Эра водолея - Шамиль Идиятуллин

Сначала Сайфиева это забавляло. Денис полагал, что его просто так торжественно готовят ко встрече с первым лицом: сперва торжественная встреча антикварной "Аннушки" в местном аэропорту, ловко совмещенном с ипподромом, потом заселение в занимавший треть микроскопической гостиницы люкс с бильярдом, сауной и неработающей джакузи, далее изнурительное таскание по ударным капстройкам и ненатужное хвастовство достижениями народного и околонародного хозяйства: молокозавод, нефтегазодобывающее управление, качалки, вышки, ипподром, пасека и уже невозможно вспомнить чего еще. Наверняка, думал Денис, подвезут к загородному особняку, богатому такому, и с веранды спустится Насыров, величавый и весь в белом, как Сталин из фильма "Взятие Берлина" (или Рабинович из анекдота), пожмет руку и отечески осведомится: "Ну, как вам у нас? Никто не обижает, не надоедает?» Так ни фига подобного. Дениса до глубокого вечера таскали по автотранспортному предприятию, Сания рассказывала о проекте "Школьный автобус", а сопровождавший гостей гендир АТП-1 согласно шмыгал носом. Ужин был организован здесь же, и Денис наконец понял смысл древней юморески про так и не заслушанного начальника транспортного цеха. Пить он опять отказался, очевидно расстроив

Санию, зато от усталости потерял контроль над руками и желудком и слегка переел. Этим он несколько утешил кураторшу, которая даже перестала потирать запястье под широким металлическим браслетом.

Денис подозревал, что аждахаевцы не намерены ограничивать ублажение гостя гастрономическими заходами. Он был готов к тому, что в отеле Acdaxa его встретит миловидная девушка - или в холле (ресепшн в гостинице отсутствовал, ключи от комнат второго и третьего этажа выдавал администратор ресторана, тихо буйствовавшего на первом), или постучит в дверь и попросит мясорубку, клей "Момент" либо еще какую-нибудь вещь, остро необходимую в одиннадцать вечера миловидной девушке с вот такими ногами и вот таким бюстом. Денис так и не понял, как будет реагировать на визит: одни из придуманных вариантов заставляли холодно сладко замирать его внутренности, размещенные где-то между желудком и легкими (как мальчик, ей-богу, смущенно отметил он - в самом деле афродизиачная вода, по ходу), другие - наполняли горьким самоуважением. В итоге все ушли в помойку. В дверь никто не постучал, по телефону не позвонил.

В ресторан Денис решил не спускаться - чего уж провоцировать. И вообще, едва он представлял запах любой, даже самой изощренной и любимой еды, как становилось Денису очень плохо. Очень.

Денис позвонил Светке и сразу пожалел об этом. А толку-то. Пять минут говорил, потом столько же бродил по номеру, а потом надел пиджак и твердым шагом двинул в ресторан. Не собирался он никому мстить, никого провоцировать и есть не хотел. Но надо же было составить хоть какое-то представление о ночной жизни родной страны в ее глубинных проявлениях.

Зал был уютным, музыка - негромкой. Провоцировать оказалось некого - не молодую же пару в углу возле пустой сцены разлучать. Сцена была с шестом, блестящим таким. Шест Дениса умилил. Но хозяйки инвентаря на посту не случилось. Ее недостачу как могла компенсировала пожилая белолицая официантка. Она хотя бы выглядела не вульгарной и меню протянула безо всяких выкрутас.

Меню потрясало. Блюдо дня (200-граммовая отбивная на косточке с зеленью и овощами) стоило как кофе в средней казанской забегаловке. Правда, робкое намерение когда-нибудь что-нибудь здесь попробовать мистическим образом протекло в желудок, который страшно разнервничался и потребовал оставить его в покое до следующей пятилетки. Денис поспешно перелистнул несколько страниц и уставился в напитки. Это слегка успокоило истоптанный путь к сердцу. Но предвкушение пития было всего лишь не омерзительным - зато и не вдохновляло ничуть. А вставать и уходить глупо. Не знаешь хода - иди с бубей, подумал Денис, вспомнил Шарапова и заказал кофе. Для полуночи выбор был радикальным. Зато правильным - Денис убедился в этом, как только еще не поставленная официанткой на стол чашечка забросила Денису в нос первые частицы аромата.

Глоток подтвердил обоснованность ожиданий. Сайфиев откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. За спиной немедленно спросили:

– Я прошу прощения, в соседи примете?

Денис обернулся. В соседи и, очевидно, собеседники набивался грузный дядька средних лет - явный командированный, из столиц, и, как это называлось раньше, приличный человек. Хотя и слегка вдутый. Денису понравилось, что претендент этого фактора не то чтобы не скрывал, а просто шел с ним наперевес: хороший галстук был раздерганным, морщинистая морда весело-хитроватой, а в левой руке, застенчиво полуубранной за спину (правая была учтиво прижата к желудку) собеседник сжимал графинчик - початый, но способный скрасить досуг двух-трех умеренных джентльменов. Или одной опытной леди. Все, забудь про леди, эротоман, изучай лучше окрестности и обитателей, скомандовал себе Денис и сказал:

– Да ради бога. Только скучно со мной. Я ведь пить не буду.

– Вообще? - ужаснулся дядька.

Денис хихикнул и уточнил:

– По возможности.

– Ну, это мы как-нибудь, - начал дядька, но порядка ради осведомился: - А чего так? Вера не велит?

– Да не. Вера у меня понятливая. Вот с надеждой… - начал было Денис, подумал: "Вроде я такое недавно говорил" и утек в формулировку: - Неохота, короче.

– Я присяду? - спросил дядька, водрузил графинчик в центр стола, плюхнулся на стул, тут же подскочил, как каучуковый, и сунул Денису крупную ладонь:

– Вадим Михалыч. Можно Вадик. Можно Михалыч. Можно и Вадим Михалыч, кстати. Ай, разберемся.

Денис пожал горячую и почти не влажную руку (мельком подумал: похоже, не алкаш) и представился, постаравшись выдержать предложенную стилистику. Михалыч важно кивнул, отвернулся на секунду, в которую всадил обращенную к официантке многофигурную пантомиму, принял исходное положение и спросил:

– Из Москвы?

– Казань.

– Финансист?

– Нет, по госделам.

– О. Солидно. Хотя в нашем деле чем дальше от чиновников, тем лучше.

– А что за дело?

– Водное.

– Водные ресурсы и недра относятся к исключительной собственности государства,

– строго сказал Сайфиев.

Вадим Михалыч рассмеялся.

– Да нет, мы на всю воду не претендуем. Только минералка и только в бутылках.

– Так вы местный, что ли?

– Не дай бог. Питерские мы.

– Это сейчас неактуально, - отметил Денис.

– Это всегда актуально, - веско возразил Михалыч и оглянулся на официантку.

Она, видимо, легко прочитала таинственные фигуры пальцами: с достоинством приблизилась, поставила на стол рюмки, бутылки с водой да тарелки с закуской и с достоинством удалилась. Денис вздохнул и слегка отвернул голову от стола.

– Язва? - сочувственно спросил Михалыч.

– Да какое… Пережрал как бобик, тресну сейчас.

– Так у меня мезим есть! Или как он там называется, - обрадовался Михалыч и принялся шарить по карманам.

– Ой, да не надо, я таблетки не это… Только в крайнем случае.

– Правильно! - легко согласился Вадим Михалыч. - Лучше водочки. Ой вкусная!

Разговор впал в неизбежную кадриль "а коньяку - а вина - а сухого - а полрюмки – а коньяку - а без закуски - а тогда водочки", из которой, по счастью, выскочил без потери темпа и качества. Денис согласился на коньяк в гомеопатической дозе, и намерение исполнил - убрал за весь стремительно углубившийся вечер лишь пару рюмок с лимончиком. Чисто для пищеварения. Плюс несколько кофейных наперстков и много воды - чтобы не было мучительно горько за прицельно прожитый день.

Вадим Михалыч представлял фирму "Источник-плюс", которая поставила под ключ две линии - по бутилированию воды в пластик и стекло, на 5 тысяч и 2 тысячи бутылок в час соответственно. Бригада пробыла здесь три дня, контролируя завершение пусконаладки заводика, и вчера отбыла на брега Невы. Михалыч, успевший уполовинить остатки ой вкусной, отбывал завтра, не скрывал, что страшно опечален таким отставанием от коллектива и безмерно рад скорому отъезду. Он жарким полушепотом объяснял посмеивающемуся Денису:

– Я тебе говорю: тело воды чистейшее, биоактив уникальный, гидрокарбонат, сульфаты, щелочной баланс, натуральное озонирование - короче, не врут ученые. Аждахаево ваше - говна кусок страшный. А вода под ним - жидкий бриллиант. Бутерброд такой, - отметил Михалыч и невесело хихикнул. Он уже заметно окосел.

– А чем Аждахаево-то не угодило? - удивился Денис. - Нормальный такой поселок, выше среднего. У вас в Питере победнее и погрязнее будет.

– Страшно здесь, - сказал Михалыч, пропустив злобный наскок. - Я последние пять лет только по командировкам и мотаюсь. Думал, все видел. Блин, я в Туве был, завод канцерогенчиков, ну, шипучка эта цветная, ставил. Там город есть, уж не помню названия - короче, все там или уже отсидели, или до конца года сядут. На улицу выйдешь - как зона на прогулке. Все мужики в позе срущего воробья, курят или семечками плюют. Пальцы синие, морды страшные. Бабы сплошь хабалки какие-то. Так там не страшно было. Там все понятно. А здесь жуть. Мне мои сперва рассказывали, что, наоборот, рай. Швейцария типа деревенская. А потом резко передумали. Тут, короче, ни гопников, ни бандитов. В ночном клубе танцы по вечерам - мои сходили, пришли офигевшие. Первый вечер только раздухарились - бац, и нет никого в зале. Ни девок, что досадно, ни парней, что опасно. Ну, думают, снаружи ждут с дрекольем. Бутылки нахватали под розочки, минут двадцать с духом пособирались - и на улицу. А там пустынь. Оптина. Вообще никого. На второй день уже начали всех расспрашивать.