Мир тесен - Дэвид Лодж

— Встретимся перед обедом в баре, — сказал Перс и демонстративно направился в туалет, намереваясь пересидеть там начало лекции о Драйдене. Как назло, вслед за ним туда же заспешил Филипп Лоу в сопровождении Боба Басби. Перс закрылся в кабинке и присел на стульчак. Стоя над писсуарами, Лоу и Басби, судя по всему, говорили об отсутствующем докладчике.

— Когда он звонил? — спросил Лоу.

— Часа два назад, — ответил Басби. — Сказал, во что бы то ни стало будет здесь во второй половине дня. Я велел ему не скупиться на расходы.

— В самом деле? — усомнился Лоу. — По-моему, это несколько опрометчиво, Боб.

Перс услышал, как в умывальниках зашумела вода, зашелестели бумажные полотенца и хлопнула дверь, выпустившая наружу Лоу и Басби. Спустя пару минут он вышел из укрытия, тихо приблизился к аудитории и заглянул в маленькое дверное окошко. Анжелику он увидел в профиль — она сидела в одиночестве в первом ряду, держа наготове ручку и грациозно подавшись в сторону докладчика. На ней были очки в массивной черной оправе, и она выглядела внушительно и деловито, как всемогущая секретарша большого начальника. Остальные слушатели являли собой все ту же картину оцепенелой скуки. Перс на цыпочках отошел от двери и покинул здание. Он пересек кампус и пошел по дорожке, ведущей к университетскому общежитию.

Мокрые комья тающего снега падали с деревьев прямо Персу за шиворот, однако его это не беспокоило. Он сочинял стихотворение об Анжелике Пабст. К сожалению, между ним и его музой настойчиво вклинивался Йейтс, и все, что Перс смог сделать, это приспособить его стихи к своей теме:

О, эта девушка у входа!

Как трудно слушать мне

О структурной поэтике,

Чосере и Драйдене[7]

Бормоча про себя эти слова, Перс МакГарригл вдруг понял, что влюбился. «Я влюбился», — сказал он роняющим мокрые комья деревьям, и прикрытому снежной шапкой красному почтовому ящику, и облезлой дворняжке, поднявшей лапу у ведущей к общежитию калитки. «Я влюбился!» — воскликнул он, обращаясь к длинной цепочке нахохлившихся воробьев, которые сидели на парапете вдоль раскисшей от грязи дорожки. «Я ВЛЮБИЛСЯ!» — закричал он что было мочи, вспугнув стаю гусей у искусственного озера, и стал бегать взад и вперед, а потом кругами по девственно белому снегу, оставляя за собой замысловатые узоры глубоких следов.

Тяжело дыша после пробежки, Перс подошел к корпусу Лукаса[8], к многоэтажной свечке, в которой участникам конференции был предоставлен ночлег (корпус Мартино[9], в котором они питались, был по контрасту построен в виде низкого цилиндра, что подтверждало взгляды мисс Мейден на распространенность сексуальной символики). У многоэтажки, урча двигателем, стояло такси, а из него выбирался коренастый мужчина в треухе с опущенными ушами и толстой сигарой во рту. Увидев Перса, он с криком «Привет!» поманил его пальцем.

— Послушай, это здесь проходит конференция? — спросил он с американским акцентом. — Конференция преподавателей английского языка и литературы. Название как будто правильное, но место довольно странное.

— Здесь мы спим, — объяснил Перс. — А заседания проходят в главном корпусе, это чуть дальше.

— А, тогда понятно, — сказал мужчина. — 0'кей, шеф, мы на месте. Сколько с меня?

— Сорок шесть фунтов восемьдесят пенсов, командир, — ответил таксист, взглянув на счетчик.

— О'кей, вот, получи, — сказал новоприбывший, отсчитал десять хрустящих пятерок из толстой пачки банкнот и просунул их в окошко водителю. Тот, заметив Перса, высунулся наружу и обратился к нему:

— Вам, часом, в Лондон не надо?

— Нет, благодарю вас, — ответил Перс.

— Ну, тогда я погнал. Бывай, командир.

Обомлев при виде несметного богатства, Перс подхватил элегантный кожаный чемодан новичка с множеством наклеек и потащил его в вестибюль общежития.

— И вы действительно, на самом деле, приехали из Лондона на такси? — спросил он.

— У меня не было выбора. Прилетаю утром в Хитроу — мне говорят, что транзитный рейс на Раммидж отменен, потому что аэропорт занесло снегом. Я сажусь в такси и мчусь на вокзал — там объявляют, что на всем пути до Раммиджа нет электричества. Ну и дела: страна парализована, Раммидж отрезан от столицы, народ бурно радуется, носильщики отдыхают. Когда я заявил, что поеду до места на такси, мне сказали, что я не в себе, и попытались отговорить. «Вы застрянете, — сказали мне, — автострады замело сугробами, люди простояли на дороге в машинах всю ночь». Тогда я нахожу смелого таксиста, мы пускаемся в путь, и что мы здесь видим? Слой снега в три пальца, и тот уже тает. Что за страна! — Он снял ушанку и зажал ее в вытянутой вперед руке. Она была сшита из ворсистого твида в яркую красно-коричневую клетку. — Эту шапку я купил сегодня в Хитроу, — сказал он. — Первое, что я всегда делаю, прилетев в Англию, — это покупаю себе шапку.

— Отличная шапка, — сказал Перс.

— Нравится? Напомни мне, чтобы я подарил тебе ее, когда буду уезжать. Мой путь лежит в более теплые края. — Большое вам спасибо.

— Пожалуйста-пожалуйста. Где мне зарегистрироваться? — Вон там лежит список комнат. Как вас зовут? — Моррис Цапп.

— Мне кажется, я слышал это имя.

— Очень может быть. А тебя как зовут?

— Перс МакГарригл, из Лимерика. Так это вы читаете доклад на вечернем заседании? Название которого будет объявлено дополнительно?

— Верно, Персик. Вот почему я так сюда рвался. Ну-ка, посмотри в конец списка. Фамилий на «Ц» не так уж много.

Перс посмотрел:

— Там написано, что вы поселены в другом месте. — Ах да, Филипп Лоу говорил, что я буду жить у него. Ну, и как конференция?

— Трудно сказать. Я на конференции впервые, так что мне не с чем сравнивать.

— Да что ты! — Моррис Цапп взглянул на него с любопытством. — Первый выход в свет! А кстати, где все?

— Слушают доклад.

— Который ты прогуливаешь? Что ж, первое правило конференции ты уже усвоил. Никогда не ходи слушать доклад. Если, конечно, сам его не читаешь. Но моего доклада это не касается, — прибавил он задумчиво. — Я не стану тебя уговаривать, чтобы ты пропустил мой доклад. Я вчера просмотрел его в самолете, как раз когда кино стали показывать, и остался им очень доволен. Фильм тоже был о'кей. И сколько народу придет меня слушать?

— На конференции собралось в общей сложности пятьдесят семь человек.

Профессор Цапп чуть не подавился сигарой.

— Пятьдесят семь? Ты шутишь! Нет? Ты серьезно? Ты хочешь сказать, что я приехал за десять тысяч километров, чтобы выступить перед аудиторией в пятьдесят семь человек?

— К тому же не все приходят слушать доклады, — сказал Перс. — Как вы сами видите.

— А ты знаешь, сколько народу собирается на подобную конференцию в Америке? Десять тысяч. В прошлом декабре на нью-йоркской конференции Ассоциации по изучению современного языка было десять тысяч человек!

— У нас на всю страну столько преподавателей не наберется, — сказал Перс извиняющимся тоном.

— Ну, уж точно наберется больше пятидесяти семи, — простонал Моррис Цапп. — И где же они? Я тебе скажу где. Большинство сидит по домам, оклеивают обоями гостиные или выпалывают в саду сорняки, а те немногие, у кого в голове есть хоть одна интересная идея, отправляются на конференцию в места потеплей и не такие гнусные, как это. — Он обвел презрительном взглядом вестибюль общежития с его потрескавшейся пыльной плиткой на полу и мрачными бетонными стенами. — Ну, а хоть выпить здесь есть где?

— В корпусе Мартино скоро откроется бар, — ответил Перс. — Отведи-ка меня туда.

— А вы действительно прилетели из Америки ради этой конференции, профессор Цапп? — спросил Перс, когда они зашагали прочь от общежития по слякотной дороге.

— Не только. Мне так или иначе надо было в Европу — в этом семестре у меня творческий отпуск. Филипп Лоу узнал, что я еду, и попросил меня принять участие в его конференции. Вот я и согласился, чтобы уважить старого друга.

Бар корпуса Мартино был пуст. У стойки, отгороженной высокой, до потолка, блестящей решеткой, стоял бармен и следил за их приближением.

— Это чтобы нас не впускать или не выпускать? — язвительно осведомился Моррис Цапп, постучав по металлу. — Ты что будешь, Персик? «Гиннес»? Кружечку «Гиннеса», пожалуйста, и большую порцию виски со льдом.

— Закрыто, — сказал бармен. — Приходите в половине первого.

— И себе налей чего-нибудь.

— Да, сэр, спасибо, сэр, — сказал бармен, с готовностью поднимая решетку. — Я бы не отказался от кружечки пива.

Пока бармен нацеживал из бочки «Гиннес», бар заполнили участники конференции с Филиппом Лоу во главе. Он подскочил к Моррису Цаппу и схватил его за руку.