Русофобия. История изобретения страха - Наталия Петровна Таньшина

Соответственно, русофобия — это страх не просто перед реальной Россией, но перед Россией воображаемой, той, в которую Запад сам поверил, поверил в им же самим смоделированный образ. Что бы мы ни делали, Запад будет судить о нас не по нам и нашим действиям, а по своим собственным представлениям, выгодам, страхам и ожиданиям. И этот сплав архетипических страхов перед Россией и страхов, искусственно созданных, западные элиты используют для управления обществом и решения своих собственных задач. Именно политические элиты формируют русофобскую повестку и аккумулируют иррациональные страхи, существующие в обществе. В значительной степени русофобия представляет собой результат деятельности экспертного сообщества.

В этом плане вера в злонамеренность русских основана на безотчётном страхе перед ними, базирующемся, зачастую, на совершенно ложных постулатах. Это обусловлено самой логикой политического мифа, который и не создавался как «правдивый рассказ». Как известно, чем абсурднее ложь, тем охотнее люди в неё верят. Тезис о том, что русские — это зло, давно превратился в аксиому, не требующую доказательств. Как отмечает Л. Вульф, размышляя о настроениях американцев времён холодной войны, «зло говорило с русским акцентом»[53]. Для масс нужны броские, яркие лозунги, рассчитанные на чувства, а не на разум.

Но это нижняя часть айсберга, русофобия для масс и обывателя. Русофобия же на верхнем уровне, на уровне элит — это уже не иррациональный страх, а профессиональное, просчитанное и лицемерное производство этого страха, это высокотехнологичный бизнес и в целом система управления, использующая архетипы коллективного бессознательного для достижения конкретных экономических и политических целей. Западная русофобия рациональна как технология и при этом основана на иррациональности и мистицизме, на закладываемых с детства и передаваемых из поколения в поколение страхах.

Итак, русофобия весьма рациональна и управляема. Она представляет собой механизм и способ манипуляции общественным мнением с целью решения собственных внутренних проблем; это способ политической борьбы и решения важнейших экономических проблем; важный компонент бизнеса и двигатель ВПК, ведь нужен очень сильный враг, чтобы убедить общество в необходимости постоянного наращивания вооружений с целью победить «русское зло», угрожающее всему цивилизованному Западу. Вовсе не случайно президент США Рональд Рейган в 1983 году объявил Советский Союз «империей зла»: ему нужно было обосновать американским обывателям необходимость начать эскалацию гонки вооружений против СССР и запустить программу Стратегической оборонной инициативы.

* * *

С.М. Сергеев выделяет следующие компоненты русофобии: признание за русскими некой онтологической и/или генетической ущербности; экзистенциальная ненависть или страх по отношению к ним; систематическое и сознательное желание им вреда, а не блага; отрицание самих базовых понятий «русский», «русскость». Формальным критерием русофобии является сознательное негативное отношение к русским именно потому, что они русские[54].

С данными критериями можно согласиться, уточнив, что речь идёт о сознательном культивировании негативного отношения к русским. Что касается сознательного желания вреда, а не блага, то здесь, на мой взгляд, тоже действует строгий рациональный расчёт: борьба с конкурентом и желание его победить.

Конечно, слушая заявления современных западных политиков, вполне можно подумать, что ими овладело некое коллективное безумие[55]. Однако это вовсе не так. Речь идёт о хладнокровной лжи и откровенной пропаганде, о тщательно продуманных действиях, рассчитанных на то, чтобы воздействовать на эмоции, а не на разум, пугая подконтрольного обывателя такой прижившейся и понятной «русской угрозой».

Именно как целостную идеологию анализирует русофобию О. Б. Йеменский. В его определении русофобия — это целостная идеология, представляющая собой «особый комплекс идей и концепций, имеющий свою структуру, свою систему понятий и свою историю генезиса и развития в западной культуре, а также свои типичные проявления». При этом исследователь справедливо отмечает, что это западная по происхождению идеология, утверждающая злую природу русского народа. Согласно ей, «русский народ наделяется некими уникальными свойствами, обусловливающими его тягу ко всему низменному. Русские представляются не способными ко всему тому, что составляет человеческое достоинство у других народов, что объясняется генетически и культурно-исторически. Логика русофобии основана на противопоставлении русского и западного как дурного хорошему. В связи с этими свойствами русские как народ видятся принципиально враждебными Западу, а Россия как сущностно иная, чуждая цивилизация. Россия предстаёт как экзистенциальный враг Запада и всего, что осознаётся в западной культуре как специфически „западное" — свободы, демократии, прав человека»[56].

Г. Меттан убеждён, что русофобия — не только проявление эмоций, не пассивная демонстрация своего мнения. Русофобия — это «активная, заведомо враждебная позиция, целью которой является если не нанесение прямого ущерба, то по крайней мере стремление ущемить „другого" в его правах». Поэтому автор справедливо отмечает, что «русофобия — это не заговор, это образ мысли»[57].

Швейцарский исследователь выделяет несколько видов русофобии, называя её «смешанным чувством». Есть ненависть пассивная, заключающаяся в стремлении извлечь выгоду из внезапной слабости России, как, например, это было при Борисе Ельцине. Существует активная, воинствующая русофобия, оживающая, когда Россия обретает силу, и примеры такого всплеска наблюдались многократно в XIX веке, а сейчас мы это можем видеть своими собственными глазами. Кроме этого, отмечает Г. Меттан, есть русофобия как таковая, не зависящая ни от чего[58].

Русофобия — это западная идеология. Она спекулирует теми же категориями, которые известный исследователь Эдвард Вади Саид использовал применимо к ориентализму: подчёркивание разницы, выделение западного превосходства, использование стереотипов для вынесения суждений, тем более что европейцы уже очень давно начали относить Россию именно к Востоку. Поэтому такой взгляд является искажённым, поскольку, как отмечал Э. Саид, он предполагает наличие «противоположного, „Другого", чья действительность является предметом постоянной интерпретации и переинтерпретации с точки зрения отличия от „нас"»[59]. По словам Л. Вульфа, взгляд на Россию был искажён «элементами „доминирующего дискурса", „ориентализма" и представлениями о некоей нормативной „цивилизованности"»[60].

Русофобия коренится в северном полушарии, где сильны позиции католицизма и протестантизма, а это важно, поскольку неприязнь к России корнями уходит в принятие Русью христианства по греческому обряду. Азия, Африка, Аравия, Латинская Америка никогда не страдали русофобией. Япония и Китай имели с Россией территориальные конфликты, отсюда и периодические эмоциональные всплески. А вот для США, никогда с Россией не воевавших, характерна беспрецедентная ненависть на государственном уровне.

Несмотря на то, что русофобия — западное явление, представляется некорректным в исторической ретроспективе распространять его на всё западное общество, как и вряд ли возможно говорить о едином Западе по отношению к России. Как отмечал М. Малиа, «меняющиеся европейские образы России являются отражением ряда соперничающих