Нет, ваша светлость.

МАРКИЗ: Послушай, это несправедливо. Как это у тебя получилось?

АНДРЕ: Вы же понимаете, ваша светлость, мое скромное положение наряду с недостатками имеет и некоторые преимущества. Я у вас уже давно. Как это ни странно, судьба располагает мною в гораздо меньшей степени, чем вами. Возьмите, к примеру, революцию...

МАРКИЗ: Ну, это еще не судьба.

АНДРЕ: Но похоже. Или, скажем, брак. Если бы мне изменила жена, - увы, у меня ее нет.- я бы ее побил. Клянусь всеми святыми и памятью нашего покойного короля - и еще получил бы удовольствие. Она бы сначала сто раз подумала. Увы, чем высокопоставленнее мужчина, тем больше им командует жена, или, скажем, тем более высокопоставленных любовников она заводит, что то же самое, это не считая мужчин низкого звания, которых она за любовников не считает и за которых ее можно побить. А что делать? Не драться же на дуэли?

МАРКИЗ: Почему, собственно?

АНДРЕ: Ваша светлость, король не любит дуэли. Потом, есть и другие причины. Иногда непонятно, кто кого должен вызывать, или же история так запутана, что непонятно, не является ли один из секундантов заинтересованным лицом.

МАРКИЗ: Заинтересованным в чем?

АНДРЕ: Скорее всего, э... дамой.

МАРКИЗ: Ты совершенно неграмотен, Андре.

АНДРЕ: Возможно, вернее даже, несомненно, ваша светлость, но только...

МАРКИЗ: Хорошо, ты уж лучше помолчи. А еще лучше... Скажи лучше, что ты думаешь о моем сыне?

АНДРЕ: О, ваша светлость, граф - замечательный молодой человек, в своем роде, конечно. Об этом все твердят с утра до вечера. Честно говоря, и мне, и графу это уже страшно надоело.

МАРКИЗ: Кто же это говорит? Меня, честное слово, давно уже комплиментами не балуют.

АНДРЕ: Да все, ваша светлость. Король Георг, король Людовик, герцог, князь Талейран, князь Меттерних, виконт де Шатобриан, лорд Байрон, граф де Марсе...

МАРКИЗ: Откуда ты это знаешь?

АНДРЕ: Говорят, ваша светлость. Только об этом и говорят. Если бы император был жив, то есть, я хочу сказать... он живо сделал бы его маршалом.

МАРКИЗ: По-твоему, это предел человеческий мечтаний... Ну, а если бы он не захотел стать маршалом?

АНДРЕ (с большим воодушевлением): Маршалом императора! Неслыханно. Ну, тогда он стал бы министром, ваша светлость.

МАРКИЗ: А если нет? Если бы его и это не устроило?

АНДРЕ: Тогда он очень привередлив, ваша светлость, прямо как вы.

МАРКИЗ: Разумеется. А все-таки?

АНДРЕ: Тогда он стал бы тем, чем захотел.

МАРКИЗ: Гм. Вот это уже лучше. Вообще, ты не очень догадлив. Скажи, он любит женщин?

АНДРЕ: Да, ваша светлость, это у него наследственное.