Собачество - Эка Парф

Доплыв на своей посудине до положенного места, Уилл забросил самодельную удочку. Ту, что была в ходу у большинства профессиональных рыбаков. Тех рыбаков, что уповали на эту самую удочку всем своим существом. Подведи она их – семья останется голодной.

Уилл прислушался к голосу воды. Он давно научился слушать разговоры волн. Частое пребывание меж глубиной и высотой научило его улавливать настроение моря.

Редкая волна билась о борта его, прости, Святой Трифон6, лодки. Оно порождало такой умиротворяющий звук, что действовал на людей одним известным способом: он их просто усыплял. Если в обществе своих братьев-рыбаков Уилл мог положиться на чей-то дозор, то сейчас компанию ему составляла Ро. Такое имя дал собаке младший ребёнок Уилла. Сьюзи была в том возрасте, когда дети только начинают имитировать издаваемые взрослыми звуки. Она назвала «их» собаку Ро, потому что слог этот, в её детском сознании, крепко-накрепко ассоциировался с рычанием. Слух маленькой девочки воспринимал собачий рык не иначе как «ро». И пусть их Ро ни разу не укусила ни взрослых ни детей, всё же для всех она была большой чёрной собакой. Жившей на улице, а не в доме, куда её не пускали. Сильной собакой. Очень работящей. Её родня, щенки того же помёта, помогали рыбакам ловить рыбу.

И будь он неладен, этот мелодичный, как женская песня, звук. Ослабшие руки выронили удочку. Та выкатилась из мозолистых ладоней прямиком к потрескавшимся сапогам Уилла. Там же наблюдала за звёздами Ро.

Последнее, что помнил старый рыбак было то, как Ро схватила его за шиворот, чем чуть не придушила бедолагу. Оказавшись на дне судёнышка, рыбак понял: не видать ему сегодня улова. Прямо на них с Ро шёл корабль. Роскошное судно. На таких служат Короне. Там каждый день едят свежую рыбу. Да и живут не хуже, чем на суше. Не хуже, чем это удаётся влачащим жалкое существование в лачугах родным и знакомым Уилла.

Красота и великолепие пассажирского корабля в утренних лучах солнца впечатаются в память рыбака на всю оставшуюся. От столкновения с кораблём лодку его размозжит как щепку. Тело его отбросит далеко от места крушения. До берега он доберётся с раздробленной ногой и не без помощи Ро. Если честно, то это на ее спине он и доплыл. Без этой собаки и его бы уже не было.

Большая чёрная собака по имени Ро – одна из тех рабочих собак рыболовов, что оставят свой генетический след в семействе лабрадоров. Она и десятки таких же собак помогали людям рыбачить и работать в доках. Псы эти спасли немало человеческих жизней от голодной смерти.

Что чёрные, что золотистые, пусть и шоколадные четвероногие труженики. Любой из них может наткнуться на это воспоминание. И любой, даже самый «домашний» лабрадор, уверует в себя как в самого сильного, выносливого, умного и храброго пса.

Голди проснулся с посторонним чувством собственного достоинства.

Заснувший домашним псёнком, он проснулся Спасителем Человечества. Длилось это недолго. Эйфория уступила место хорошему собачьему настроению как только в доме послышался голос Кристофера.

Учуяв знакомый запах, Голди ринулся навстречу хозяину. Через мгновение пёс покорно сидел в прихожей, смотря на своего человека по-собачьи влюблёнными глазами.

– Ты ел?

– Не верь ему! – донеслось со второго этажа. – Я его кормила после утренней прогулки.

– Извини, – пожал плечами юноша. – Мы оба знаем, что ты предрасположен к полноте. Не стоит рисковать.

– Да я не толстый вовсе! – обиделся пёс. – Я бы мог спасти тебя в бушующих водах океана! Моя пра-пра-пра и ещё много раз «пра» бабка однажды так и поступила. Значит, и я бы смог! – крикнул он хозяину вдогонку.

Тем временем миссис Дарабонт спустилась на кухню.

– Как первый день в новой школе?

– Нормально. Только литература меня напрягает, – бросил Кристофер прежде, чем открыть холодильник и начать охоту на сэндвичи.

– Чем?

– Мистер Уилтерби хочет заставить нас думать «полной мыслью», – начал было Кристофер, но во рту каким-то образом оказался сэндвич с тунцом.

– Что это значит? Умоляю, прожуй прежде чем говорить!

– Адно, – ответил Кристофер с набитым ртом.

Кристофер проглотил остатки сэндвича.

– Он хочет, чтобы наш словарный запас расширялся и нам становилось легче изъясняться.

– То есть?

– Он хочет избавить наши языки от слов-паразитов, – пояснил наконец сын.

– Так это замечательно! – просияла она. – Я так долго пыталась достучаться до твоего отца, чтобы он хотя бы тебе не подавал дурной пример! Я счастлива! – обратилась она к потолку. – Он уже дал задание?

– Ну…, – замялся юноша. – Да, но я его не понял, – ответил он и направился на второй этаж.

– Как это не понял? Почему не подошел к преподавателю с вопросом? – миссис Дарабонт последовала за сыном.

– Мам, – упрекнул он её. – Кто занимается такой чепухой в старших классах?

– Как это кто? – не поняла Пенелопа. – Кристофер, если ты не хочешь всю жизнь подметать улицы или фасовать продукты в продуктовом отделе, ты должен хорошо учиться!

Теперь они втроём поднимались наверх: Голди чувствовал свою ответственность за воспитание хозяина.

– Ой, мам!

– Всё начинается с легкомысленного отношения к мелочам!

– Каким мелочам? – взмолил юноша.

– К домашним заданиям! – отчеканила женщина. – Ты должен выполнить это задание!

– Какое задание?

– Ещё один такой прикол, Кристофер Дарабонт, и я лишу тебя всякой надежды на Ибицу!

– Нам надо прописать характер персонажа, – быстро, без запинки, как солдат перед командующим, ответил он.

– Отлично! – возрадовалась Пенелопа. – А что это значит? – тихо, скорее саму себя, спросила она.

– Вот и я о том же.

– Стоп! – предупредила его мать. – Ты рискуешь Ибицей! Только в твоих интересах понять это задание и принести за него высокую оценку!

Пенелопа вышла из комнаты с высоко задранным носом. Как любому родителю, ей нравилась эта маленькая, для самих детей зачастую ничего не значащая, власть взрослых над детьми.

Подоспевший Голди точно уловил повисшее в комнате хозяина отчаяние.

– Голди, – серьёзно обратился Кристофер к своему питомцу. – Я должен буду описать твой характер. Без прикрас. Таким, каков он есть на самом деле, – слабо веря в успех предпринятого, пояснил Кристофер.

– У тебя ничего не получится! – ответил мыслью пёс. – Я ведь весь такой прекрасный.

Голди еще немного пообщался с Кристофером, и удалился на первый этаж. Его внутренние часы предупредили о скором приходе домой мистера Дарабонта. Конечно, пёс давно выбрал себе хозяина. Им был Кристофер. Но в то же время собака понимала, кто настоящий вожак этой стаи.

Этой силой природной мощи и почти божественного провидения был Томас Дарабонт.

Когда Голди только появился в их манчестерском доме, отец семейства тут же взял воспитание собаки на себя с одним лишь условием: сын должен наблюдать за тем, как проходят уроки хороших манер его питомца. Он аргументировал это тем, что, во-первых, сам Кристофер пока не обладает нужными знаниями, касаемо дрессировки собаки и, во-вторых, в интересах семьи иметь дисциплинированное животное. Будет неприятно, если семье придётся отказаться от поездок за город или выхода в парк только потому что их пёс не социализирован. Таким образом, Голди вырос в добропорядочного и очень воспитанного псёнка. Хотя сам Кристофер подозревал, что тому не мешало бы развить в себе критичность восприятия, а не просто любить всех окружающих. Юноша всё же понимал, что Голди никогда не заставит его краснеть перед кем-либо. Скорее мальчику придётся отвоёвывать животное у страстных его поклонников, нежели замаливать грешки питомца у клумбы пожилой миссис.

Голди любил всех членов своей семьи до беспамятства. И в то же время относился ко всем по-разному. Ближе остальных ему был, конечно, Кристофер. Ещё год назад они были не разлей вода. Сегодня мальчика больше интересует общение с двуногими сверстниками, но это не создаёт преград для их искреннего общения по вечерам. Голди шёл не первый год, но он так и остался щенком в душе. Может, потому что он был единственной собакой в семье, а может и от того, что быть счастливым – это его привычное состояние, независимо от возраста. А ведь умение быть счастливым – урок, который преподносит собака своему человеку. Урок, который так сложно усваивается в головах двуногих существ.

Дверь на первом этаже хлопнула. Мистер Дарабонт вернулся домой. А это означало…

– Время объятий, приятель! – прокричал он на весь дом.

Переполненный радостью лабрадор ринулся на зов Томаса. Казалось, лестницы для него просто не существует – он буквально пролетел над ступенями. Оказавшись на первом этаже, пёс слегка притормозил, затем остановился.

Они посмотрели друг на друга… и буквально вбежали в объятия друг друга. Томас Дарабонт любил животных много больше, чем людей. Собачья сердечность и искренность подкупала даже такого серьёзного человека. Миссис Дарабонт смотрела на эти их «приветствия» спокойно только потому что она к ним привыкла. Она не раз пыталась донести до мужа, что ему следует больше внимания уделять собственному сыну. А тот, будто по сценарию, напоминал ей, из какого он, Томас, теста. И чего он добился без поддержки своих родителей. Самый весомый его аргумент заключался в том, что их ребёнок – мальчик. А они должны заранее представлять, каков мир на самом деле. Поэтому Кристофер редко становился объектом отцовского восхищения. Пенелопа не сомневалась, что тот любит своего сына. Она лишь беспокоилась, что сам Кристофер этого может так и не понять.