Идеальная Суперзвезда - Chen Ru Tai Ping Yang

— Спасибо, сестрица Хун, за заботу. Я признал свою ошибку перед боссом.

Сестрица Хун немного растерялась. Слова, которые она хотела сказать, застряли у нее в горле.

Она тихо охнула и, больше не обращая внимания на Лу Чэня, снова схватилась за брошенный ватный диск.

Как раз в это время внезапно открылась дверь из маленькой комнаты. Оттуда вышел мужчина с длинными волосами в черном жакете.

— Братец Цинь!

Сестрица Хун и парень быстро среагировали, тут же встали и поприветствовали мужчину.

Лу Чэнь слегка помедлил и тоже вслед за остальными встал:

— Добрый вечер, братец Цинь…

Этот парень в жакете, братец Цинь, он же Цинь Ханьян, был настоящей шишкой в Красодневе, являлся фронтменом и ритм-гитаристом в музыкальной группе Блуждания. Он был незаменимой ключевой фигурой в музыкальной группе. Даже владелец Чэнь Цзяньхао относился к нему со всем почтением.

Группа Блуждания часто давала концерты в Красодневе. В группе играло 5 человек. Кроме Цинь Ханьяна, там еще были соло-гитарист, басист, барабанщик и клавишник.

Таким барам, как Красоднев, нелегко было содержать музыкальные группы. С другой стороны, группа Блуждания увеличивала популярность и славу бара, поэтому она считалась достойной опорой бара.

Лицо Цинь Ханьяна не выражало каких-либо эмоций. Он лишь кивнул головой в ответ.

Он взял несколько листов бумаги с туалетного столика, затем развернулся и ушел обратно к себе в комнату, закрыв дверь.

Сестрица Хун и парень слегка смутились. У них обоих не было такого серьезного превосходства в положении, как у Цинь Ханьяна. Одно его слово и их бы тут же вышвырнули из Красоднева, а в Хоухае они бы стали изгоями.

Лу Чэнь усмехнулся про себя. Он и Цинь Ханьян были слишком отделены друг от друга. Он и не думал цепляться за того. Неважно, что тот думал о нем, поэтому, естественно, он не ощущал такого смущения в отличие от находившихся рядом с ним обоих певцов, которые проявили радушие, а их проигнорировали.

Бар был маленькой рекой, а Лу Чэнь являлся креветкой в этой реке.

Он снова присел и начал расчесывать свои лохматые волосы.

Окружение Хоухая отличалось от района Саньлитуня, где встречались разного сорта люди. В Хоухае неопрятные, неряшливые певцы здесь, вообще, никак не приветствовались, поэтому собственный имидж был очень важен.

Со сцены уже доносился голос ведущего, который разогревал публику.

Лу Чэнь был вынужден беречь каждую секунду, чтобы успеть подготовиться, ведь совсем скоро ему предстояло выступить. Что касается выбора его песни, то он уже почти решил.

Пока ведущий шутил и создавал оживленную атмосферу, тот официант, что до этого охранял вход в бар, тайком проскользнул в правую часть закулисья — в музыкальную студию.

Музыкальная студия была совсем небольшой. В ней находились музыкальный пульт, осветительная аппаратура и компьютер. Повсюду были разбросаны, подобно паутине, электрические кабели. Без конца мелькали красным, зеленым, синим цветом светодиодные лампы.

Посреди этой “паутины” сидел толстяк, который весил как минимум 100 килограммов. На нем были надеты большие контрольные наушники. Он довольно мотал головой, слушая песню. На его рабочем столе лежало полгамбургера, который он еще не доел.

— Толстячок, толстячок!

Официант два раза позвал, но тот не услышал. Ему оставалось только подойти к тому и толкнуть его.

Толстяк неожиданно открыл глаза. Увидев официанта, он невольно нахмурился, снял наушники и раздраженно сказал:

— Малыш Гао, тебе разве не нужно снаружи принимать гостей, зачем ко мне прибежал, убирайся!

Он был звукорежиссером в музыкальной студии. В этой маленькой комнате даже Чэнь Цзяньхао вынужден был его слушаться.

Малыш Гао, конечно, знал про это. Он тотчас расплылся в улыбке и преподнес бутылку пива Kingway.

Толстяк без всякой благодарности принял пиво, окинул того взглядом и спросил:

— Выкладывай, просто так, ты, негодник, не любезничал бы. Чего хочешь? Предупреждаю заранее, если это какая-то мелочь, то обсудим. А если что-то серьезное, то я пасс!

— Это и впрямь мелочь…

Малыш Гао тут же воспрял духом, быстро подошел к толстяку и кое-что нашептал ему на ухо.

По мере того как толстяк слушал, его лицо становилось все более удивленным. Он как будто новыми глазами взглянул на официанта и произнес:

— И ты, хитрый негодник, считаешь это мелочью?

Малыш Гао подобострастно засмеялся:

— В самом деле мелочь. Я смотрю, этот юнец Лу Чэнь весь такой идеальный, ведет себя высокомерно из-за своего смазливого личика. Мы ему как раз преподадим небольшой урок, чтобы он знал, что в Красодневе нельзя полагаться лишь на свое лицо!

— Хм…

Толстяк с задумчивым видом кивнул, потер свой жирный подбородок и сказал:

— Дело молвишь. Ты говоришь, он красив, а поет не очень. И вместо того, чтобы пойти в Саньлитунь и торговать своим телом, он побежал в Хоухай, притворяясь музыкантом. Да еще и вынуждает меня, толстячка, подтирать за него задницу. Разве… разве не должно быть все наоборот?

Малышь Гао коварно улыбнулся и сказал:

— Да, да, ты, толстячок, слишком хорош для него…

Он вдруг изменился в лице и указал сквозь окно в студии, сказав:

— Лу Чэнь вышел на сцену!

Студия была отделена от сцены стеной, оборудованной односторонним зеркальным стеклом. Люди изнутри могли наблюдать, что происходило снаружи на сцене. А люди снаружи не видели тех, кто сидел внутри студии.

Человек с гитарой в руках уже дошел до центра сцены. Это был Лу Чэнь или кто-то другой?

— Толстячок, поспеши!

Малыш Гао впился глазами в Лу Чэня. Он все взволнованно подгонял толстяка.

— Чего суетишься!

Толстяк уставился на малыша Гао и произнес:

— Я знаю, что к чему. Не надо меня учить!

Говоря это, он выключил музыкальный пульт, отвечавший за звук на сцене. Индикаторы на микшерном пульте сразу потухли.

Барные певцы в Хоухае пели вживую даже под музыкальное сопровождение. Людям без каких-либо способностей очень тяжело было здесь выступать. Но голос певцов можно было неплохо отрегулировать и настроить в музыкальной студии, превратив его в конфетку.

Профессиональные звукотехники считали ниже своего достоинства работать в барах. Красодневу тоже все никак не удавалось никого пригласить, поэтому регулировкой голоса занимался полупрофессиональный звукорежиссер, который со всем имевшимся профессиональным оборудованием