Сын герцога - Людмила Музыка

Баронет не просто приковывал к себе взгляд, он очаровывал. И даже потрепанный камзол и невзрачная рубашка совсем не портили впечатления. Мастер-мечник, скорее всего, и не подозревал, почему так охотно отвечает на вопросы сидящего рядом с ним юноши.

Краем уха слушая их разговор, Джай рассматривал последнего члена злополучного семейства. Младшему баронету наврядли было больше четырнадцати-пятнадцати лет. Худенький мальчик с опущенными глазами, он казался бледным подобием своего старшего брата. У него были такие же изящные черты лица, но они совсем не притягивали взгляд, а наоборот, придавали ему болезненный вид. Его светлые волосы казались блеклыми, и из-за того, что он держал голову наклоненной, они постоянно падали на лицо так, что не было видно глаз. За весь ужин он не произнес ни одного слова. Собственно, никто и не обращал на него внимания. Но Джая он заинтересовал.

Младший сын герцога не сразу сообразил, что заставило его присматриваться к юному баронету дольше, чем к другим. Едва уловимый аромат, смутно знакомый, но который никак не удавалось вспомнить. Он напоминал о лесе, тяжелых каплях росы на листве, о струях света, льющихся сквозь зеленые кроны. Этот аромат не ощущался носом (Джая хорошо научили разбираться в иллюзиях), но он появлялся каждый раз, когда младший сын герцога смотрел на мальчишку.

Голос герцога отвлек Джая от попыток вспомнить то, чего он никогда не знал.

– Вы прекрасно знаете историю,– сказал герцог, который уже несколько минут прислушивался к разговору старшего баронета и мастера-мечника.

Они обсуждали вековую войну, темное время, когда воевали все и со всеми. Тогда страны появлялись и исчезали за несколько декад. И только вмешательство совета магов смогло остановить это безумие. К слову сказать, это был первый и последний случай за последние три тысячи лет, когда волшебники высказали единогласие, прекратив свои распри ради общего блага.

Баронета интересовали эти события. К счастью или, к сожалению, но мастер Гай тоже очень любил историю, особенно события военного времени. Так что собеседники нашли общую тему. Сам Джай мало прислушивался к их разговору. В свое время мастер Риам не просто рассказывал, но и показывал ему события тех лет. Так что ничего нового он не услышал. Но отметил, что баронет явно изучал искусство ведения боя.

– Благодарю вас, ваша светлость,– ответил баронет и поклонился герцогу.

Джай снова обратил внимание на то, с каким изяществом это было проделано, как отметил и то, что юноша скорее раздосадован неожиданным вниманием герцога, хотя должен был бы радоваться ему.

– Баронет прекрасно разбирается еще и в тактике,– одобрительно кивнул мастер-мечник,– пожалуй, я взял бы его сержантом.

Юноша, неожиданно оказавшийся в центре всеобщего внимания, смущенно улыбнулся и благодарно кивнул мечнику. И только Джай увидел скрываемое за этой улыбкой раздражение, как и взгляд, брошенный бароном на своего старшего отпрыска. В этом взгляде совсем не было отцовской гордости, скорее предостережение и … страх?

– Что скажете, баронет?– усмехнулся герцог.

– Я был бы благодарен мастеру, если бы он согласился преподать мне несколько уроков,– ответил тот.

Мастер-мечник согласно кивнул, а Джай решил, что ни за что не пропустит следующую тренировку. Словно прочитав его мысли, мастер сказал:

– Думаю, вам было бы интереснее провести несколько тренировок с милордом Джаем. Если, конечно, милорд согласится.

– С удовольствием,– ответил Джай, а потом задумчиво произнес,– Надеюсь, у нас найдется парочка гайнов. Вы не против, баронет?

Задавая свой вопрос, младший сын герцога скользнул по собеседнику безразличным взглядом, а потом отвернулся к слуге, отдавая ему опустевший бокал. При этом краем глаза он продолжал наблюдать за своим будущим противником. А его реакция действительно оказалась необычной. Сначала глаза баронета удивленно расширились, а потом на его лице появилось довольное выражение, которое он попытался скрыть, кивнув в знак согласия. И тем самым снова выдал себя.

Баронет со всеми его аристократическими манерами, только что нарушил неписаное правило, которое знал любой дворянин. Предложение Джая было очень двусмысленным. В зависимости от того, насколько у баронета развиты сила воли и терпение, он должен был или вежливо отказаться, или ответить встречным вызовом. Но он согласился.

Гайнами называли узкие прямые клинки из особого серебристого металла, секретом изготовления которого владели только гномы. Этот металл отличался высокой прочностью и легкостью. Но ценилось такое оружие не только поэтому, а еще и из-за своей редкости. Гномы изготавливали гайны только на заказ (по какому принципу они выбирали заказчиков, оставалось загадкой, но соглашались далеко не на каждое предложение), при этом запрашивали такие цены, что позволить себе такую покупку могли единицы. Мастерство владения гайном считалось дворянской привилегией, поэтому обучение этому искусству считалось обязательным для наследников древних родов. Самого Джая обучал мастер клинка Аран – глава личной охраны императора. Эти занятия и занимали большую часть времени из тех нескольких лет, которые младший сын герцога провел при дворе.

Так что его предложение потренироваться на гайнах с сыном приграничного барона, который не имел возможности толком изучать это оружие (если он вообще когда-нибудь держал его в руках), вполне можно было принять за насмешку.

Но дело было не только в этом. Последние две или три сотни лет среди дворян гайны использовались в качестве дуэльного оружия. Нет, конечно, их носили и вместо обычных мечей, и использовали в бою, но очень редко. Учитывая баснословную стоимость этого оружия, его хранили и передавали по наследству вместе с семейными ценностями. Но среди высшей знати считалось дурным тоном, драться на дуэли, используя другой клинок.

Так что реакция баронета на предложение сына герцога была очень необычной.

Краем глаза Джай заметил тревожный взгляд барона. Но больше всего его заинтересовало, почему после его слов младший баронет вздрогнул и еще ниже опустил голову – так, что его волосы прикрыли не только глаза, но и половину лица. Единственным, кто отнесся к предложению Джая с безразличием, был герцог. Но его светлость очень редко позволял своим эмоциям отражаться на его лице. И, похоже, сейчас он совсем не собирался показывать свое отношение к происходящему.

Оставшаяся часть ужина прошла относительно спокойно, если не считать встревоженных взглядов мастера Гая, которые Джай проигнорировал. Старому мечнику не обязательно было знать о его догадках, а придумывать объяснения младший сын герцога не собирался.