Черный ветер - Клайв Касслер

Да что там говорить, когда у самого капитана резко участился пульс! Отслужив двадцать лет в военном флоте и успев повоевать в Атлантике с немецкими субмаринами, Бакстер отчаянно скучал, получив новое назначение. Поэтому одна только мысль о предстоящей схватке с противником добавляла адреналина в кровь. С другой стороны, анонимное сообщение какого-то рыбака по-прежнему вызывало определенные сомнения. Японские подводные лодки вот уже больше года не появлялись у берегов Соединенных Штатов, да и весь императорский флот, насколько было известно коммандеру, полностью отказался от активных наступательных действий и перешел к чисто оборонительной тактике.

— Что на радаре? — бросил он через плечо.

— Три небольших судна приближаются ко входу в пролив, сэр, — доложил, не отрывая глаз от монитора, оператор радарной установки, — Два с севера, одно с запада. Еще одна неподвижная цель фиксируется в юго-западном направлении.

— Курс зюйд-вест! — рявкнул Бакстер, — Носовым батареям расчехлить орудия и готовность номер один.

Отдавая приказ, капитан с трудом удержался от волчьей усмешки. «Похоже, сегодня нам наконец-то выпал случай доказать, что мы не зря получаем свое жалованье», — мельком подумал он, затягивая под подбородком ремешок каски.

В отличие от американцев, японцы на протяжении почти всей Второй мировой войны так и не сумели оснастить радарами свой подводный флот. Первые установки появились только в середине 1944 года, да и то лишь на отдельных субмаринах. Поэтому для обнаружения неприятельских кораблей японские подводники привыкли полагаться на акустическое оборудование. Уступая радару в дальности, оно тем не менее было достаточно эффективным и позволило многим подлодкам вовремя ускользнуть от атаки глубинными бомбами.

На борту И-403 радарной установки тоже не имелось, поэтому первым о приближении эсминца узнал акустик.

— Цель на горизонте, господин капитан, — доложил он. — Интенсивность сигнала первой категории.

На палубе неподвижно застыли оба «Сейрана», уже собранные и готовые взмыть в небо, как только механики закончат ремонтные работы. Именно такой ситуации больше всего опасался Огава. В случае экстренного погружения бомбардировщиками, скорее всего, придется пожертвовать, что автоматически означало срыв всей операции.

— Орудие к бою! — приказал капитан, надеясь в глубине души, что это всего лишь очередная рыбачья посудина.

— Интенсивность сигнала второй категории, — сообщил акустик, — Это корабль, — добавил он упавшим голосом, никого, по правде говоря, этим не удивив.

— Закрепить самолеты и очистить взлетную полосу, — сердито буркнул Огава.

Кубарем скатившись на палубу и на бегу выкрикивая распоряжения, получивший приказ мичман смешался с толпой пилотов и механиков. Надежно принайтовив стальными тросами к креплениям фальшборта оба «Сейрана», собрав инструменты и задраив водонепроницаемые переборки ангара, весь техперсонал поспешил укрыться внутри подлодки.

— Интенсивность сигнала возросла до третьего уровня, господин капитан, — снова заговорил оператор, — Дизеля двойные, большой мощности. Похоже на эсминец.

Словно в подтверждение догадки акустика, в полумиле от И-403 из туманной дымки серым стальным призраком вынырнул хищно вытянутый силуэт вражеского корабля, несущегося с невероятной скоростью и изрыгающего из низко скошенной трубы густые клубы черного дыма. Словно средневековый рыцарь с копьем наперевес, бросающий вызов всем и вся…

Мгновение спустя, в попытке остановить наступательный порыв противника, заговорило палубное орудие субмарины. Японские артиллеристы имели немалый опыт в подобного рода ситуациях, но узкий корпус миноносца представлял собой слишком уж неудобную мишень, и первый выпущенный снаряд разорвался в стороне, не причинив никакого вреда. Поспешно перезарядив пушку, командир расчета произвел еще один выстрел.

Огава сразу определил наметанным глазом, что имеет дело с эсминцем. Понял, что в артиллерийской дуэли с ним у него нет ни малейшего шанса, и скомандовал срочное погружение, справедливо рассудив, что безопасность корабля и экипажа превыше всего, а за невыполнение задания он ответит, когда настанет время. Если вообще настанет.

Непрерывный вой сирены подхлестнул артиллеристов на палубе. Выпустив последний снаряд, они бросились к люку и моментально ссыпались вниз по трапу. Наводчик на этот раз взял абсолютно точный прицел, но неправильно учел второпях собственную скорость миноносца, в результате чего снаряд упал в воду с недолетом в полсотни футов. Выброшенный взрывом гейзер обрушился солеными брызгами на палубу «Теодора Найта», не нанеся тому ни малейшего ущерба.

Тем временем ожили обе носовые батареи американского корабля, но малоопытные и перевозбужденные комендоры совершили аналогичную ошибку, с той лишь разницей, что пятидюймовые снаряды с эсминца ложились с большим перелетом, благополучно минуя палубу и корпус уже начавшей погружение японской субмарины.

Стоя на мостике, Огава позволил себе помедлить еще секунду, чтобы бросить последний взгляд на противника, прежде чем нырнуть в спасительный люк. Неожиданно его внимание привлекло какое-то движение, и он с изумлением опознал в шагающем по палубе человеке одного из пилотов. Тот подошел к бомбардировщику, забрался в кабину и задвинул фонарь. По всей видимости, воспитанный в духе камикадзе летчик не смог смириться с потерей своего самолета и предпочел погибнуть вместе с ним. Мысленно проклиная самоубийственный порыв мнящего себя героем юного идиота, капитан отвернулся и начал спускаться по трапу.

Забортная вода бурлящим потоком вливалась в балластные танки, но непомерно большое водоизмещение И-403 являлось в данной ситуации непреодолимым препятствием. Даже при аварийном погружении ей требовалось слишком много времени, чтобы уйти на глубину. С нетерпением ожидая завершения мучительно долгого процесса, Огава не нашел другого выхода, кроме как попытаться разыграть свой последний козырь.

— Приготовиться к пуску торпед! — скомандовал он.

То был риск, но риск оправданный и просчитанный.

Если всадить в форштевень неумолимо надвигающемуся эсминцу хотя бы одну, расклад сразу изменится и заранее торжествующий охотник сам превратится в беспомощную дичь.

— Торпеды заряжены, командир!

— Первый и второй аппараты… Товьсь!

Расстояние между «Теодором Найтом» и И-403 сократилось до двухсот ярдов. Носовые пятидюймовки американского корабля продолжали вести непрерывный огонь, однако им, ко всеобщему удивлению, так ни разу и не удалось поразить неподвижную и казалось бы абсолютно уязвимую цель. А та между тем все быстрее уменьшалась в размерах, уходя под воду с заметным дифферентом на нос. Вот уже первая океанская волна перехлестнула через фальшборт и лениво растеклась по палубе.

— Первый — пуск! — выкрикнул Огава, досчитал про себя до трех и тут же снова скомандовал: — Второй — пуск!

Выброшенные наружу толчком сжатого воздуха, обе торпеды помчались навстречу миноносцу. Длиной в двадцать три фута и оснащенная автономным кислородным двигателем, развивающим скорость свыше 45 узлов, каждая из них несла заряд взрывчатки весом 890 фунтов.

Вахтенный мичман на мостике «Теодора Найта» первым заметил характерный бурунный след.

— Торпедная атака по правому и левому борту! — отчаянно закричал молодой офицер. Как ни странно, дар речи у него сохранился, хотя зрелище неотвратимо приближающейся смерти повергло все остальные части тела в полное оцепенение.

Предупреждение запоздало — стальные сигары-убийцы уже поравнялись с форштевнем эсминца. Однако благодаря то ли ошибке наводчиков, то ли капризу Провидения, то ли слепой удаче оба смертоносных снаряда прошли почти впритирку с корпусом корабля, обогнули его справа и слева с зазором не более десяти футов и растаяли за кормой.

— Они уходят, сэр, — заметил старшина-рулевой, с тревогой вглядываясь в уже беспрепятственно прокатывающиеся над палубой подлодки волны.

— Держи прямо на рубку, — приказал Бакстер. — Порвем гадам глотку, и все дела!

Носовые батареи умолкли. Дистанция сократилась настолько, что угол наклона орудий больше не позволял вести эффективный обстрел противника. Сражение превратилось в гонку. С одной стороны прущий в лоб на таран миноносец, с другой — стремительно уходящая под воду субмарина. Американцам на мгновение показалось, что японцам все же удастся уйти от столкновения. Киль «Теодора Найта» проскользнул в футе над погрузившейся палубой подлодки, но уже в следующую секунду прошелся по одному из «Сейранов», превратив летательный аппарат в груду металлолома. Укрывшийся в его кабине пилот-самоубийца едва ли успел пожалеть о своем опрометчивом поступке, смятый в кровавую лепешку сокрушительным тычком железного кулака.