Золотая лилия - Мид Райчел

Одна деталь меня остановила. Адриан поставил в конце письма отсылку к «Отверженным» Гюго. Книга о французской революции была толстенной и походила на увесистый кирпич. Я читала роман и на французском, и на английском. Я вспомнила, как однажды Адриану надоело изучать особо длинное меню. Трудно даже вообразить, чтобы он читал Гюго в переводе или на языке оригинала. Откуда же взялось упоминание? «Сидни, это не имеет значения, — строго произнес мой внутренний алхимик. — Сотри письмо как ненужное. Познания Адриана в литературе (или отсутствие таковых) тебя не касаются».

Но у меня рука просто не поднялась. Мне просто необходимо знать! Деталь — как раз из тех, что способны довести меня до помешательства. Я быстро настучала ответное письмо.

«Откуда ты знаешь про 24601? Нипочем не поверю, что ты читал книгу! Наверно, мюзикл смотрел?»

Я нажала «Отправить» и почти мгновенно получила ответ: «Комикс».

Адриан как он есть на самом деле! Я расхохоталась и мгновенно устыдилась. Не следовало мне отвечать на его сообщение. Да, это — мой личный почтовый ящик, но если алхимики сочтут нужным приглядеться ко мне повнимательнее, они влезут в него без малейших угрызений совести. Сплошной компромат, однако. Я стерла переписку — хотя такие действия не имели особого значения. В Сети информация не исчезает бесследно.

В семь часов утра самолет приземлился в Палм-Спрингсе, и стало ясно, что мой организм полностью исчерпал возможность работать на кофеине. Я была измотана до предела. И никакой кофе точно не мог помочь. Я практически заснула прямо на тротуаре у аэропорта, пока дожидалась машину. Наконец та подъехала, я ничего и не заметила, пока меня не позвали.

Дмитрий Беликов выпрыгнул из взятого напрокат синею автомобиля и, решительно подойдя ко мне, отобрал мой чемодан прежде, чем я успела сказать хоть слово. Несколько стоявших неподалеку женщин перестали болтать и восхищенно уставились на юношу. Я с трудом поднялась на ноги.

— Не надо, я сама, — попыталась возразить я, но Дмитрий уже засунул чемодан в багажник-

— Не стоит, — бросил он с едва заметным русским акцентом и слегка улыбнулся. — Ты спишь на ходу!

— Эх, если бы… — отозвалась я, устраиваясь на пассажирском сиденье, Дмитрий забрал бы чемодан в любом случае, даже если бы я была свежей и бодрой, как огурчик. Такой он был всегда: последний реликт рыцарства в современном мире, в любой момент готовый прийти на помощь.

То было одно из поразительных свойств Дмитрия. А по внешности вполне хватало, чтобы окружающие застывали на месте. Темные волосы Дмитрий носил собранными в хвост, карие глаза выглядели загадочными и притягательными. Еще он был высок ростом — шесть футов семь дюймов, впору тягаться с мороями. Дампиры на вид не отличались от людей, и поэтому и я могла признать, что Дмитрий «ну, очень привлекателен».

Его окружала аура силы, и все волей-неволей подпадали под ее влияние. Дмитрий постоянно был начеку и не удивлялся неожиданностям. Я никогда не видела его утратившим бдительность. Готовность нанести удар сопровождала его всегда. Дмитрий был опасен, и я радовалась, что он на нашей стороне. Рядом с ним я всегда чувствовала себя в безопасности — но чуточку настороже.

— Спасибо за встречу, — добавила я. — Но я могла вызвать такси.

Впрочем, я быстро поняла, что мои слова столь же бесполезны, как и заверения, что я сама в силах донести чемодан.

— Мне нетрудно, — заверил Дмитрий, ведя машину к пригороду Палм-Спрингса. Он вытер пот со лба, и даже это простое движение в его исполнении выглядело притягательно. Невзирая на ранний час, становилось жарко. — Соня настояла. Кроме того, сегодня экспериментов не будет.

Я была озадачена. Эксперименты и скрытая в них поразительная возможность предотвратить создание новых стригоев являлись самым важным в нашей работе. Дмитрий с Соней трудились не покладая рук, особенно по выходным, когда Адриан и Эдди не посещали школу. Новость, сообщенная Дмитрием, показалась мне очень странной. Моя профессиональная этика пострадала — я не понимала, отчего в воскресенье не будет исследований.

— Адриан? предположила я. Может, он «не в настроении»?

— Отчасти. — признался Дмитрий, — еще нам недостает контрольного экземпляра. Эдди сообщил, что у него какая-то срочная проблема.

Мое недоумение возросло.

— Что случилось у Эдди?

Эдди также был ответственным. Адриан иногда дразнил его мини-Дмитрием. Но, хотя Эдди хорошо учился и делал домашние задания, он без колебаний забросил бы уроки, если бы знал, что принесет немалую пользу в другом месте. Я могла представить лишь одно дело — и более серьезное, чем поиски «лекарства» от существования стригоем. У меня бешено заколотилось сердце.

— Как Джил?

Должно быть, она в порядке. Иначе мне бы сообщили, верно? Эдди, как и я, находился в Палм-Спрингсе для того, чтобы защищать Джилл. Если девушке грозит опасность, то остальные события отходят на второй план.

— Нормально, — подтвердил Дмитрий. — Я с ней разговаривал сегодня утром. Точно не знаю, что стряслось, но Эдди не стал бы пропускать эксперимент без серьезных причин.

— Пожалуй, — пробормотала я, недоумевая.

— Ты беспокоишься прямо как я, — поддразнил меня Дмитрий. — Я думал, такое невозможно!

— Ведь моя работа — беспокоился о нас. Я должна постоянно следить, чтобы все были в полном порядке.

— Иногда неплохо позаботиться и о себе. Возможно, другим это очень поможет.

Я фыркнула:

— Роза называет тебя Дэенским Учителем Мудрости. Неужели я приобщилась к твоей философии? Теперь я понимаю, почему она не в силах устоять перед твоим обаянием.

Дмитрий от души рассмеялся над моей отповедью, что с ним случалось не слишком часто.

— Полагаю, ты права. Если спросить Розу, она заявит, что все дело заключалось в моем умении ловко орудовать колом и сносить головы. Но уверен, в конечном итоге ее завоевала именно дзенская мудрость.

Моя ответная улыбка немедленно выродилась в зевок. Просто поразительно — я перешучиваюсь с дампиром! А раньше меня захлестывала паника, стойло лишь оказался в одной комнате с кем-то из них или из мороев. Но постепенно на протяжении последних шести месяцев страх начал развеиваться. Я по-прежнему воспринимала их как иных, но я сама также сильно изменилась. В глубине души я считала верным продолжать проводить границу между ними и людьми… Но, с другой стороны, хорошо и то, что я сделалась более гибкой. Мне стало проще работать. «Не перебери с гибкостью!» — сурово произнес мой внутренний алхимик.

— Вот мы и приехали, — сообщил Дмитрий, останавливаясь перед моим общежитием в Амбервуде. Если он и заметил изменения в моем настроении, то сделал вид, что ничего особенного не случилось. — Тебе надо отдохнуть.

— Попытаюсь, — ответила я. — Но сперва выясню, как там у Эдди.

Лицо Дмитрия сразу приобрело по-деловому строгое выражение.

— Когда отыщешь его — пришли парня к нам на вечер, может, мы еще немного посидим. Соня обрадуется. У нее появились кое-какие новые идеи.

Я кивнула, напомнив себе, что именно этого стандарта мы должны придерживаться. Трудиться, трудиться и трудиться. Не забывать о высокой цели.

— Я посмотрю, как все обстоит.

Я еще раз поблагодарила Дмитрия и направилась в общежитие, преисполненая намерений довести свою миссию до конца. Но, к разочарованию, мои высокие устремления тут же разбились вдребезги.

— Мисс Мелроуз!

Заслышан фамилию, под которой меня знали в Амбервуде, я обернулась. Ко мне спешила миссис Везерс, полненькая, пожилая кураторша нашего общежития. Она выглядела обеспокоенной, что не сулило ничего хорошего.

— Замечательно, что вы вернулись! — воскликнула миссис Beзepc. — Как съездили домой? Хорошо?

— Да, мэм.

Если, конечно, — испугаться и расстроиться, соответствует слову «хорошо».

Миссис Везерс подозвала меня к своему столу.

— Нужно поговорить с вами насчет вашей двоюродной сестры.

Я вспомнила письмо Джилл и усмехнулась. Кузина Ангелина! В Амбервуде мы делали вид, будто приходимся друг другу родней. Джилл и Эдди — якобы мои брат и сестра. Ангелина — наша двоюродная сестра. Такая расстановка объясняла, почему мы все время проводим вместе.