Осознание ненависти - Сергей Сидорский

Вскоре вернулась Марта Дворская, принесла чай и блюдо сдобных булочек с клубничным вареньем. После чего собралась уйти, но Холмов остановил ее.

— Вы говорили, Марта, что дом имеет свою историю. Не могли бы вы рассказать нам ее?

— Сейчас? — удивленно переспросила хозяйка. — Может быть, позже, после завтрака например?

— Нет-нет, пожалуйста, не заставляйте нас так долго ждать!

— Ну, хорошо. — Марта присела на стул и оправила на коленях платье. Когда она начала свой рассказ, ее болезненно-бледное лицо чуть покраснело. — Случилось это очень и очень давно. Некий граф, немолодой, но весьма состоятельный, полюбил совсем еще юную девушку, которая не была красавицей, но имела своеобразное очарование, к тому же не умела скрывать своих чувств. Пораженная блеском одежд графа, его необычайной галантностью и обходительностью, она ответила на его ухаживания самой трогательной, на какую только способно столь юное сердце, любовью. И граф, который уже дважды был женат, решил, что нашел наконец свое счастье.

Они поженились и уехали далеко-далеко, чтобы ничто не напоминало им о прошлом, в котором они жили друг без друга. Граф купил большой уединенный дом, где они и поселились.

Шли годы. У них родился ребенок. Кажется, девочка. Но случилось непредвиденное. Безумная любовь графа стала угасать. Возможно, его угнетало то, что он старел, а его жена и дочь по-прежнему были молоды. Граф стал нервным и раздражительным. Их семейная жизнь дала трещину. Наметился разрыв.

Граф охладел не только к своей жене: ребенок его тоже не радовал.

Нельзя сказать, что граф не пытался что-то изменить, но все его попытки ни к чему не привели. Супруги решили развестись. Но беда, как известно, не приходит одна. Внезапно граф узнает, что его финансовые дела пришли в полный упадок, и обеспечить после развода достойное существование жене и ребенку он не сможет. Граф был настолько потрясен этим известием, что у него произошел нервный срыв. До того никогда не злоупотреблявший алкоголем, он стал пить, и пить много. Слуги уволились, и вся работа по дому легла на плечи его жены. А граф продолжал опускаться все ниже и ниже.

Несчастная молодая женщина не знала, что делать. Вдали от родных мест, без людской поддержки графиня совсем растерялась. Все свободное время она проводила у себя в комнате и плакала. Граф от этого стал еще более раздражительным, часто уходил из дома, а возвращался далеко за полночь. Иногда в лесу слышались выстрелы.

Жизнь в доме стала для молодой женщины невыносимой. Она молилась и без конца плакала.

Все это в конце концов сказалось и на ребенке. Девочка заболела, а для того, чтобы обратиться к хорошему врачу, денег не было.

В ту ночь между супругами вспыхнула ссора. Молодая мать умоляла графа что-нибудь предпринять, боясь, что ребенок может в любую минуту умереть, но тот снова был пьян и в ответ лишь отчаянно ругался. Женщина осыпала его упреками и поднялась на третий этаж к себе в комнату. Граф же выбежал из дома, громко хлопнув дверью.

Вернулся он только под утро. Женщина не спала и безумно перепугалась, не услышав обычного в таких случаях шума. Она даже решила, что в дом, стоявший вдали от других жилищ, забрался вор, но тут же постаралась себя успокоить: муж мог вернуться с доктором для больной девочки. Впрочем, эту мысль она тут же отбросила слишком жуткая тишина установилась в доме.

Женщина встала, чтобы повернуть ключ в замке, но сделать этого не успела. Дверь распахнулась, и в комнату вошел ее муж. На его лицо, перекошенное от ненависти, было страшно смотреть. Горящие глаза зловеще блестели, лоб покрылся холодной испариной. В руках он держал большой кухонный нож. Обвиняя жену во всех своих бедах и неудачах, он стал медленно к ней приближаться…

Его намерения были слишком очевидны. Женщина все поняла и попыталась убежать. Граф поймал ее за руку, притянул к себе и убил одним страшным ударом в шею. После чего, вероятно, окончательно потеряв рассудок, он в ту же ночь повесился в башне недалеко от дома.

Что стало с девочкой — неизвестно.

Утверждают, что с тех пор призрак убитой женщины бродит темными ночами по коридорам пустого этажа и ищет своего палача. Но все это, конечно, лишь печальная легенда. — Марта Дворская встала и подошла к окну. — Эту историю мне рассказал прежний владелец дома. Откуда он ее знает, я не спрашивала.

— Забавно, — промолвил Можаев. — Вы не находите, господин Холмов?

— Людей привлекает все таинственное, — ответил тот, пожимая плечами.

— Особенно если фантазии тесным образом переплетаются с реальностью.

— Господин Можаев, — хозяйка неодобрительно покачала головой, — вы опять за свое!

— Нет-нет, что вы, Марта. Я всего лишь пытаюсь разобраться, почему эта легенда столь популярна.

— И вы уже сделали какие-нибудь выводы?

В ответ полковник пробурчал что-то невнятное и потянулся через весь стол за вазочкой с мармеладом. При этом он задел локтем сахарницу, и та полетела на пол.

— Простите мою неловкость, — пробормотал Можаев.

— Ничего страшного, полковник. Но если бы вы меньше думали о привидениях, в моем доме наверняка сохранилось бы больше посуды, — хозяйка улыбнулась. — Попробуйте переключить свое внимание на живых людей.

Взгляд Можаева неожиданно загорелся, и на его устах заиграла загадочная усмешка.

— А ведь верно! Я обязательно воспользуюсь вашим советом, Марта.

Хозяйка пристально посмотрела на него.

— А вы таинственны, полковник!

— Неужели?

— Да-да. Это очень заметно. Своим поведением вы напоминаете мне частного сыщика. Этакого Пуаро на отдыхе.

Полковник смутился, заметив устремленные на него взгляды. Но тут в столовую вошла горничная, и внимание всех присутствующих переключилось на нее.

— Вернулся ваш муж, — произнесла она, обращаясь к хозяйке. — Он ждет вас.

— Хорошо, я сейчас иду.

Марта Дворская извинилась перед гостями за то, что вынуждена их покинуть, и стремительно вышла.

— Н-да, — неопределенно протянул Можаев и встал из-за стола. — Я тоже, пожалуй, вас оставлю и поднимусь к себе в комнату. Мне что-то нездоровится.

И он удалился, все так же размахивая руками.

Женя и Холмов остались вдвоем.

— Возможно, мне не следовало бы этого говорить, но… — начала Женя и осеклась.

— В чем дело? — спросил Холмов.

— Я снова вспомнила ту женщину.

— Выбрось ее из головы!

— Но я не могу! Перед моими глазами все время стоит ее лицо.

— У тебя просто нервы не в порядке. Успокойся — и призрак исчезнет.

— Да нет же, нет! Это невозможно!

— Почему? — удивился Холмов.

— Видишь ли, та женщина… У нее такая запоминающаяся внешность… — Женя помолчала, затем, набравшись решимости, быстро закончила. — Марта Дворская на нее очень похожа…

Глава IV

Партия в теннис

Холмов раскрыл окно и, устроившись на подоконнике, закурил сигарету. Несколько минут назад Женя уснула, в который уже раз за последнее время прибегнув к помощи снотворного. Нервы ее были на пределе, и Холмов не посмел ей возразить. Теперь же, глядя на то, как осенний ветер гоняет по двору пожелтевшую листву, он хмурился и что-то ворчал себе под нос. Ничто не мешало его размышлениям.

Идея отправиться на отдых принадлежала ему. Женя, возлагавшая на эту поездку определенные надежды, с радостью согласилась. Холмов понимал Женю. Но понять самого себя ему было намного сложнее. Женя мечтала о супружестве. Холмов не мог об этом и слышать. Нет, в своих чувствах к ней он был вполне уверен, но что-то мешало ему. Какое-то сомнение. Банальная боязнь потерять свободу? Едва ли. Скорее что-то другое, чему он никак не мог дать определение. Думая же об этом, он чувствовал лишь нарастающее раздражение.

Предложение Маркина посетить старый дом показалось Холмову заманчивым. Но пока расчеты на то, что здесь удастся хорошо отдохнуть, не оправдывались. Ужасная гроза, разразившаяся в день приезда, отсутствие света, таинственные шаги и бесконечные разговоры о привидениях оставляли довольно тягостное впечатление. И тем не менее Холмов никак не ожидал, что все это вместе взятое так подействует на Женю. Его очень тревожил ее сон, слишком похожий на реальность, учитывая опухоль на затылке. Но, может быть, ей приснился кошмар, и, испугавшись, она ударилась о спинку кровати? Вполне объяснимо и то, что Женя увидела сходство между так напугавшим ее видением и хозяйкой, особенно если вспомнить обстоятельства их первой встречи. Так-то так, но все же… Просто отмахнуться от всего этого и уехать было бы, очевидно, неправильно. Женя, конечно, приветствовала бы это решение, но их совместный отдых был бы испорчен. Так не лучше ли задержаться здесь ненадолго и во всем разобраться?

Взгляд Холмова, блуждавший по двору, остановился на светло-зеленом «москвиче», припаркованном возле дома. Около машины прохаживался высокий темноволосый мужчина в сером плаще. Решив, что это и есть Григорий Дворский, Холмов спрыгнул с подоконника, набросил куртку и быстро спустился вниз, рассчитывая с ним поговорить. Но его опередили. К Дворскому подошел Можаев, и между ними сразу же завязался довольно оживленный разговор. Холмов в нерешительности остановился, затем направился в сторону теннисного корта. Проходя мимо беседующих, он услышал несколько отрывочных фраз, которым сначала совсем не придал значения.