Нужна ли «українцям» Россия - Сергей Сидоренко

Главная из причин подобного «предпочтения» состоит в тщательно охраняемом новой державой невежестве «украинцев», которые просто не знают, что они малороссы, то есть русские; и что русская культура — это их культура, а не чья-то чужая. Вторая причина связана с корыстными побуждениями, толкающими тех, кто в условиях украинского государства желает «сделать карьеру», массово переходить в «украинство». И лишь в третьем случае мы имеем дело с убежденными приверженцами самостийнической идеологии, для которых характерно не только удивительное непонимание значения великих духовных ценностей, созданных русской православной цивилизацией, но и болезненно враждебное отношение ко всему русскому.

6

Из всех граждан нынешней Украины, которые сегодня приветствуют курс ее руководства на обособление от России, огромное большинство составляют именно те, кто сделали такой выбор либо по незнанию и недомыслию, либо попросту из корысти. Поэтому, несмотря на громадный численный перевес, эта категория граждан погоды, как говорится, не делает и, при изменении исторической ситуации, может с такой же легкостью перекочевать в противоположный политический лагерь, с какой в наши дни пополняет ряды «сторонников независимости».

Иное дело та незначительная, но чрезвычайно активная прослойка населения, основой которой является так называемая «национально свидома украйинська интэлыгэнция». Это ей, в результате многолетних усилий, в конце концов, удалось таки подбить население Украины на его роковое «волеизъявление» в декабре 1991 года. Тем самым большинство народа оказалось вовлечено в величайшее преступление не только перед памятью своих предков, много веков собиравших единую Русь и создавших великую русскую православную цивилизацию; но и перед будущими поколениями — ибо катастрофические последствия этого «волеизъявления» несомненно скажутся в будущем.

Что же все-таки заставило всех этих «национально свидомых» деятелей столькие годы настойчиво заниматься вытеснением из Украины русского духовного наследия, в создании которого непоследнюю роль сыграли и малороссы? Что подвигло их на изготовление того идеологического суррогата, который они настойчиво навязывают населению Украины взамен великих духовных ценностей русской культуры?

Можно, конечно, было бы указать на те или иные обиды и притеснения, которые довелось претерпеть многим из этих людей от центральной российской власти — власти зачастую грубой и неуклюжей, а временами — деспотической и даже жестокой.

Однако все-таки не обиды относятся к главным причинам той патологической русофобии, которой почти поголовно подвержены представители украинской интеллигенции.

Основные причины кроются все же в другом. Видимо, сам по себе факт появления на свет на русской земле нерусской интеллигенции (и активная поддержка ее коммунистическим режимом) — неминуемо должен был повлечь за собой осуществление ею своей функции, то есть построение альтернативной, нерусской, культуры. Иначе говоря, уже в силу одного того, что этому искусственному созданию в свое время дана была жизнь, оно (подобно булгаковскому Шарикову) волей-неволей вынуждено поддерживать собственное существование, расширять пределы своей жизнедеятельности, производить себе подобных и так далее. Наверное, точно так же когда-нибудь в будущем, искусственно созданный для медицинских или хозяйственных надобностей клонированный человек осознает собственные жизненные потребности и станет справедливо требовать по отношению к себе человеческих прав — чем доставит немало хлопот тем, кто произведет его на свет.

Впрочем, проблемы, связанные с будущими искусственными людьми, разумнее предоставить решать потомкам. Ведь у нас более чем достаточно своих бед, которые нам постоянно подбрасывают наши современные искусственные люди — выведенные некогда на русской основе и с антирусскими целями, и называющие себя «национально свидомымы украйинцями».

Для этих людей характерна, во-первых, труднообъяснимая тупость и невосприимчивость, неспособность понять величие и уникальное предназначение духовных ценностей, созданных русской православной цивилизацией — при сопоставлении с которыми все обиды, мелочные страсти и посторонние соображения должны бы отодвинуться на задний план. Во-вторых, им присуща, тесно связанная с предыдущим указанным качеством, гипертрофированная самонадеянность и склонность к самозванству.

“Во-істину, ми за тих часів були богами, які бралися з нічого творити цілий новий світ”, — писал о времени зарождения украинской утопии и о ее создателях В. Винниченко, сам принадлежащий к их числу…

Перечисленные качества предполагают наличие еще одного — являющегося отличительной чертой данной породы людей. Качество это — зависть ко всему высшему; в нашем же случае оно проявляется в зависти к великой русской культуре, которая самим своим присутствием в духовном поле Украины не позволяет этим новоявленным деятелям самоутверждаться и чувствововать себя «богами». В этой-то зависти — очень похожей на зависть бедных к богатым — и находит постоянную подпитку неуемная активность деятелей от «украинства». Ею они и движимы.

Вообще, желание слишком многих, во что бы то ни стало сделаться «богами» — сыграло с Украиной недобрую шутку. Беда Украины в том, что на этой части нашего Отечества в бурную послеперестроечную эпоху возобладали деятели именно такого рода. То есть возобладали те, кому важнейшим представляется всегда не дело, которому они служат, а собственный их, деятелей этих, статус. Наиболее же легкий способ повышения статуса давно известен. Если, к примеру, обособить деревню, объявить ее независимым государством, надежно оградить ее от внешнего мира, то председатель сельсовета автоматически становится руководителем государства, сельские учителя сразу превращаются в светил науки, а случись быть в деревне поэту — ему уготовано уже место классика и величайшего национального гения. Таким образом, вся деревенская «элита» мигом возносится в ранг как минимум деятелей государственного масштаба, которые сразу становятся непререкаемыми авторитетами в своих областях. То есть, обособляя деревню или регион, мы решаем проблемы господ, желающих без приложения усилий повысить свой статус.

В самом деле, тот же, к примеру, Винниченко, — который, кстати, в дореволюционной России был известен, в основном, как автор, специализирующийся на «проблемах пола», — разве он мог бы, оставаясь в русской культуре, претендовать на то, чтобы потеснить с «пьедестала» самого Пушкина?! В обособленной же Украине, культивирующей отдельную от русской украинскую словесность, подобного рода комбинация — совершенно в порядке вещей. Она производится запросто: посредством признания Пушкина инородцем и изгнания его с национального литературного Олимпа, а после — и из массового сознания. Поэтому не приходится удивляться, к примеру, тому, что едва лишь была провозглашена «независимость» — как тут же высшее учебное заведение в городе Кировограде (бывшем Елисаветграде), носившее прежде имя Пушкина, было переименовано в “імені Вінниченка”, а заодно и повысило свой статус — из института превратилось в университет. (Повсеместное повышение статуса украинских вузов, — несмотря на общее понижение уровня вузовской науки и «утечку» даже тех, очень скромных, «мозгов», которыми вузы Украины обладали раньше, — явление, вообще, комическое, принявшее характер эпидемии).

Впрочем, Пушкина от всего этого, естественно, не убудет. А вот население Украины, лишившееся высших культурных ценностей той цивилизации, в рамках которой оно развивалось всю свою предыдущую историю, конечно же пострадает…

К сожалению, малороссийская часть русского народа в духовном своем развитии стала заложницей непомерных претензий, а также комплексов и фобий той, с позволения сказать, «интеллектуальной элиты», которая пустив корни в нашей почве еще до революции, затем значительно укрепилась и пошла в бурный рост при коммунистической власти.

Воплотив свои самозванные чаянья: заменив наскоро изготовленным суррогатом вытесненную с Южной Руси русскую культуру и повысив тем самым свой статус, — новоиспеченная «элита» ожидаемого благоденствия, тем не менее, не обрела, так как ей теперь приходится неусыпно заботиться об удержании доставшегося ей статуса.

Последнее достигается двумя способами. Во-первых, постоянными усилиями представить свой уровень и потенциал существеннее, чем он есть на самом деле. Во-вторых, попытками добиться ограничения информации извне, могущей упразднить результаты этих усилий и обнаружить культурное убожество и творческую несостоятельность новой «элиты». А потому наша «элита» в своей «культурной деятельности» вынужденно ограничена названными двумя направлениями. На решение перечисленных задач тратятся все усилия и все умственные ресурсы той, в сущности, секты, которая называет себя «украйинською творчою интэлыгэнциею». Созданный этой сектой «культурный плод» преподносится сегодня украинскому обществу под видом его национальной культуры.