Это мы не проходили - Георгий Почепцов

- Так уж ничегошеньки? - удивлялся Евсей.

- Ну совершенно.

- А хоть кто-то понимает?

- Ну, учительница наша, Марина Владимировна.

- Опять женщина?

- Опять.

- А еще кто?

- Не знаю, Шекспир, наверное. Был когда-то такой писатель. Только давно умер. Сам понимаешь, говорить на таком языке - не сахар.

- Умер и все, и не с кем больше вашей учительнице поговорить?

- Точно, Евсей.

- Ну и ну. Что за науки у вас? Вскоре урок начался.

- Гуд морнинг!

- Что это она? - удивился Евсей.

- Здоровается.

- А, так бы и сказала. Здрасьте! - громко и от души поприветствовал он учительницу. В классе засмеялись.

- Ты что, Евсей, - стал пригибать его к парте Саша, но было уже поздно.

- А это у нас кто? Новенький? Ты что, английский язык не изучал?

- Говори: изучал, но призабыл.

- Подзабыл немного, - понурив голову, отвечал Евсей.

- Ничего, нам сосед твой поможет, - сказала Марина Владимировна. Давай, Саша, давай. Как домашнее задание?

- Я? Марина Владимировна, я не могу. Я не успел. Я готовился, готовился и... забыл...

- Постарайся, дорогой, вспомнить, - настаивала учительница.

- Сейчас... Сейчас... - тер лоб Саша. Евсей не мог смотреть на эти мучения.

- Шекспир, говоришь, знает, - прошептали его губы. - Сейчас мы его сюда.

И вдруг Саша заговорил. Если раньше англичанка отказывалась понимать его слова, то теперь...

- Ту би ор нот ту би... Ой, что это со мной. Вроде я говорю что-то... Зет из зе квесчен...

- Ах! - всплеснула руками Марина Владимировна. - Саша, теперь я понимаю, почему ты все время молчал. Ты, оказывается, изучаешь Шекспира. Слушайте, дети, это язык Шекспира. Еще, пожалуйста, еще...

И учительница принялась благоговейно внимать вылетавшим из Саши звукам.

Шекспир бранился и ругался, зачем его потревожили, а весь класс, замерев, пытался понять, что же хочет им сказать Саша.

- Вот это монолог! - бормотала Марина Владимировна. - Вот так молодчина.

Наконец Саша замолк, героически продержавшись пять минут.

- Еще, еще...

- Не могу больше, устал. - Он сел, а весь класс во главе с учительницей вскочил на ноги и зааплодировал.

Марина Владимировна никак не могла прийти в себя:

- Саша, тебе надо и в театральный кружок записаться. У тебя так хорошо получился этот монолог! Не говоря уже о том, какой ты блестящий лингвист. Язык Шекспира - что может быть лучше? Сит даун, плиз. Экселлент.

Саша, потупив голову, скромно молчал. Больше на английском он не мог вымолвить ни слова, так как Евсей ему не помогал уже.

- Спасибо, - шепнул он другу.

- Да чего там, - довольно откинулся на парте Евсей. - А что ты ей такое сказал, что она так обрадовалась?

- Что? - зачесал Саша затылок. - Я и сам не знаю.

ВНЕЗАПНОЕ РАССТАВАНИЕ

На следующее утро, когда Евсей и Саша спешили в школу, перед ними возник огромный человек с копной черных развевающихся волос. Он так грозно посмотрел на них, что у Саши сразу душа ушла в пятки. А Евсей - тот и вовсе задрожал.

Ребята затоптались на месте, потому что незнакомец перекрывал им дорогу, не давая пройти.

Заметив испуг Евсея, Саша решил взять инициативу на себя.

- Позвольте, гражданин, вы мешаете нам пройти, сказал Саша, пугаясь своего запинающегося голоса.

Но, бесцеремонно отодвинув его в сторону, мужчина принялся браниться:

- Ах ты, прогульщик! Ах ты, негодник! Ты почему не в школе?

- Да мы как раз в школу идем! - пытался возразить Саша.

- Я тебя спрашиваю! - гремел голос.

- Я... Я... - дрожащим голосом ничего путного не мог ответить Евсей.

- А что ты в школе натворил! Мне все рассказал Кирьякий! - продолжал возмущаться черноволосый человек. - Ты опять напроказничал!

- Па, - только и вымолвил, всхлипывая, Евсей.

Саше все стало ясно.

Сейчас перед черноволосым человеком стоял и плакал седобородый старик. Евсея XVIII разыскал Евсей XVII.

- Товарищ Евсей семнадцатый... - хотел вступиться Саша, но не тут-то было.

- Меня вызывают в школу, и что я узнаю?! Ты прогульщик!

- Я заснул на тысячу лет, я не прогульщик, - плакал Евсей.

- Заснул... Кто это тебе разрешил?

- Да ведь учитель сам наказал...

- Учитель был в гневе, и гнев его справедлив. Он мог сказать даже больше: чтоб мои глаза тебя больше не видели. Но это не значит, что ты смог бы всю жизнь не ходить в школу.

- Прости, папа, я больше не буду. - Евсей, утираясь бородой, не сводил с отца извиняющегося взгляда.

- Ты у меня еще получишь трепки, а сейчас нам пора.

И через минуту Евсей XVII и плачущий Евсей XVIII исчезли из нашего времени.

Саша протяжно вздохнул, постепенно приходя в себя.

Эх, нет жизни! Даже у волшебников родителей в школу вызывают!