Подарки фей - Редьярд Киплинг

«Ничуть не похоже», – сказал он, сгорбившись и ощупывая железный предмет. Было слышно, как что-то лязгнуло в темноте.

«Может быть, у него есть рукоять и две острые кромки? – спросил я. – Тогда это рыцарский меч».

«Ничего такого нет, – отвечал он. – Это не нож и не подкова, не плуг и не крюк, и я не видел ничего подобного у людей». Он присел на корточки, возясь со своей находкой.

«Что бы это ни было, ты догадываешься, кто его потерял, Робин, – сказал мне сэр Гийон. – Иначе бы ты не стал задавать эти вопросы. Скажи же нам, если сам знаешь».

«Можем ли мы помешать воле Кузнеца, который выковал эту вещь и оставил там, где оставил?» – прошептал я и тихо поведал сэру Гийону то, чему был свидетелем у Кузни в день Тора, в тот самый день, когда я принес младенца на Волшебный холм.

«Увы, прощайте, мечты! – молвил сэр Гийон. – Это не скипетр, не меч и не плуг. Но, может быть, это мудрая книга в тяжелом переплете с железными застежками? Может быть, в ней блестящее будущее для нашего Мальчика?»

Но мы-то знали, что только утешаем сами себя. И леди Эсклермонд лучше всех почувствовала это своим женским сердцем.

«Тур айе! Во имя Тора! – воскликнул Мальчик. – Оно круглое, без концов – это Холодное Железо, в четыре пальца шириной и в палец толщиной, и на нем что-то написано».

«Прочти, если можешь разобрать», – крикнул я. К тому времени тучи рассеялись, и сова снова вылетела из леса на добычу.

Ответ не замедлил. Это были руны, написанные на железе, и звучали они так:

Исполнится судьба,Известная немногим,Когда ребенок встретитХолодное Железо.

Он теперь стоял, выпрямившись в лунном свете, наш Мальчик, и на шее у него блестел тяжелый железный ошейник раба.

«Вот оно как!» – прошептал я. Впрочем, он еще не защелкнул замок.

«Какую это означает судьбу? – спросил сэр Гийон. – Ты имеешь дело с людьми и ходишь под Холодным Железом. Растолкуй же нам, научи, как быть».

«Растолковать я могу, а научить – нет, – отвечал я. – Значение этого Кольца в том, что носящий его отныне и навек должен жить среди Спящих Под Крышей, повиноваться им и делать, что прикажут. Никогда ему не стать господином даже над собой, не говоря уже о других людях. Он будет отдавать вдвое больше, чем получает, и получать вдвое меньше, чем отдает, до последнего своего дыхания; и когда перед смертью он сложит с себя ношу, окажется, что все его труды ушли впустую».

«О злой, жестокосердный Тор! – воскликнула леди Эсклермонд. – Но взгляните! взгляните! Застежка еще не застегнута! Он еще может снять кольцо. Он еще может к нам вернуться. Слышишь, мой Мальчик?» – Она приблизилась к нему так близко, как только смела, но ей было невозможно коснуться Холодного Железа. Мальчик и впрямь еще мог снять свой ошейник. Он поднял руки к горлу, как бы ощупывая кольцо, и тут замок щелкнул и встал на место.

«Так получилось», – виновато улыбнулся он.

«Иначе и не могло получиться, – подтвердил я. – Но утро уже близко, и если вы хотите прощаться, прощайтесь не откладывая, ибо после восхода солнца Холодное Железо станет его господином».

Они сели рядом – все втроем – и так, заливаясь слезами, прощались друг с другом до самого восхода. Славный был мальчик – другого такого уж не найти.

Когда настало утро, Холодное Железо сделалось господином его судьбы, и он ушел работать к Спящим Под Крышей. Вскоре он повстречал девушку себе по сердцу, они поженились и нарожали, как говорится, кучу детей. Может быть, этим летом и вы встретитесь с кем-нибудь из их потомства».

«Господи! – вздохнула Уна. – А что делала бедная леди Эсклермонд?»

«Что можно поделать, если сам Ас Тор положил Холодное Железо на тропу юноши? Они с сэром Гийоном утешались мыслью, что успели многому научить своего Мальчика и он все-таки сможет влиять на Спящих Под Крышей. Он и впрямь был славный мальчик! Но не пора ли завтракать? Пожалуй, я немного пройдусь с вами».

Они дошли до сухой, прогретой солнцем лужайки, заросшей папоротником, когда Дан вдруг толкнул в бок Уну, и она, остановившись, быстро натянула на ногу один ботинок.

– Эй, Пак! – с вызовом сказала она. – Тут нет вокруг ни Дуба, ни Ясеня, ни Терна, и вдобавок, – она встала на одну ногу, – смотри! Я стою на Холодном Железе. Что ты будешь делать, если мы не уйдем отсюда? – Дан тоже влез в один ботинок, ухватясь за руку сестры, чтобы крепче стоять на одной ноге.

– Что-что? Вот оно, человеческое нахальство! – Пак обошел их вокруг, разглядывая ребят с явным удовольствием. – Вы и впрямь думаете, что я не могу обойтись без горсточки сухих листьев? Вот что значит избавиться от Страха и Сомнений! Ну, сейчас я вам покажу!

…………………………………………………………………

Через минуту они влетели как угорелые в домик Хобдена, крича, что набрели в папоротниках на гнездо диких ос, и требуя, чтобы сторож скорее отправился с ними и выкурил этих опасных ос.

Хобден, который как раз закусывал холодным жареным фазаном (его неизменный скромный завтрак), только махнул рукой:

– Чепуха! Еще не время для осиных гнезд. Да и не стану я копать на Волшебном холме ни за какие деньги. Э, да вы занозили ногу, мисс Уна! Сядьте и наденьте второй башмак. Вы уже большая, негоже вам шастать босиком на голодный желудок. Отведайте-ка моего цыпленка.

Серебро – служанкам, золото – для дам,Медь и бронза – для работы добрым мастерам.«Так-то так, – сказал Барон, облачась в доспех, —Но холодное железо одолеет всех».

И восстал он с войском против Короля:Осадил высокий замок, сдать его веля.Но пушкарь на башне молвил: «Ну уж нет!Смертоносное железо – вот вам наш ответ».

Полетели ядра с неприступных стен,Многих тут поубивало, многих взяли в плен.Сам Барон в темнице, без людей своих:Так холодное железо одолело их.

«На тебя, – сказал Король, – зла я не держу:Я верну тебе твой меч – и освобожу».«О, не смейся надо мной! – отвечал барон. —Я железом, не тобою, нынче побежден.

Для глупца и труса – слезы и мольбы,А для непокорных – прочные столбы.Ты всего меня лишил – так и жизнь возьми!Лишь холодное железо властно над людьми».

«Позабудь, – сказал Король, – нынешний мятеж.Вот тебе вино и хлеб: пей со мной и ешь.Пей во имя Девы и навек пойми,Как железо стало силой меж людьми».

И своей рукою хлеб Он преломил,И питье и яства сам благословил.«Видишь на руках моих язвы от гвоздей?Вот как вышло, что железо в мире всех сильней.

Страждущим страданье, стойкость мудрецам,И бальзам на раны – всем истерзанным сердцам.Я простил твою вину, искупил твой грех:Ведь холодное железо впрямь сильнее всех.

Сильному – корона, удалому – трон,Власть даруется тому, кто властвовать рожден».На колени пал Барон и вскричал: «О да!Но холодное железо верх возьмет всегда.В крест забитое железо верх возьмет всегда».

Глориана

Бесстрашие и Честь,Где вы теперь – Бог весть!В мрак легендарный, недоступный взору,Без вести и следаУшли вы навсегдаНавстречу верной смерти и позору.

Кругом цвела весна,Но, не испив винаИз доверху налитой хмелем чаши,Покинули вы пир,Едва призвал кумирНа свой алтарь сердца и жизни ваши!

И вы на край землиС собою унеслиНаграду, что дороже всей Вселенной.Что значат смерть и страхТому, на чьих устахЖив поцелуй Бельфебы несравненной!

«Ивнячок», небольшой огороженный лесок, где хранились шесты для хмеля, составленные вместе наподобие индейских вигвамов, отдали Дану и Уне в полное их владение, когда они были совсем маленькими. Сделавшись постарше, они еще ревнивей стали охранять свое исключительное право на это маленькое Королевство. Садовник Филлипс, прежде чем взять из Ивнячка жердочку для бобов, непременно спрашивался у Дана с Уной, старый Хобден не мог поставить там капкан на кролика без разрешения (которое возобновлялось каждую весну). Это было так же немыслимо, как сорвать с большой ивы объявление, написанное тушью на куске коленкора:

Вообразите теперь их возмущение, когда однажды, прохладным июльским утром, отправившись печь картошку, они еще издалека заметили в Ивнячке чью-то движущуюся фигуру. Перемахнув через ворота и растеряв при этом половину картофелин, они едва нагнулись их подобрать, как вдруг из вигвама вышел – кто бы вы думали? – Пак собственной персоной.

– Так это ты? – обрадовалась Уна. – А мы подумали, кто-то из людей.