Загадка Агреста - Галина Павлова

Я вскочила и забегала по комнате, в тщетной надежде успокоиться. Унтер с осуждением наблюдал за моими лихорадочными движениями и, наконец, не выдержал и громко залаял. Это привело меня в чувство. Я сварила кофе и постаралась сосредоточиться. Единственной ниточкой к разгадке мне казался системный администратор «F & D». Возможно, он сможет узнать, чью почту хакнул Сережа? Идти в здание организации было опасно. Тот, кто меня искал, видел мою фотографию. Но как поговорить с Аллочкиным начальником, не показываясь никому на глаза?

Из глубокой задумчивости меня снова вывел Унтер. Он, не мигая, смотрел на меня. Его глаза янтарно светились в полумраке прихожей надеждой и укором. Я вздохнула и взяла поводок, лежащий у его ног.

— Ладно, пес, пошли гулять! Надеюсь, до завтра мне что-нибудь придет в голову.

Нетерпеливый взгляд на ручные часы. Без пяти минут шесть. Еще пять минут ожидания. Я ждала системного администратора «F & D». Ничего более умного, чем позвонить ему от имени Лены и назначить свидание в больничном дворе, мне в голову за ночь не пришло. И весь мой день ушел на обдумывание нашего разговора и ожидание… Вечернее солнце лениво согревало мое лицо и я снова закрыла глаза. В больничном дворике тишина и мир, чего нельзя было сказать о моем состоянии. Неужели не придет? Внезапно я почувствовала, как кто-то заслонил от меня солнце, и открыла глаза.

— Привет! — С высоты своего немаленького роста на меня смотрел Шурик — человек из прошлой жизни: однокурсник моего бывшего мужа и его закадычный друг. Что связывало его, компьютерного гуру и патологического скромника, с моим мужем, принципиальным лентяем и дамским угодником, я не знаю до сих пор. Но именно Шурик опекал нашу хрупкую семью с первых дней ее существования, И именно он, единственный, кто предпринимал искренние, хотя и совершенно бесплодные попытки наш брак сохранить. И именно его мне совершенно не хотелось сейчас видеть.

— Какими судьбами?

— Пришла проведать Аллочку, мою соседку, — от неожиданности отрапортовала я, не очень задумываясь, зачем на такой общий вопрос давать такой конкретный ответ.

Шурик за три года, которые мы не виделись, возмужал. Его некрасивое длинноносое лицо уже не казалось таким застенчивым, как когда-то, а янтарные, с рыжими искрами, глаза не опускались вниз во время разговора со мной. Они смотрели весело и немного насмешливо. Славные глаза.

— Не Григорьеву ли? — подозрительно спросил он — Что с ней?

Я начала пространно объяснять происшедшее, стараясь привести мысли в порядок. Мне настолько не хотелось беседовать о моей жизни, что вопрос о том, почему Шурик интересуется моей соседкой, в моей голове не возник. Пусть спрашивает об Аллочке. Не обо мне!

Шурик внимательно слушал меня, иногда задавая вопросы. Ему было интересно, например, взломал ли Аллочкин крутой хакер сеть «F & D», давно ли это случилось? Потом он взглянул на часы. Десять минут седьмого. Я проследила его жест и очнулась.

— Ты кого-то ждешь?

— Мама твоей подруги просила меня прийти.

— А зачем?

— Наверное, для того, чтобы объяснить ее отсутствие. Она работает в моем подразделении.

Боже мой! Милый, славный Шурик — системный администратор «F & D»! Мое настороженное ожидание врага сменилось облегчением. Я узнаю у Шурика все, что меня интересует, не прибегая ни к каким уловкам!

— Шурик! Это я просила прийти сисадмина! Дело в том, что все эти события, связанные с несчастным случаем, очень близко задевают и меня. Я не знала, как иначе могу поговорить с ним наедине, — рассказывая о странном украденном письме, я старалась не показать, как озадачена и напугана. Но мой собеседник хорошо все понял.

— К сожалению, о взломе я узнал только что от тебя. Я был в головной фирме целую неделю, и с тех пор у меня еще не было возможности сесть за свой компьютер. Все, что я смогу, узнаю. Хотя, одна мысль у меня есть. И она мне кажется вполне логичной.

Он присел рядом со мной на скамейку. Я ощущала кожей тепло его тела на расстоянии, и это ощущение почему-то успокаивало.

— Возможно, тебя разыскивает наш юрист. Кроме дел фирмы, он занимается еще делами частных клиентов.

— Зачем я юристу? Что я натворила?

— Ты ничего не знаешь? — вопрос прозвучал больше как утверждение.

— Чего такого ужасного я не знаю? — терпеть не могу эти вопросы в стиле мыльных опер.

— Не знаю, значит ли это для тебя что-нибудь… — он замялся.

— Да говори уже! Я сама решу: значит или нет!

— В пятницу похоронили Лешека и тетю Эльжбету.

Я ожидала услышать о своем муже все, что угодно, но не это. Я давно не испытывала к Лешеку никаких чувств, кроме брезгливости, но смерть человека, который некоторое время был тебе близок, невольно задевает и тебя. У меня перехватило горло. И я не сразу смогла задать следующий вопрос.

— А что случилось?

— Не знаю точно, какой-то несчастный случай. Я тоже только сегодня об этом узнал. Если хочешь, узнавай сама. Заодно, возможно, выяснишь, не по поводу наследства ли тебя ищут.

— Шурик, какое наследство! Мы разведены, ты это еще помнишь?

Он нетерпеливо пожал плечами.

— Тогда, может, не нужно спрашивать у нашего юриста о тебе?

— Нет, спроси. Пожалуйста. Я должна узнать, зачем меня кто-то ищет.

Снова несчастный случай! Эпидемия какая-то. Как будто кто-то хочет свести меня с ума. Хотя, если рассуждать трезво, Аллочка никак не была связана с моим бывшим мужем. Неужели совпадение?

Из глубокой задумчивости, плавно переходящей в оцепенение, меня вывел Шурик. Он снова посмотрел на часы и заторопился.

— Ты уверена, что мне не обязательно искать Аллочкину маму?

— Да, и с Аллочкой ты поговорить не сможешь. Она еще не пришла в сознание.

Мы обменялись телефонами. Наш общий с бывшим и, уже мертвым, мужем приятель обещал перезвонить, как только что-нибудь выяснит, и быстро ушел. Он не предложил меня провести, и мне это, почему-то, было неприятно. Что это со мной? Я никогда не испытывала к Шурику ничего, кроме человеческой симпатии. Наверное, мне просто не хватает дружеского участия.

И я побрела к Ленке поплакать в жилетку и немного успокоиться.

Со дня моего первого визита в палате мало что изменилось: те же белые стены и запах дезраствора, та же гипсовая фигура на соседней кровати — только трубочки, отходящие от Аллочки, куда-то исчезли. Но неисправимая оптимистка Лена сумела изменить саму атмосферу в комнате. Ее легкий и веселый нрав привлекал к ней весь медперсонал реанимации. Ей постоянно изливала душу какая-нибудь из медсестер, нянечек. Вокруг крутились, отпуская свои медицинские, иногда несколько специфические шутки, молодые врачи. Не избежал Ленкиных чар и суровый Владимир Александрович. Я застала его, облокотившимся о подоконник рядом с Аллочкиной кроватью. Его серые глаза были зафиксированы на вдохновенном лице моей подруги. И в них читалось чувство, ничего общего с равнодушием не имевшее. Дай бог! Может, невезучей в личной жизни Ленке хотя бы сейчас чуточку повезет.

— Ты чего такая встрепанная? — вместо приветствия услышала я от нее. Ее глаза невольно обратились к доктору. Ага, да тут все взаимно.

— Так на меня влияет общение с твоим семейством. Твой душка Унтер вчера вывалял в грязи меня, а потом незнакомого человека, — решила я подождать со своими проблемами. Сначала нужно было узнать состояние Аллочки. — А твоя дочь втравила меня в очень неприятную историю. — Это я добавила уже мысленно.

— Вы гуляли в грозу? — счастливо засмеялась моя соседка. — Он ее боится!

Она снова посмотрела в сторону подоконника, потом перевела сияющий взгляд на меня.

— Аллочка пришла в себя. Она еще не может говорить и все время спит, но Владимир Александрович говорит, что все будет хорошо.

— А когда она сможет разговаривать? — встрепенулась я.

— Не знаю. Может, — через неделю, может — через месяц. А почему ты пригорюнилась?

Я подумала, что через неделю меня может не оказаться в живых, и в сотый за сегодня раз рассказала свою историю.

— Ваш приятель прав! — вдруг раздался скрипучий голос со стороны кровати, на которой лежала гипсовая фигура. — Вам нужно навестить вашего мужа! Гражданский долг каждого цивилизованного человека достойно попрощаться с умершим, даже если он — бывший муж!

Интересно, кто это меня учит жить? В гипсовом корпусе с трудом угадывалось лицо пожилого мужчины с острым неприятным взглядом светло-серых глаз.

— Это наш сосед по палате. Войт Владислав Янович. Он, между прочим, юрист и милейший человек. — Церемонно представила мне мужчину Лена. Для нее все люди были милейшими. — Полина Агрест.

Маленькие серые глазки с любопытством впились в мое лицо.

— Сходите, сходите. Вас, несомненно, разыскивает адвокат его наследников.

— Но у него нет наследников! Его мать часто повторяла, что Лешек — последний из их рода.