Операция «Вирус» - Игорь Минаков

— Простите, Экселенц, — пробормотал я, — но так нельзя. Мы не на Саракше.

— Под трибунал пойдешь, — прошипел он. — Мальчишка…

— Нет, Экселенц, — ответил я, намертво задавливая в себе субординационный инстинкт. — Мне уже за сорок, и я далеко не тот лопоухий юнец, что за здорово живешь погубил сотни людей.

— Подбери детонатор, террорист, — буркнул Экселенц. Протянутую руку растерявшегося Водолея он проигнорировал.

Я поднял злополучный кружочек с «иероглифом сандзю» и, не зная куда его девать, сунул в карман. Глумова, всхлипывая, рухнула перед Абалкиным на колени.

— Успокойтесь, Майя Тойвовна, — тихо сказал я. — Стрельбы больше не будет! — добавил я уже громче, чтобы слышали Экселенц и Гриша.

— Стояли звери… около двери, — прошептал Абалкин и потерял сознание.

— А теперь изволь объясниться! — потребовал Экселенц, когда мы вернулись в его кабинет. Законное место за рабочим столом он почему-то не занял. Я внимательно посмотрел на своего шефа, и мне пришло в голову, что передо мной вовсе не великий и ужасный Странник, бывший резидент Совета Галактической Безопасности и нынешний всемогущий глава КОМКОНа-2 — передо мной глубокий старик, у которого вдруг вышибли землю из-под ног. Сорок лет они вычеркнули у него из жизни. Сорок лет они делали из него муравья. Сорок лет он ни о чем другом не мог думать. Они сделали его трусом, и он стал шарахаться от собственной тени. И как всякий трус, он начал стрелять. Палить из «герцога» двадцать шестого калибра в олицетворение своего страха, которое когда-то ласково называли Левушкой-ревушкой… Но, похоже, то был бред моей взбудораженной совести. Ничего у него не вышибли. В следующее мгновение зеленые глаза Экселенца опять горели дьявольским огнем, а оттопыренные уши зловеще пылали на фоне картины с изображением восхода солнца над Парамуширом. Завороженный этим внезапным превращением, я почувствовал, что решимость моя улетучивается, будто жидкий кислород из расколотого дьюара.

— Ну!

Если я не сумею доказать свою правоту, он меня убьет, подумал я отстраненно. Ну и пусть, главное Абалкин жив и находится в нашем комконовском госпитале, куда не пускают посторонних, будь ты даже самим Председателем Мирового Совета. Я мысленно сосчитал до десяти и заговорил:

— Нельзя его убивать, Экселенц. Неправильно это.

— Ты еще скажи — негуманно.

— Да, негуманно, — с вызовом сказал я. — Потому что Абалкин не автомат Странников.

— Кто же он, по-твоему?

— Человек. Запутавшийся, выбитый из колеи, в конце концов — взбунтовавшийся против навязанного ему образа жизни, но человек.

— У которого есть детонатор, — вставил Экселенц.

— Да с чего вы все взяли, что это детонатор! — возопил я. — А если это все-таки элемент жизнеобеспечения? Или удостоверение личности вроде ген-индекса?

— Которое требуется предъявить первому же встречному Страннику, — продолжил шеф.

— Ну, я не знаю, что это на самом деле… Я исхожу из простого соображения, что вся эта детективная история слишком уж отвечает нашей, человеческой логике. Но даже мы не стали бы громоздить одну нелепость на другую ради сомнительного результата. — Я понимал, что говорю не слишком внятно и совсем неубедительно, но времени тщательно обдумать, облечь смутные свои прозрения в чеканные формулировки у меня не было. — Из чего, собственно, следует, что Абалкин — автомат Странников, у которого включилась программа? Только из того, что он отправился в Музей Внеземных культур вопреки моему предупреждению? — Экселенц засопел, но я продолжал: — А если это было обычным упрямством?! Допустим, Абалкин решил забрать свой детонатор, чтобы устранить возможность шантажа с нашей стороны. Поступок, конечно, асоциальный, но не настолько, чтобы угрожать безопасности человечества. Вы скажете, что голован Щекн отрекся от своего друга, потому что углядел в нем нечто нечеловеческое? Но и такой вывод ровно ни из чего не следует, кроме нашей уверенности, что Абалкин — это вдруг активизировавшийся автомат Странников. Вполне возможно, что Щекну просто не понравился нерекондиционированный прогрессор. Офицер штаба группы флотов «Ц» — тот еще фрукт! Полагаю, Щекну-Итрчу хорошо известно, что делают такие офицеры, обнаружив голована-цзеху на расстоянии выстрела. К тому же Абалкин сам назвал причину своих метаний и своего желания во чтобы то ни стало оставаться на Земле, и мне почему-то кажется, что он не солгал. — Экселенц больше не буравил меня взглядом, ему уже стало неинтересно. — Если говорить коротко, шеф, я считаю, что мы пошли на поводу у событий, приняли в качестве рабочей не самую продуманную версию, что, конечно, простительно в состоянии цейтнота…

— Старину Айзека можно поздравить с новым учеником, — прервал мое словоизвержение глава КОМКОНа-2. — Ну хорошо, что ты предлагаешь?

— Я предлагаю дать Абалкину шанс.

— Добраться до детонатора?

— Нет, конечно… Пусть поправляется, приходит в себя. Тогда с ним можно будет спокойно поговорить…

— Допросить, — уточнил Экселенц.

— Если угодно, — сказал я. — Главное — узнать, что там, на Саракше, произошло.

— Так Абалкин тебе все и выложит, — проворчал Экселенц.

— Что-нибудь да расскажет… Пополним ряд наших версий.

— Это все лирика, Мак, — сказал он. — Убедительных доводов я не услышал. Операцию считаю проваленной…

— Понимаю, Экселенц, — откликнулся я. — Готов понести любое наказание.

— Не перебивай, — буркнул Экселенц. — Перед Советом отвечать мне. А ты отправишься на Саракш и проведешь официальное расследование по факту гибели выездного врача Курта Лоффенфельда. Сроку даю неделю. По истечении этой недели результаты должны лежать у меня на столе. Удовлетворительные результаты. Если они таковыми не окажутся, готовься сменить место службы. Скажем, на устье Тары. Там у них вечный аврал. Как понял?

— Понял вас хорошо, — откликнулся я, вытягиваясь в струнку. — Разрешите приступить?

— Валяй, приступай, — отмахнулся он. — И на глаза мне лучше не попадайся.

Утром я справился о состоянии здоровья пациента Абалкина у дежурной госпитальной сестры. Разумеется, воспользовавшись спецдопуском. Невзирая на раннюю пору, девушка бодро сообщила, что пациент Абалкин (огнестрельное ранение) находится в кибернизированном реанимационном боксе, что состояние его хоть и тяжелое, но стабильное и шансы на выздоровление довольно высоки. Она стала перечислять какие-то сугубо медицинские показатели, но я поблагодарил ее и отключился.