Исполнитель желаний - Василий Акулов

— Как хорошо здесь! — сказала Поля, окинув взором расстилавшиеся вокруг просторы.

— Лепота! — произнес Фомичев, выпрямив спину и даже подбоченясь.

— Ну ты прямо как царь Иоанн Грозный, — вспомнив любимый всеми фильм, сказала Диана.

— Еще бы!

Закончив трапезу, ребята снова встали на лыжи и пошли в лес. Здесь идти было гораздо интереснее, кругом стояли деревья, а пейзаж постоянно менялся — не было такого однообразия, как на холме. И в гору подниматься не надо.

С ветки на ветку то и дело перелетали большие черные птицы.

— Сколько грачей, — удивилась Полина.

— Какие же это грачи, — вставил запыхавшийся Артем, — это вороны обыкновенные.

— Почему бы не быть грачам? — удивилась Диана.

— Потому что они прилетают к нам весной.

— Ну и что?

— А ничего, — ответил Артем и. застыл на полуслове.

Он мог отличить ворону от грача и теперь готов был поклясться, что мимо него на этот раз пролетел именно грач.

— Не может быть, — мотнул он головой.

— Что? — заинтересовалась Поля.

— Слушайте, и правда грач. Зимой? Такого не бывает.

Диана поймала себя на мысли, что последнее время, о чем она ни подумает, чего ни пожелает, все получается и исполняется.

— Он ведь погибнет в лесу, — сказал мальчик, — замерзнет.

— Быть может, ты ошибся, и это ворона обыкновенная? — с надеждой спросила Полина.

— Не знаю.

Потом ребята ехали с горки и веселились от души. Девочки падали так часто, словно делали это нарочно. Фомичев с честью скатился с горы и теперь стоял внизу, с тоской глядя на то, что вытворяли подруги. Ему тоже захотелось поваляться в снегу, но подходящего предлога для этого он так и не нашел.

ГЛАВА III «ПРЯМО КАК В СКАЗКЕ»

— Уменя не очень хорошая новость.

Весь класс застыл в ожидании того, что же скажет Сергей Иванович.

— Если сказать точнее, то новость очень плохая. Наша одноклассница Марина Тополева вместе с отцом разбилась на машине.

— На самолете, — поправил учителя Дима Пылкин, — они собирались лететь на самолете.

— Быть может, и собирались, но разбились на машине, когда добирались до аэродрома.

— Они сильно пострадали? — спросила Дина.

— Маринин папа не очень, а вот сама Марина… она в больнице, и похоже, с ней что-то серьезное.

— Вот это да… — медленно произнес Артем. — И прямо перед праздником!

— Надо проведать ее в больнице, — сказала Дина и посмотрела на ребят.

— Сейчас к ней никого не пускают. — Сергей Иванович потер нос. — Она в реанимации. Потом можно будет, только не гурьбой.

— Ну, конечно, — загалдели ребята, понимая, что толпу и не пустят.

— Ну а что с ней конкретнее? — не удержалась от вопроса Галя.

— Говорят, позвоночник поврежден.

— Какой ужас!

— Может, обойдется, — предположила Полина.

— Хорошо бы, — согласилась Дина.

Настрой заниматься, у ребят совсем пропал, да и сам педагог не мог рассказывать новую тему.

— Читайте следующий параграф, завтра буду спрашивать, — сказал Сергей Иванович и вышел из класса.

Все заговорили разом.

— Это надо такому случиться! — захлебывался словами Пылкин. — Люди на самолетах летают, и ничего, а тут на машине…

— В гололед можно разбиться прямо у подъезда, — вставил Леша Евсеев. Он слыл в классе самым безнадежным пессимистом, и все уже привыкли к его занудствам, а тут с интересом стали его слушать.

— У нас в подъезде старушка одна живет, — продолжил он, — так вот она вышла с утра после оттепели за хлебом. За ночь подморозило, и получился настоящий каток. Так вот бабулька сделала шаг и упала. Все.

— Что все? — переспросила Катя Макарова.

— Все, померла.

— Что ты страсти рассказываешь какие-то, — проворчала Женя Туманова.

— А что, — поддержала Евсеева Даша Тучинская, — всякое в жизни бывает. — Она была такой же пессимисткой, как и Алексей, и совсем не страдала от этого.

— Перестаньте говорить о грустном, — остановила их Диана, — накличите беду.

— Что случилось, так тому и быть.

— Не надо так пессимистично, нужно смотреть на жизнь веселее, — сказал Фомичев и принялся листать учебник, всем своим видом показывая, что пора закончить этот разговор.

Ребята и вправду притихли, но читать историю никому не хотелось.

Полина сидела за партой прямо перед Диной, поэтому ей совсем нетрудно было повернуться, чтобы сказать подруге важную вещь.

— Я вчера подслушала разговор родителей.

— И что?

— Они купили мне того самого Деда Мороза, которого мы видели на витрине, помнишь?

— Конечно, — сказала Диана.

— Они решали, куда его спрятать до праздников.

— Видишь, как здорово, а ты не верила, что желание может исполниться.

— Это так невероятно.

— Я рада за тебя, — произнесла Диана с грустью, потому что никак не могла забыть то, что произошло с Мариной.

— Я тоже очень довольна.

В класс вошел учитель. Все притихли и спрятали глаза в учебники.

— Я звонил маме Тополевой, она сказала, что Марина пришла в себя.

Вздох облегчения волной прошел по классу.

— Может, все и обойдется, — повторила свои слова Поля.

Урок закончился, так и не начавшись.

Весь день ребята только и говорили о Марине, и всем хотелось, чтобы ее скорее перевели из реанимации в палату, тогда можно будет ее навестить. Даже стали занимать очередь, кто пойдет первым.

Вечером была репетиция. Роль Тополевой отдали Даше Тучинской, так как она занималась только костюмами. Та, с одной стороны, была очень рада, если можно сказать, что пессимисты способны испытывать радость. Но с другой стороны, боялась, что и с ней может что-нибудь произойти, так как она теперь замещает Марину. Вдруг эта роль такая несчастливая.

«Это ты несчастная», — подумала Диана.

Открыв дверь, Дина услышала в квартире глухой стук. «Наверное, Максим колотит свою „грушу“», — решила девочка, раздеваясь и проходя в комнату.

Стук был таким сильным и частым, что Диана заволновалась и заглянула к брату. Макс был весь мокрый, как мышь. Пот струйками стекал по лбу, а майку можно было просто выжимать. Он неистово колотил по спортивному инвентарю, выливая на него свою ярость.

— У тебя все в порядке? — спросила сестра.

— В полном! — на выдохе ответил брат.

— Ладно, — Дина закрыла дверь и встретилась глазами с мамой, которая вышла из комнаты и понимающе посмотрела на дочь.

— Переживает, — сказала она.

— Бедный Максим, ну почему именно он не участвует?

— Иди поешь, небось проголодалась за день.

— У нас Марина Тополева в больнице, — тихо сказала девочка.

— Что с ней?

— Разбилась на машине, в реанимации лежит.

— Что-нибудь серьезное?

— Пока никто ничего сказать не может.

— Ох, — вздохнула Марина Владимировна, заволновавшись сразу за своих детей, — никому такого не пожелаешь.

— Папа пришел?

— Нет еще.

— Пойду поем. — Дина пошла мыть руки.

Мама еще раз покачала головой и направилась в комнату. По квартире продолжал разноситься стук ударов.

Одной садиться есть было грустно, и девочка решила позвать брата. Она тихонько подошла к его двери. За ней уже было тихо. Дина приоткрыла ее немного и заглянула внутрь. Максим сидел обессиленный на диване.

— Идем, поедим, — робко предложила сестра.

— Ты думаешь, стоит?

— Конечно.

— Заходи, что стоишь в дверях.

Диана прошла и села рядом.

— Я докажу всем, что лучший, пусть даже не попаду на первенство, — тихо, но уверенно сказал Макс.

— Ты и так у меня самый лучший, самый классный брат на свете. — Дина погладила его по мокрому плечу.

— С тобой мне тоже повезло, — Максим немного помолчал, — наверное.

В его глазах запрыгали маленькие, озорные бесенята.

— Я тебе дам, наверное, — шутливо произнесла девочка и легонько толкнула Максима, — мы ведь жить друг без друга не можем, так ведь?

— Так, так, — быстро проговорил брат, — иди готовь еду, а я пока быстро приму душ.

— Очень быстро, — поправила его Диана.

— Очень быстро, — повторил за ней Макс.

Дети сидели за столом и весело болтали.

Дина решила не говорить Максиму про Марину, чтобы не огорчать его. Она так радовалась хорошему настроению брата, что берегла это настроение как зеницу ока.

— Что бы со мной было, если бы не ты? — произнесла девочка.

— Ничего особенного, ты сама по себе ого-го!

— Но без тебя…

— Да ладно.

— Нет, правда.

Разговор продолжался в таком духе, пока не пришел Дмитрий Викторович.

Он прошел на кухню и громогласным голосом произнес:

— Здравия желаю, молодежь!

— Привет, па, — ответила Диана и встала поставить чайник, — есть будешь?