Месторождения и история - Эдвард Эрлих

По описанию А. Булаха и Н. Абакумовой (1997), нижняя часть стен и громадных пилонов выложена плитами черного аспидного сланца. Стены украшены пилястрами и колоннами из светло-розового и вишнево-красного тивдийского мрамора. Всего внутри собора 8 колонн и 172 пилястры, полу- и четверть-пилястры из карельских мраморов. Колонны и пилястры теплого светло-розового цвета каннелюрованы, а темные вишнево-красные пилястры гладкие. В некоторых плитах, например в юго-западном углу собора нежно-розовый цвет мрамора постепенно переходит в темный вишнево-красный, а иногда камень становится пепельно-розовым, почти серым. Под пилястрами в рамках из белогорского мрамора расположены круглые медальоны и узкие фигурные доски, изготовленные из хорошо отполированной соломенской брекчии. В углублении между пилястрами в стены вставлены огромные плиты из разноцветного импортного мрамора: зеленого генуэзского или «verde di Levanto», или красного – «rosso di Levanto», желтого сиенского. Настенные иконы орнаментированы резным белым итальянским мрамором, а под ними находятся большие доски из ярко красного французского мрамора – гриотто, в котором выделяются белые округлые пятна окаменелых раковин. В целом создается впечатление, что Монферран оркестровал симфонию красок отделочного камня.

Обычный вид ряда портиков – ряды коричневых колонн. Главное, на что пошел этот камень – облицовка набережных Невы (см. выше). Но мне, да, наверное и всем ленинградцам, этот ряд запомнился своим зимним видом, когда в сырые ленинградские погоды колонны покрывались крупными хлопьями сверкающей изморози, придающими им общий облик волшебных сверкающих белым цветом столбов.

Тут же внутри собора стоит бюст великого архитектора, украшенный всеми типами использованного в соборе цветного камня (см. рис. 1.1.6).

Рис. 1.1.6. Выполненный из цветных камней бюст создателя Исаакия О. Монферрана, стоящий в соборе, работы скульптора А. Фолетти.

Привозимый в Петербург со всех концов мира камень обрабатывался на Петергофской гранильной фабрике. Именно здесь изготовлялись прекрасные вазы и столешницы из драгоценных видов цветного камня для императорских дворцов и соборов. Неудивительно, что за более чем 200 лет работы фабрики здесь накопилось огромное количество отходов, – всех видов яшм, сердоликов, мраморов, порфиров, лазурита, и вообще всех мыслимых видов цветных камней, которые могли бы украсить любой музей мира. Сюда-то мы и ездили по воскресеньям и возвращались, сгибаясь под тяжестью рюкзаков, перегруженных образцами для школьного кабинета географии и своих домашних коллекций и музея в кабинете географии нашей 210 школы. Здесь мы впервые проходили школу понимания красоты камня и любви к нему.

Условия добычи ярче всего переданы в приводимой в работе А. Булаха (1999) записке академика В. Севергина: «Для добывания Суханов ищет слой камня, приличного по длине, толщине требуемой колонны, проводит по оному прямую борозду, означающую черту, по коей камню должно расколоться. Буравит по этой черте дыры, аршина на полтора расстоянием одну от другой, глубиною во всю толщину слоя, и столь широкие, чтобы между которыми вкладываются железные клинья. Таким образом, поставя по обе стороны сто или полтораста человек с молотами, заставляют вбивать клинья в один взмах, и после нескольких повторенных ударов откалывается предназначенная масса. Обтесывание гранитных масс как на месте добывания, так и в Петербурге, производится весьма просто, посредством не более почти как троякого рода молотов. Большим из них, откалывая излишние части, сообщают потребный вид массе, молотом средней величины сравнивают, а меньшим, остроконечным, сглаживают». Полирование производили так: «сначала обтирают колонны песчаным камнем при беспрестанном притечении воды, а потом полируют рукой посредством пемзы, оловянного пепла и трепела».

Техника, как видим, почти во всех основных деталях не отличающаяся от приемов строительства египетских пирамид, при той только разнице, что вес монолитных глыб, употребляемых при строительстве Исаакия, был намного больше веса глыб, использовавшихся при строительстве пирамид. Намного большим было и расстояние, на которое транспортировался этот материал, по сравнению с другим гигантским мегалитическим строительством Стоунхеджем в южной Англии, куда камень доставлялся из Корнуолла и Уэльса.

К счастью для нас, потомков, все детали строительства сохранились в виде зарисовок Монферрана, помещенных в изданных им альбомах. Первый такой альбом под названием «Петербург» был издан в 1820 году и был в основном посвящен проектам Исаакия. Второй альбом был издан в 1836 году и был посвящен строительству Александрийской колонны. В нем Монферран поместил зарисовки всего процесса строительства собора и колонны от добычи камня в Питерлаксе, его транспортировки в Петербург, подъема монолитов колонн.

Огромные проблемы возникали с отделением монолитов гранита. Монферран пишет: «Таким образом без малейших толчков и сотрясений отрезанная от скалы глыба осталась покоиться на своей нижней плоскости… Чтобы примкнуть ее, пришлось установить на гребне скалы десять рычагов из бронзовых стволов, а также два железных рычага; у подножья глыбы соорудили мощный помост с наклонной плоскостью, на которую настлали срезанный кустарник (по Чекановой и Ротач, 1990). Гранитная глыба, мерно покачиваясь, отделилась от гранитного массива, чтобы навек опуститься на приготовленное ей из зеленых ветвей ложе». Добыча монолитов гранита в Питерлакском карьере показана на рис. 1.1.7.

Рис. 1.1.7. Добыча гранитных монолитов в Питерлакском карьере. Рис. О. Монферрана.

Транспортировка гранитных монолитов на баржах показана на рис. 1.1.8.

Рис. 1.1.8. Суда, везущие гранитные глыбы в Петербург из Питерлакса. Литография Алара по рисунку Монферрана (цитируется по Чекановой и Ротач, 1990). Видны бугшприты двух судов, между которыми зажата баржа, перевозящая монолиты гранита.

Рис. 1.1.9. Перекатывание монолитного цилиндра гранита c баржи на набережной Невы (рисунок О. Монферрана из Чекановой и Ротач, 1990).

Не меньшие трудности возникали и в процессе транспортировки гранитных монолитов. Как писал О. Монферран: «Напрасно пытался подрядчик установить равновесие путем перемещения гранитных блоков. В конце концов он вынужден был пуститься в путь, сопровождаемый по обе стороны судна двумя пароходами, ведущими его на буксире» (рис. 1.1.8).

Каждую поднятую колонну надо было опускать с такой точностью, чтобы ее ось совпала с осью базы, а интервалы между колоннами были бы совершенно равными. Это условие удалось выполнить с удивительной точностью (рис. 1.1.10).

Рис. 1.1.10. Установка колонн Исаакиевского собора. Рисунок О. Монферрана

Нельзя не сказать, что технически строительство собора почти во всех деталях – от добычи, обработки и транспортировки гранитных монолитов до возведения стен собора и подъема гранитных колонн и возведения огромного золоченого купола собора, представляло собой серию труднейших инженерных задач. Для укрепления болотистого грунта в фундамент собора вбили гигантское количество свай, глыбы от карьера до Санкт-Петербурга везли на специальных баржах. Сложнейшие проблемы прочности купола собора, созданного из металла, были решены лично Монферраном. При изготовлении скульптур впервые была использована только что изобретенная гальванопластика.

И, наконец, устанавливали колонны в портиках собора под руководством С. Суханова и А. Шохина при помощи кранов по методу, разработанному А. Бетанкуром, военным инженером, прошедшим школу в Испании, Франции, Англии. «Из Гродно прибыл генерал гишпанской службы Петанкур и живет в трактире Париж». Так говорила о его прибытии газета «Санкт-Петербургские ведомости» от 19 ноября 1807 года.

В сведениях об этом замечательном человеке все двоится. В одном из интернетных изданий он назван лейтенантом (попросту было потеряно слово генерал в его генерал-лейтенантском чине, в котором он окончил службу!), хотя «генерал гишпанской службы», конечно же, лейтенантом быть не мог (Бетанкур Августин Августинович).

Как видно уже из приведенной ссылки, имя его в России было русифицировано. Он стал здесь Августином Августиновичем. Его полное имя звучит по-испански гордо: Хосе Педро дель Кармен Доминго де Канделария де Бетанкур и Молина. Изменен и год смерти. В упомянутой уже работе А. Булаха (1999) говорится, что он умер в 1827 году, хотя реальный год его смерти 1824. Он прошел инженерную школу во Франции и Англии и был, что называется, «инженер от Бога»: с одинаковым успехом и изобретательностью строил оптический телеграф между Мадридом и Кадиксом, перестраивал Тульский оружейный завод, «пушечный литейный дом» в Казани, московский экзерциргауз (Манеж), гостиный двор для Нижегородской ярмарки, здание Александровской мануфактуры, улучшил старое здание Экспедиции заготовления государственных бумаг (где он лично придумал большую часть машин). В Петербурге он в 1816 году был назначен председателем комитета о городских строениях и был им вплоть до своей смерти в 1824 году. Под его руководством был построен первый в Петербурге наплавной Исаакиевский мост через Неву (на месте которого стоит нынешний Дворцовый мост). Его проекты, как работы истинного инженера, были обращены в будущее. По его инициативе был основан Институт корпуса инженеров путей сообщения, выпускники которого проектировали и cтроили первые железные дороги России. Именно ему был представлен только что прибывший в Россию молодой французский архитектор О. Монферран.