Три правила войны - Яна Уайт

Целью Джилса было полное уничтожение Бобика. Финансовое и моральное. И для этого Кристиан с гениальностью обиженного маньяка полностью использовал ресурсы английской судебной системы.

В Англии любой может подать гражданский иск в Верховный суд. Надо лишь уметь писать и иметь в распоряжении около трехсот фунтов на судебную оплату иска. Ну, и еще надо немного знать птичий язык юристов, который называется CPR Rules, то есть «правила ведения гражданских дел». Все три составляющие у Кристиана присутствовали, который смешал из них воистину адский коктейль. Кристиан подал на более удачливого любовника Пэм в суд, обвиняя его в причинении морального ущерба за ложное обвинение, из-за которого Кристиан был арестован. Прелесть английской судебной системы в том, что несмотря на тот факт, что арест Джилса был абсолютно законным, гражданская жалоба по тому делу была с полной тщательностью рассмотрена в Верховном суде. Но идея Кристиана имела воистину дьявольскую подоплеку – зная, что он наверняка проиграет дело в Верховном суде, он уже приготовил план Б, о чем позже.

Одновременно с тяжбой в Верховном суде Джилс обратился в СМИ, где с подробностями рассказал всю правду о конфликте с Бобиком из-за больших сисек. Пару дней все таблоиды с упоением обсуждали размер и форму претензий. Пэм была на седьмом небе от счастья – мечта всей ее жизни осуществилась, она была на первых страницах местных газет и даже на пятой странице одного национального таблоида.

Но дело было перед выборами, и такая реклама резко не понравилась консерваторам. Тони должен был прореагировать, что и было сделано. Было созвано экстренное заседание местной ассоциации, и Джилс получил аккуратный пинок под зад. Бобик как жертва политически не пострадал и спокойно выиграл очередные выборы по тому же самому округу, что и раньше.

Но это были последние хорошие новости для Роберта. Пэм его бросила, ускакав к очередному политику местного разлива. Практически в то же самое время Верховный суд огласил вердикт по иску Джилса, на который Бобик, защищаясь, выдал на барристеров (юристов, у которых есть право представления интересов простых смертных в Верховном суде) около двенадцати тысяч фунтов. Естественно, свой иск Кристиан проиграл, но моментально, в тот же самый день, подал новый иск против Роберта, что означало, что возврат всех судебных издержек Бобика был заморожен на время рассмотрения нового иска. Это было гениально. Анна отметила, что такую тактику разорения противника надо взять на вооружение – на момент трапезы в парке «Семь Холмов», в Верховном суде рассматривался уже третий иск против Бобика, в то время как его судебные издержки на адвокатов давно перевалили за сорок тысяч.

– И конца этому не будет, – задумчиво констатировала Анна, вылавливая кусочек лимона из джин-тоника.

– Вот именно, – понуро согласилась жертва Джилса.

Анна помолчала, сконцентрировавшись на лимоне. Наконец, ей удалось поддеть непокорную корочку, которую она отправила в рот и с удовольствием прожевала.

– Знаешь, Бо… Роберт, я думаю, этому Джилсу просто нечем заняться. Его надо чем-то озадачить. Сделай иск против него, пусть займется делом. Лучшая защита, как известно, это нападение.

Бобик хмыкнул. Анна знала, что ее совету он не последует. За это ей даже нравился Джилс – у дяденьки были яйца, чтобы начать войнушку. А Бобик – на то он и Бобик, чтобы жалобно тявкать, пока ему кованым сапогом массируют интимные места.

И вот, два года спустя, Анна сама попала в ситуацию, когда ей пришлось сразиться со страшным господином Джилсом.

За эти два года серийный литигант (так в Англии называют людей, которые постоянно подают в суд) проиграл еще два иска Роберту, чей юридический счет перевалил уже за шестьдесят пять тысяч фунтов. Кристиан сделал свой обычный финт ушами и подал старый иск под свежим соусом о незаконности его ареста по причине заговора против его сиятельной особы между Робертом, Тони, местным членом парламента и еще парой-тройкой активистов-консерваторов, которые присутствовали на том историческом заседании, когда Кристиана исключили из партии.

Только-только отгремели баталии вокруг развода Тони. Только-только Аня перевела дух и начала собирать вместе финансы, позаныканные по офшорам на случай затяжной партизанщины, предполагаемой в связи с разводом Тони, так – здравствуйте и пожалуйте на ковер: бороться с самим господином Джилсом, великим и ужасным.

Анна всегда была адептом той простой истины, что если уж ты даешь советы другим, то изволь им сама следовать. Вспомнив свою собственную рекомендацию, данную Бобику теплым вечером 2012 года, Анна решила накопать на Джилса как можно больше компромата. Финансы она пока решила оставить на офшорке, на всякий случай. С исками в Верховном суде она пока не работала, так что о результате аферы никаких окончательных, а тем более положительных выводов сделать не могла.

Прежде всего она изучила сам иск господина литиганта. Прочитав первую же строчку иска, Анна впала в ступор – Джилс сам признавался в том, что во время ареста использовал ресурсы своей благотворительной организации, чтобы обеспечить себе юридическую помощь. Как раз в этом Анна была специалистом и твердо знала, что закон не позволяет использовать ресурсы благотворительной организации в целях получения личной выгоды директором данной организации. То есть Джилс в открытую и, не таясь, признавался в должностном, а также административном нарушениях, со всеми вытекающими налоговыми и административными последствиями. Единственное, чего не понимала Анна, как иск, в котором такое признание фигурировало в первой же строчке, был принят к рассмотрению высшей судебной инстанцией Великобритании.

Но это были еще даже не цветочки, а тычинки и пестики. Затем Анна получила и просмотрела всю отчетность благотворительной организации Джилса и список доноров. Ей, взращенной на изящных махинациях девяностых, было смешно и грустно смотреть на кристально понятную схему отмыва денег бизнесами папы и брата Кристиана, которые «жертвовали» благотворительной организации родственника сотни тысяч фунтов в год из прибыли, полученной в других семейных компаниях, получая таким образом колоссальные налоговые льготы. В России или в Польше только этих двух аргументов хватило бы, чтобы «замолчать» Джилса далеко и надолго. Но, оказалось, в Англии все было по-другому.

Изначально Анна объяснила свои аргументы Кристиану в имейле, где она прозрачно намекала на имеющиеся у нее данные и предлагала забрать иск против Тони по-хорошему, на что получила чрезвычайно вежливое предложение решить вопрос за сто тысяч фунтов компенсации в фонд уже известной благотворительной организации. Анна поняла, что война объявлена. Она была согласна с мнением израильских спецслужб и с террористами переговоров не вела из принципа.

Подготовив синопсис прегрешений Джилс против административно-процессуального и налогового кодекса короны, Анна направила несколько писем по назначению, предвкушая острую нехватку времени у Джилса, ввиду чрезвычайной занятости ответами на претензии органов. Прошел месяц, и Тони получил повестку в суд на новое слушание, и Анна поняла, что по каким-то причинам ее гражданский почин не дошел до адресата. В тот же день она прозвонилась по всем инстанциям и пережила глубокий шок – те прегрешения, за которые бы в России налогоплательщика затаскали бы по инстанциям, в Англии никого не интересовали. Уже позднее, успешно проведя несколько похожих дел, она поняла причину – в Англии неприлично подозревать мошенников в мошенничестве. По определенным причинам и в этот раз Анне было глубоко плевать на приличия.

И вот в этот дождливый февральский день Анне пришлось прийти в Верховный суд, чтобы воочию посмотреть на цирк под названием «Джилс атакует».

– Ты ок? – участливо спросил Бобик, ловко проводя ее по многочисленным коридорам.

«Еще бы, он уже года три по ним бегает», – подумала Анна, с трудом поспевая на тучным чичероне.

– Ок, ок, – досадливо поморщилась она. «Что за манера всегда задавать этот дурацкий вопрос? „Сожалею о преждевременной кончине вашего дядюшки, вы ок?“ Или: „Я только что раздолбал вашу машину всмятку, вы ок?“ И так далее и тому подобное».

– Надо поторопиться, заседание начнется через три минуты, в десять, – пропыхтел Бобик, сбавляя шаг.

Анна думала, что заседание в Верховном суде пройдет как в кино – торжественный зал с деревянными скамьями, куча разных судебных помощников в мантиях и париках, да и сам судья, в пурпурной мантии Понтия Пилата, будет грозно взирать на аудиторию с высокого престола. Все было совсем иначе.

Бобик втащил Анну в темный узкий коридор, в котором Анна с трудом увидела в сером утреннем освещении, пробивающемся сквозь узкое окошко, довольно-таки живописную кучку, которая чинно расселась на деревянной скамье. Анна узнала Энди Ньюмана, члена парламента, которого Джилс также включил в иск, со своим неизменным хахалем, Дарреном Смитом. Они о чем-то оживленно разговаривали с молоденькой блондинистой девчушкой в черной мантии, которая, держа толстую папку в одной руке, размахивала париком другой. Анна догадалась, что Энди привел своего барристера.