Цвет морской волны - Анна Артемовна Старкова

в этот раз приехали адекватные люди?!– задумался художник, лежа на кровати.– Да ну, нет, видимо опять воду перепил и лезут какие то странные мысли в голову.– тут же оборвал себя на мысли старик, ежась на кровати и прикрывая уши подушкой.

Шаловливые крики подростков долго не утихали, только к рассвету можно было, наконец услышать звонкую трель пролетающих мимо птиц и всплески волн, бурно ударяющихся о скалы. В минуты полного уединения, когда все жители острова погружены в непробудный сон, художник начинал расцветать. Все его мысли озарялись ярким светом, он был полон сил и открыт миру.

На часах еще не было и 7 утра, а он уже раскладывал переносной стул и мольберт на каменистую дорожку возле скалы. Теплый ветер ласково трепал старика по волосам, чайки в унисон подпевали свисту морских волн, казалось, что утро уже ничем невозможно испортить…

Художник уютно расположился на своем старом расшатанном стульчике, достал кисти, краски, палитру и начал творить. Сначала он лишь обозначал образы, делал эскиз, а уже потом приступал к одухотворению. Старик предпочитал пользоваться теорией Кандинского, для которого каждый цвет имел свое значение. Так, он передавал не истинный цвет изображаемого объекта на полотно, а цвет эмоционально подходящий к нему. Например, иногда художник рисовал море провокационным красным цветом, которое будто говорило зрителю «Эй, не подходите ко мне, не нарушайте мои личные границы, иначе вам же будет хуже», а иногда и глубоким синим оттенком, передающим тонкие душевные переживания творца. Один и тот же пейзаж он мог переписывать несколько десятков раз, при этом сохраняя индивидуальность каждой работы.

Время шло незаметно, и на пляже уже появились первые желающие насладиться очарованием Ионического моря.

– Вот и работе пришел конец.– подумал старик, заметив на горизонте приближающихся людей.

Не успел он и глазом моргнуть, как маленький шаловливый мальчик весело пробежал мимо него, разбрызгивая на ходу воду под ногами.

– Простите, простите его – протараторили родители ребенка, обращаясь к художнику – Понимаете, мы тут первый день, а он ни разу не был на море, у вас прекрасный остров!

– Но без излишнего ора мой дом был бы еще прекраснее. – с ироничной ухмылкой произнес художник.

– Эмм… вас что-то беспокоит?– недоуменно протянул мужчина.

– Меня многое беспокоит, но тратить свои силы на беспокоивший меня объект я не собираюсь.– улыбнулся старик.

– Видимо здесь не все люди такие приветливые, пойдем отсюда.– возмущенно произнесла женщина.

– Оливер!– громко позвал мужчина мальчика.– Пойдем на другой пляж, здесь слишком грязно.

– Да вроде не грязно, смотри как здесь прекрасно!– закричал Оливер, с силой уничтожая нападающие волны.

– А на другом пляже еще лучше, там и волны и рыбки … пойдем.– начала уговаривать сына женщина.

– Да нет, зачем мы только сюда пришли, давайте лучше купаться!!!– радостно схватил ребенок родителей за руки и потащил их в воду.

– Оливер, не надо, Оливер !!!– весело засмеялись мистер и миссис Лайт.

Зайдя по колено в воду, семья уже напрочь забыла о назревающем конфликте. Они счастливо резвились в пучине морской. Будто маленькие дети мистер и миссис Лайт брызгали друг в друга водой. Началась настоящая война. Маленький Оливер принялся атаковать отца, он с легкостью запрыгнул ему на спину и стал карабкаться вверх. Мужчина перехватил мальчика на руки и стал кружить над водой.

Старик, смотря на эту картину пришел в недоумение.

– Если они будут вести себя так каждый день, то я точно помру раньше своего назначенного срока. -подумал он.

Художник раздраженно собрал свои кисти, стульчик, мольберт и неспешным шагом побрел домой, бросив недовольный взгляд на молодую семью.

– Вот странный старик, даже удивительно, что в таком волшебном месте могут жить такие неприветливые люди.– протянул мистер Лайт, расстилая на горячий песок полотенце.

– Да, я тоже не очень понимаю такого отношения, мы ему ничего плохого не сделали, откуда так много злобы непонятно.– согласилась женщина.

Солнце ласково припекало макушки туристов. Оливер положил голову на плечо мамы, его кудрявые мокрые волосы упали ему на глаза, но он этого не почувствовал, мальчик крепко спал в объятиях своих родителей.

– Скотт, Скотт…– настойчиво прошептала миссис Лайт.

– Да, да, я слушаю.– отозвался мужчина, снимая соломенную шляпу с лица.

– Говори тише, Олли разбудишь. Ты кстати уже позвонил доктору Хиосе?

– Пока нет.

– Нужно будет сегодня это сделать, а то как-то без предупреждения завтра врываться в его кабинет будет неудобно.

–Да, я позвоню.– улыбнулся мужчина и нежно поцеловал жену.

– Может быть пойдем завтра на другой пляж? Не хочется опять встречать здесь этого безумца.– протяжно произнесла женщина.

– Нужно будет спросить сегодня за ужином у местных жителей насчет пляжа.

Миссис Лайт одобрительно кивнула. Чуть позже она с ужасом воскликнула, нечаянно глядя на часы.

– Ой, господи, мы же опаздываем!

Оливер нехотя поднял голову с плеча матери.

– Что произошло? Мы уже уходим?– сонным голосом произнес мальчик.

– Да, прости дорогой, что разбудила, но я запланировала для тебя один сюрприз, но совсем потеряла счет времени и если мы сейчас не поторопимся, то опоздаем. – протараторила миссис Лайт .

Быстро собрав все свои вещи, семья отправилась обратно в свою маленькую квартиру.

Всю дорогу миссис Лайт не покидала мысль о ее ошибке.

Дело в том, что она ненавидела когда день шел не по ее строго продуманном плану. Ей легче было жить по установленным временным рамкам, чтобы не тратить время на бесполезные занятия и мысли о несовершенности ее жизни. Сложно сказать, что могло на нее так повлиять, скорее всего, как в и большинстве случаев все началось из детства. Жозефина выросла в большой, но не очень дружной семье. Оказавшись средним ребенком, она рано почувствовала свою отрешенность и пыталась всячески занимать себя чем-то, тем самым подавляя душевную боль. Встреча со Скоттом стала для нее противоядием, девушка наконец смогла ощутить себя любимой, она впервые почувствовала теплоту поцелуя и нежного касания руки, смогла почувствовать себя нужной, это был первый человек в ее жизнь, которому она смогла доверить свою душу. Их статус влюбленных продлился недолго, они оглянуться не успели как уже стояли держась за руки возле алтаря, а потом и родильное отделение было не за горами. Казалось, что страх девушки остался в прошлом, у нее прекрасный муж, маленький чудесный сын, любимая работа, повода для страха нет. Так и было ровно до 4 летия Оливера. Тогда она со слезами на глазах стояла возле кабинета врача и услышала злополучный диагноз, именно в этот момент прошлые травмы всплыли вновь. Она не хотела воспринимать реальность и всячески загружала себя работой, лишь бы не думать о болезни сына. Жозефина вновь почувствовала жгучую боль в сердце, она не могла простить себя, свои гены, свои действия. Все ее воспоминания, связанные с сыном, все больше вызывали у нее отторжение к себе. Девушка