Клуб частных расследований (Сезон 1) - Александр Николаев

В армии у меня был друг родом из Алматы. Его звали Арстын. Он научил меня, как можно незаметно спрятать в поясе брюк басовую струну от гитары и как использовать её в драке. По его словам, это было впечатляющее зрелище, когда он особым образом вращал струну в темноте. Противники хватались за окровавленные лица, не понимая, откуда исходит эта невидимая опасность. Найти на ощупь это оружие на человеке было непросто, практически невозможно. Такая струна всегда была при мне в тех случаях, когда я чувствовал, что ситуация может обостриться до предела. Сейчас был тот самый случай.

За щекой я поместил половинку бритвенного лезвия. Этому приёму меня обучил один старый зэк. Я, правда, так и не смог выплёвывать его настолько искусно, как это проделывал он, попадая точно в цель, например, в глаз противника, но хранить острую полоску стали во рту и не порезаться при этом научился.

Теперь я был готов выйти из дома. Часы показывали, что у меня в запасе есть ещё около семи минут. Я присел на диванчик в прихожей и стал размышлять над тем, кому мог так сильно перейти дорогу, что меня, по сути, заказали. Понятно, что в моём возрасте я сумею ещё подняться, но, правда, при условии, что выйду живым из этой ситуации. А вот в этом как раз и не было уверенности.

Я прошёлся по последнему году своей жизни, тщательно заглядывая даже в забытые его уголки, и в конце концов пришел к выводу, что нет таких людей, которые настолько могли желать мне зла. Единственным человеком, который вызывал всё растущее сомнение, была Виктория. Эта девушка много знала о моей личной жизни. Часто оставаясь одна в квартире, могла, кстати, знать и о том, где находится сейф. В принципе, пользуясь доверием, несложно выяснить и то, как он открывается. Она одна угрожала мне, утверждая, что достать можно каждого, и это она дала мне срок подумать над её предложением до полуночи. Я совершенно забыл об этом и, похоже, зря. Недаром ведь утверждал мой мудрый друг Успенцев: «Нет существа страшнее внезапно отвергнутой женщины».

Звонок домофона нарушил мои размышления. Я нажал клавишу переговорного устройства:

– Слушаю вас.

– Выходите, справа увидите черный микроавтобус. Садитесь в него.

На улице было ещё темно. Справа, матово блестя лаком, стоял автомобиль. Я подошёл, дверь скользнула в сторону. Человек в балаклаве, сидящий сзади, жестом указал на переднее сидение. Я сел, и автомобиль тронулся.

Они знали, где находится квартира родителей. Я забрал там требуемые документы, и спустя полчаса мы выехали на проспект, предположительно ведущий на восток. Я был тщательно обыскан, мои руки связаны сзади полоской пластика, непроницаемый мешок на голове не позволял видеть, куда направляется машина. Струна в поясе брюк и лезвие за щекой остались незамеченными.

4

Машина остановилась спустя почти час езды. Мне помогли выйти и, направляя движение, молча заставили идти вперёд. Под ногами ощущалось твёрдое покрытие. Вокруг стояла тишина, изредка нарушаемая голосами птиц. Скорее всего мы находились где-то в лесу.

Раздался звук открываемой тяжёлой двери, затем – ещё одной. Мы вошли внутрь помещения, спустились вниз по лестнице, и с меня сняли непрозрачный мешок. Передо мной уходил вдаль тускло освещённый коридор, из которого вправо и влево выходили металлические двери. Слышался глухой стук работающего генератора. Похоже было на бункер или бомбоубежище.

Сопровождал меня всё тот же человек в балаклаве. Водитель, видимо, остался снаружи в микроавтобусе. Мы прошли по коридору и вошли в единственную дверь, находящуюся в его торце. В довольно большой хорошо освещённой комнате стояли диван, кресла, столы. На полу лежал мягкий ковёр бежевого цвета.

За одним из столов в кресле сидел человек лет сорока пяти – пятидесяти. «Колоритная фигура, – подумалось мне, – такие в американских фильмах играют интеллектуальных злодеев: бритая голова правильной формы, небольшая бородка, умный взгляд тёмных глаз». На безымянном пальце правой руки перстень из белого металла с чёрным камнем прямоугольной формы. Что-то в чертах его лица показалось мне знакомым, хотя, совершенно точно, видел я его впервые.

Мой сопровождающий положил перед ним кейс.

– Спасибо, Бриз, можешь идти. Хотя нет, постой у двери.

– Доброе утро! – произнёс он, обращаясь ко мне. – Присаживайтесь, Игорь.

Жестом он указал на стул, стоящий перед столом.

– Спасибо! – ответил я. – Не могу, к сожалению, разделить ваш оптимизм в отношении доброго утра.

– Увы, такова жизнь. Но оставим в стороне философию и приступим к делу: время не терпит. Вы взяли с собой все необходимые документы?

– Да, они в этом кейсе.

– Я попрошу вас открыть его.

– Разумеется, но только после того, как я смогу убедиться в том, что моя мама жива и находится у себя в квартире.

Человек за столом несколько секунд холодно изучал меня взглядом, а потом спросил:

– И что помешает нам открыть кейс без вашего согласия?

– Это не так просто сделать. Кейс бронирован изнутри особо прочной сталью, и открыть его могу только я после сканирования одновременно двух моих больших пальцев рук и последующего набора шифра. Там есть для этого специальная электроника. Конечно, вы можете вскрыть кейс, например, термическим стержнем, но при малейшей попытке несанкционированного проникновения внутрь всё содержимое его будет уничтожено.

– Ясно, я понял и восхищён вашей предусмотрительностью. Ваша мама в соседней комнате. Ей дали снотворное и она спит, что хорошо в её случае, учитывая возраст и состояние здоровья. Хотите увидеть её?

– Да, конечно хочу.

– Бриз, – обратился человек к стоящему у двери охраннику, – покажите молодому человеку его мать.

В соседней небольшой комнате из мебели была одна лишь солдатская металлическая кровать. На ней, укрытая одеялом, на матраце без простыни спала мама. Я подошёл к ней, наклонился, прислушиваясь. Она дышала ровно и глубоко. И это было действительно хорошо в этой ситуации.

– Ну как, убедились, что с вашей матерью всё в порядке? – спросил человек за столом, когда мы вернулись.

– Да, убедился. Простите, как мне к вам обращаться?

– Зовите меня Полковник. Я уже говорил вам, что в прошлом был офицером, и это моё настоящее воинское звание.

– К сожалению, не могу сказать привычную фразу, что рад знакомству.

– Не огорчайтесь, это пройдёт, и скоро вы привыкнете к моему обществу. Так как в отношении добровольно открыть кейс? У нас мало времени, к сожалению.

– Нет, только после того, как мама будет в безопасности.

– Это исключено. Ваш заказчик поставил условие, что ваша мама не должна подвергнуться насилию, а вам не будут нанесены увечья, портящие ваш экстерьер. Но при этом ничего не было сказано о невозможности применения по отношению к вам иных мер воздействия. Вы готовы к этому?

– Да, если нет иного выхода. Должен предупредить, я человек с характером, и меня нелегко сломать. Поэтому, Полковник: или моя мама находится дома, в чём я убеждаюсь, или наше знакомство затянется на неопределённое время, которого, я уверен, у вас нет.

– Хорошо, попробуем убедить вас быть разумнее. Бриз, – обратился он к человеку, стоящему у двери, – отведи его к Доктору. Скажешь ему, чтобы для начала применил процедуру номер пять. Да, и покажите того уже обработанного упрямца, чтобы молодой человек знал, что с ним может случиться, если запас терпения у нас закончится.

Мы прошли в одну из комнат, находящуюся недалеко от входа в бункер. По пути заметил в одном из помещений трёх человек в камуфляже, увлечённо играющих в карты. На нас, прошедших мимо, они не обратили никакого внимания.

В комнате, куда мы вошли, стоял грубый деревянный стул с ремнями для фиксации сидящего на нём человека. Рядом находился стол с разложенными на клеёнке блестящими инструментами. Один вид их вызывал мороз по коже.

За столом сидел невысокого роста худой человек лет шестидесяти с остатками волос на голове. На нём поверх одежды был надет белый халат, какой обычно носят санитары. Халат был грязен, покрыт пятнами коричневатого цвета. Человек курил папиросу, стряхивая пепел на пол.

– Ещё один клиент? – равнодушно спросил он.

– Да, процедура номер пять. Так Полковник сказал, – произнёс сопровождающий меня человек.

– Всего-то? Жаль, хороший экземпляр. Ну, ничего, даст бог, доберёмся и до первой, я чувствую это.

– Не упоминайте имя Божье всуе, – ответил я на эту тираду, – мы живём в переменчивом мире.

– О, да вы, молодой человек, я погляжу, оптимист. Подойдите сюда, ближе к углу. Здесь вы можете увидеть, как сейчас выглядит такой же оптимист, дошедший до процедуры всего лишь под номером три. Прошу вас, полюбуйтесь.

В углу на бетонной стяжке животом вниз лежал мужчина огромного роста. В нём было не меньше двух метров. Его мощные руки и ноги были связаны всё теми же пластиковыми стяжками для быстрой фиксации, что и у меня. Штаны на нём были спущены до колен. Нижняя часть спины, ягодицы, бёдра были в крови. Запёкшаяся кровь была видна и на затылке. Рядом лежала пустая стеклянная бутылка, покрытая чем-то липким. Было видно, как мелко дрожат мышцы на спине лежащего человека.