Помехи - Аластер Рейнольдс

— И как тебе творить историю?

— Вообще-то… странное чувство. Да только историю творю не я. Когда будешь описывать эксперимент, не пиши, что первым перешел я. Пусть это будешь ты, как с самого начала и задумывалось. А это просто репетиция. Хотя можешь упомянуть обо мне в сноске.

Джо заколебался:

— Как хочешь, но…

— Именно так и хочу.

Майк завозился, пытаясь сползти с койки. Эта версия его тела, в отличие от прежней, не была подключена к трубкам. Но попытка пошевелиться не удалась. На мгновение его охватил ужас парализованного. Должно быть, он испуганно вскрикнул.

— Спокойно, — Джо положил руку ему на плечо. — Шаг за шагом. Связь еще должна устояться. Пройдет не один час, пока к тебе вернется свобода движений, так что не пробуй бегать, не научившись ходить. И еще, боюсь, нам придется продержать тебя в лаборатории куда дольше, чем тебе хотелось бы. Конечно, нервосвязь стала обычным делом, но это ведь не простая нервосвязь. Нам пришлось урезать кое-что, чтобы протиснуть данные через коррелятор, так что риск больше, чем со стандартной туристской установкой. Беспокоиться не о чем, но я хотел бы убедиться, что все параметры у нас под контролем. Утром и вечером буду проводить тестирование. Извини, что приходится тянуть, но для статьи нам нужны еще и числовые данные. Могу только пообещать, что на встречу с Андреа у тебя времени хватит. Если, конечно, ты не раздумал с ней встречаться.

— Не раздумал, — сказал Майк. — Раз уж я здесь… не возвращаться же, верно?

Джо посмотрел на часы:

— Давай-ка начнем упражнения на координацию. Займем время на час-другой. Потом надо будет убедиться, что ты полностью контролируешь мочевой пузырь. Иначе может выйти неловко. А уж потом проверим, можешь ли ты сам удержать в руках ложку.

— Я хочу увидеть Андреа.

— Не сегодня, — твердо возразил Джо. — Сперва надо подготовиться.

— Завтра. Завтра наверняка.

Понедельник

Он задержался в тени старого зеленого лодочного сарая на берегу озера. День стоял жаркий, время шло к полудню, и в парке было людно, как не бывало с жарких дней прошлого лета. Конторские работники проводили обеденный перерыв, рассевшись по берегам: мужчины распустили галстуки и закатали рукава и брюки, женщины сбросили туфли и расстегнули воротнички блуз. Детишки плескались в фонтане, а те, что постарше, подпрыгивали на метры в высоту на механических ходулях — последней новинке сезона, выглядевшей довольно устрашающе. Студенты валялись на пологих травянистых откосах, загорали или в спешке дописывали запущенные курсовые работы. Майк узнал среди них ребят со своей кафедры. Большинство было в дешевых очках виртуальной реальности и в перчатках дистанционного управления, розовой пленкой прикрывающих руки до локтя. Самые бодрые студенты лежали на спине, тыча пальцами в невидимо висящие перед ними объекты. Выглядело это так, словно они пытались поймать последние клочки облаков, висящие над Кардиффом.

Майк уже высмотрел Андреа, стоявшую чуть дальше над озерной бухтой. Там, где они договорились встретиться. Благовоспитанная Андреа пришла минута в минуту. На ней была белая блузка, бордовая юбка до колена и простые офисные туфли. Волосы оказались короче, чем ему помнилось, уложены по-новому и не доставали до воротничка. Секунду, пока она не повернулась, он ее не узнавал. В руке она держала стаканчик с кофе с эмблемой «Старбак» и между глотками посматривала на часы. Майк опаздывал уже на пять минут и понимал, что рискует. Андреа могла уйти, не дождавшись. Но сейчас, в тени сарая, вся его уверенность куда-то подевалась.

Андреа незаметно огляделась. Еще раз посмотрела на часы. Сделала глоток, запрокинув стаканчик так, что Майк понял: допивает последние капли. Он увидел, как она ищет взглядом мусорный бачок.

Майк вышел из тени. Прошел по траве к бетонной дорожке, остро ощутив неуклюжую медлительность своей походки. Ходьба после долгих упражнений стала даваться легче, но ему все еще казалось, будто он шагает, погрузившись по горло в бассейн с патокой. Джо уверял, что движения станут увереннее, когда устоится нервосвязь, но, как видно, на это требовалось больше времени, чем они думали.

— Андреа, — проговорил он. Голос прозвучал невнятно и пьяно и даже ему самому показался слишком громким.

Она повернулась и встретилась с ним взглядом. После чуть заметной паузы улыбнулась, и улыбка тоже оказалась чуточку не такой, словно ее попросили улыбнуться в объектив.

— Привет, Майк. Я уж думала…

— Все нормально, — он тщательно выговаривал каждое слово и проверял, правильно ли оно прозвучало, прежде чем перейти к следующему. — Я просто не мог решиться.

— Я тебя не виню. Как ты себя чувствуешь?

— Немного странновато. Потом будет лучше.

— Да, они мне говорили, — она сделала еще глоток из стаканчика, не заметив, что он опустел.

Между ними было метра два — достаточно близко для разговора, достаточно близко, чтобы сойти за пару друзей или коллег, случайно столкнувшихся у озера.

— Ты очень добра… — начал Майк. Андреа поспешно замотала головой:

— Прошу тебя. Все в порядке. Мы все обсудили. И оба решили, что так будет правильно. Ты ведь не задумался бы, поменяйся мы ролями.

— Может быть, и нет.

— Я тебя знаю, Майк. Может быть, лучше, чем ты сам себя знаешь. Ты сделал бы все, что мог, и больше того.

— Я только хотел сказать… я не считаю это пустяком. Ни то, что ты согласилась вот так со мной повидаться… ни то, на что он пошел, чтобы дать мне время.

— Он просил тебе передать, что есть и худшие способы провести неделю.

Майк постарался улыбнуться. Он чувствовал, как движутся мышцы лица, но без зеркала не мог судить, что у него получилось. Пауза затянулась. Футбольный мяч плюхнулся в воду и тихонько поплыл от берега. Слышно было, как заплакал мальчик.

— У тебя другая прическа, — заметил Майк.

— Тебе не нравится…

— Нет, нравится. Правда, тебе идет. Ты подстриглась после того, как… нет, погоди, понял. Ты ведь шла в парикмахерскую…

Теперь он рассмотрел у нее на щеке царапину, оставшуюся от падения на поребрик, когда ее сшибла машина. Не пришлось даже накладывать швов. Через неделю пройдет без следа.

— Я даже представить не могу, каково тебе пришлось, — сказала Андреа. — И не могу представить, каково тебе сейчас.

— Сейчас легче.

— Сказано без особой уверенности…

— Я хочу, чтобы стало легче. И думаю, что станет. Просто прямо сейчас кажется, что я сделал самую большую в жизни ошибку.

Андреа подняла свой стаканчик: