Грабь награбленное - Марина Серова

Собственно говоря, в этом не было абсолютно никакого смысла, потому что менты и сегодня бы за это дело не взялись, так как трое суток после исчезновения еще не прошло, а если бы и прошло, им все равно пришлось бы делать всю ту не принесшую положительных результатов работу, на которую я потратила вчерашний день.

Катя предложила мне позавтракать, но я отказалась, поскольку была еще сыта. В конце концов, если б я постоянно ела на сытый желудок, от моей фигуры, которую мужики считают потрясной, в скором времени остались бы одни воспоминания.

Я огляделась по сторонам и не заметила нигде Орлова.

— У вас что, перерыв в ремонте? — обратилась я к Курбановой.

— Вообще-то нет, просто сегодня Володя почему-то не пришел, возможно, приболел.

Я промолчала в ответ и отправилась в дом.

Зайдя в комнату Инны Георгиевны, я сначала присела на кровать, а потом и вовсе откинулась на спину, потому что постель была такой мягкой, и приятно было поваляться на шелковом покрывале. Неудобно, конечно, — не дома же, но, в случае чего, скажу, что так лучше думается. Подложив руки под голову, я стала смотреть по сторонам. На прикроватной тумбочке стоял очень симпатичный светильничек — фарфоровый слоник, который на поднятом хоботе держал белый мяч, в котором, собственно, и находилась лампочка.

Я захотела получше рассмотреть эту вещицу и взяла ее в руки. Однако сразу же поставила назад, потому что почувствовала солидный слой пыли. Скорее всего, после исчезновения хозяйки здесь никто не убирался. Тут меня осенила, будто током прожгла, одна мысль. Я же не догадалась вчера проверить мусорницу, которая наверняка должна быть в рабочем кабинете Инны Георгиевны, где-нибудь возле стола.

Я вскочила с кровати как ошпаренная, даже забыв поправить за собой покрывало, и понеслась в кабинет. Интуиция не подвела меня: справа от стола стояла небольшая черная плетеная корзина, которая была заполнена всяким бумажным хламом. Я хотела высыпать ее содержимое на пол, надеясь найти что-нибудь стоящее.

Я так и поступила, но чуть позже, потому что мой взгляд привлекла лежащая сверху бумажка, которая была почти полностью сожженной. Я очень осторожно, стараясь не повредить, вынула ее и положила на стол. На не сгоревших маленьких участках либо вообще ничего не было написано, либо остались по две-три буквы, которые, будучи вырванными из слов, не имели абсолютно никакого значения. «Киря!» — тут же мелькнуло у меня в голове, и я выскочила из комнаты.

Киря — это прозвище одного из моих старых друзей, Володи Кирьянова. Мы познакомились еще студентами, когда учились в юридическом, только я еще осваивала первый курс, а он уже учился на четвертом. После окончания вуза наши дороги разошлись, но, как-то встретившись, мы уже не прекращали общения. Встречались когда редко, а когда и каждый день. Инициатором ежедневных встреч выступала, конечно, я. Все дело в том, что Киря работал в милиции, и помощь его мне порой была ох как нужна: фоторобот сделать, экспертизу и прочее.

Вот и в этот раз в свидании с Кирьяновым была огромная необходимость, потому что путем специальной экспертизы можно было установить, какую запись содержал сожженный листок. Все-таки то, в чем нет никакой тайны, никогда не сжигают, а я должна все тайны обязательно раскрыть.

Перед уходом я решила проверить остальное содержимое мусорницы — вдруг что-то интересненькое Суркова спалить забыла. Высыпав скомканные бумажки на пол, я села рядом и стала их разворачивать. Но там были записи, интересующие меня не более, чем фантики от конфет, которые составляли примерно треть всего высыпанного мною на пол. Видимо, Инна Георгиевна баловалась сладеньким.

Собрав в охапку рассыпанный хлам, я вернула его обратно в корзину. Заинтересовавший меня обугленный листок заманчиво лежал на столе. Сохранить его в том виде, в каком он был найден, стало теперь вопросом первостепенной важности.

Необходимо было раздобыть полиэтиленовый мешочек, в котором могла наиболее надежно сохраниться драгоценная находка. Слава богу, у любой хозяйки можно их найти, и я решила обратиться к Курбановой.

Ходить туда-сюда не позволяло время, поэтому лучше было воспользоваться услугами окна. Приоткрыв створку, я крикнула:

— Катя!

Она сидела за столиком, где мы не так давно наслаждались великолепным кофе, и, подперев голову рукой, о чем-то напряженно думала. Впрочем, догадаться — о чем — не представляло никакой сложности. Курбанова вздрогнула от неожиданности и с надеждой посмотрела в мою сторону.

Я изложила в двух словах свою просьбу, и пока Екатерина ходила за пакетом, побежала в спальню Сурковой, чтобы поискать там какие-нибудь щипчики.

Войдя в спальню Сурковой, я стала рыться в одном из ящиков трюмо, специально предназначенного для хранения косметики и всяческих мелочей. Среди кучи дорогих кремов, помад, разнообразных скрабов, масок и прочего я обнаружила кожаный футлярчик, внутри которого хранился маникюрный набор. Из него-то и были мною позаимствованы щипчики.

На пороге спальни появилась Катя с кучей новых пакетиков в руках. Она смотрела на меня удивленно, не понимая, зачем они могли мне понадобиться. Я молча взяла из ее рук один мешочек и отправилась в кабинет Сурковой. Екатерина шествовала за мной.

— Что это? — воскликнула Курбанова, увидев на столе скорчившуюся черную бумажку.

— Это я и собираюсь выяснить.

Я разъединила края пакетика, помахала им так, чтобы внутри набралось как можно больше воздуха, и, осторожно прихватив щипчиками края листочка, опустила его внутрь. Крепко прихватив мешочек сверху, я завязала его на узел, стараясь не выпускать изнутри воздух. Теперь моя находка находилась практически в полной безопасности. Оставалось только договориться обо всем с Кирьяновым.

Время приближалось к обеду — это для меня очень даже неплохо, ведь во время работы Кирьянова лучше не беспокоить, а вот за обедом он всегда был гораздо более расположен оказывать мне помощь. Пообещав Курбановой обязательно извещать ее обо всех появившихся новостях, я села в машину. Можно было договориться о встрече с Кирей прямо сейчас, воспользовавшись сотовым, но я решила сначала съездить домой, чтобы привести себя в порядок. У Кирьянова жена была красавицей, почти совершенством, и ни на кого, кроме нее, он не смотрел, но все же мужчины более охотно откликаются на просьбы женщин, которые хорошо выглядят.

— Да. Я слушаю, — прозвучал на другом конце провода знакомый голос.

После того как я представилась, посыпались радостные возгласы:

— Танюха! Сколько лет, сколько зим! Где пропадала? Как жизнь?

Выслушав длинную тираду вопросов, я наконец-то могла ответить на них:

— У тебя есть шанс обо всем этом узнать поподробнее. Предлагаю пообедать где-нибудь вместе. Как ты насчет этого?

— Конечно, конечно. Где встретимся?

— Я заеду за тобой, и вместе решим, где лучше посидеть.

— О…кей!

Подъехав к месту работы своего друга, я два раза посигналила, как в таких случаях обычно поступала. Для Кири все это тоже было привычным, и через три минуты он уже сидел у меня в машине. Разговор начался с традиционных дружеских объятий, вслед за которыми Кирьянов задал вполне логичный вопрос:

— А ты, собственно, что хотела?

Владимиру было хорошо известно, что чаще всего я назначаю встречу, руководствуясь своими интересами, вернее, интересами дела, которое расследую.

— Об этом чуть позже, — сказала я, потому что мы как раз проезжали мимо кафе, в котором и можно было пообедать.

Киря определенно был голоден, потому что указал официанту на четыре или пять наименований в меню. Я обошлась порцией салата и курицей-гриль. Когда на лице Владимира появились первые признаки сытости — румянец, легкая испарина, — я приступила к осуществлению задуманного.

— Экспертизу обгоревшей бумажки можешь организовать?

— Это смотря как попросишь, — с хитрой улыбочкой отшучивался Кирьянов.

— Польку-барыню перед вами не станцевать, ваше величество? — Я встала, собираясь исполнить какое-нибудь незамысловатое па.

Кирьянов даже поперхнулся, потому что отлично знал мой характер — не обращая внимания на посетителей, я могла сплясать здесь не только польку-барыню, но и сделать колесо. Киря опасливо оглядывался, боясь встретиться с кем-нибудь из подчиненных.

— Тихо, тихо, Танюха, не буянь, — почти скороговоркой протараторил он, — давай по порядку. Что за бумажка?

Я в двух словах рассказала Владимиру о деле Сурковой. Он согласился с моим суждением о том, что сжигают только записи, содержание которых хотят скрыть, и одобрительно закивал головой.

— Есть одна проблемка, — задумавшись, протянул Киря.

— Какая?

— У экспертов сейчас работы полно. Завал просто. Поэтому насчет сроков я тебе ничего обещать не…