Летопись Аляски - Сергей Марков

Дмитрий Герасимов в своем гениальном провидении первым высказал миру мечту о достижении «Пряных островов» и Китая Северным морским путем. В Риме в 1525 году он говорил Павлу Иовию, что в древности китайцы плавали не только в Индию, но и в «Золотой Херсонес» – Малакку, куда они привозили собольи меха. Где же китайцы брали соболей, как не на берегах холодного Скифского моря? Значит, Китай лежит где-то неподалеку от скифских берегов.

Мечта Герасимова, известие о плавании Истомы нашли отклик у Себастьяна Каботы. Через два года после выхода в свет книги Павла Иовия два корабля из Бристоля отправляются в поход к берегам Северной Тартарии. Мореходы стремятся к Китаю и «Золотому Херсонесу».

Вскоре рождается загадочный пролив Аниан, неизбежный спутник не менее сказочного мыса Табин средневековых землеописателей. Древний римский географ Помпоний Мела говорил, что путь через Северный океан приводит в Восточное море, мимо земли, обращенной к востоку. За этой землей, за неизвестными странами и областями возвышается гора Табин. Она стоит у моря. Табин сделался призрачным, но все же путеводным маяком на пути в «Пряные страны».

Дмитрий Герасимов мог еще быть жив, когда на картах мира появился пролив Аниан и у космографов мира родилась догадка о том, что этим проливом можно пройти к берегам Америки, Китая, что Аниан – страж морского пути в Индию и к «Пряным островам».

Северная Двина, Печора, Обь вскоре стали известны на берегах Тибра, Темзы, Сены. В XVI веке в Вене знали о «народах в лесах, на берегу Ледовитою моря». Появились удивительные географические карты со сказочными рисунками. На Дунае и Рейне говорит о Золотой бабе в устье Оби, о ледяном лукоморье. Были рассказы о неведомых зауральских крепостях Грустине и Серпоновой, о лесах, где гнездятся белые соколы и кречеты. За всем этим – за соколиными лесами, за странами снегов, за лукоморьем и неведомым мысом Табин – лежали Индия и Китай. Невольное соперничество руководило этими древними писателями. Мартин Вельский поведал миру баснословные рассказы о жителях Америки. Неизвестный русский землепроходец и грамотей сочинил слово «О человецех незнаемых в восточной стране». Но во всех этих легендах было какое-то зерно истины. Западные писатели, руководствуясь показаниями русских людей того времени, говорили о «Теплом море» за Обью. Рамузио, издатель Марко Поло, открывал обширный пролив Хейнан с островами, где залегали золото и серебряные руды.

Спустя четыре года после того, как над Северной Двиной выросли деревянные частоколы Архангельска, мореход Мальдонадо сообщил, что он якобы посетил воды пролива, разделяющего два великих материка – Азию и Америку. Мальдонадо помещал этот пролив Аниан под 60° северной шпроты. Испанец уверял, что Аниан он видел во время своего похода к Северному полюсу. На американском берегу Аниана, писал Мальдонадо, расположен огромный порт, в котором могут поместиться до пятисот кораблей. Мальдонадо якобы пробыл в Порт-Аниане почти три месяца и своими глазами видел корабль с грузом китайских товаров, который плыл в Архангельск.

«Анианский пролив» помещал на своей карте Якоб Гастальди в 1562 году. Через четыре года после Гастальди венецианские космографы снова грезили сказочными берегами Аниана. Великий нидерландец Герард Меркатор, патриарх космографов, в 1569 году обозначил пролив Аниан на своей карте.

В год смерти Аники Строганова европейские географы много говорили о новом атласе Абрагама Ортелия. Атлас назывался «Зрелище вселенной». В нем была помещена первая печатная карта России. На карту также был нанесен пролив «Anian fretum».

Лет через пять после выпуска карты Ортелия французский географ Андрэ Тевэ, трудившийся над переработкой «Космографии» Себастьяна Мюнстера, писал: «...Страны, расположенные ниже, ближе к Америке, гораздо холоднее; ими владеют вышеупомянутые московиты...» Тевэ прямо говорил о соседстве Московии с Америкой.

Через два года первые русские удальцы и перешли Каменный пояс – Урал. Прошел еще год, и пфальцграф Георг Ганс отправил письмо к гроссмейстеру немецкого ордена Генриху фон Бобенгаузену. «...Из Оби-реки можно проплыть в Америку», – писал пфальцграф. Письмо, начертанное его рукой, до последних лет хранилось в Государственном секретном архиве Берлина. Георг Ганс уверял, что путь из Оби к Америке равен пути, который можно проделать, отправившись в Америку из Испании.

Ермак принял первую битву при Бабасане. В тот год к знаменитому Герарду Меркатору, выдающемуся географу, строителю глобуса и автору многих карт, прибыл гость из Московии с берегов быстрой Вычегды. Это был Оливер Брюнель, строгановский мореход, замысливший в Соли Вычегодской поход северными морями в Китай.

Спустя двести лет в сугробах Илимского острога при свете мерцающего пламени одинокой свечи Александр Радищев писал свои заметки по истории Сибири. У Радищева я нашел поразившие меня строчки. В них сказано, что Иван Грозный дал Строгановым грамоты «на земли, России не принадлежащие, сперва по Каме и Чусовой, потом по Тоболу, Иртышу и даже Оби, так как давали грамоты на Америку и пр.».

В XVI веке некоторые из европейских мореходов побывали у северо-западного побережья Америки, но тайны Аниана или другого пролива между материками Азии и Америки решить не смогли. Вопрос этот продолжал мучить умы многих пытливых людей того времени. Исаак Масса в Амстердаме, в 1612 году, писал, что «Америка соединяется около Китая с какой-нибудь из трех частей старого мира». Но не блистательным европейским капитанам, не ученым-географам удалось открыть пролив между Старым и Новым Светом.

Пока скрипели гусиные перья, пока шелестели свитки чертежей с латинскими названиями и причудливыми рисунками, устюжские, сольвычегодские, вологодские мужики, сибирские дети боярские, гулящие люди, казаки плыли по сибирским рекам, проходили через лесные дебри, переваливали горы. Они строили города, остроги. Землепроходцы открывали одну за другой большие реки, с каждым шагом сокращая свой путь к Новому Свету, о котором они тогда еще и не слышали.

И эти походы превращались тоже в сказку. Перечитайте сказания географов Европы того времени. Вы найдете там описания японцев, присутствующих па пиру у Дмитрия Самозванца, – необычайных японцев, живущих «около Индии и Ледовитого моря», платящих дань своему царю московскому. Значит, так далеко досягнула русская рука, превратившая полярных «японцев» в данников Москвы. Великий Джон Мильтон живет необычайными видениями. Он описывает подвиги русских удальцов в Сибири, которые идут на северо-восток, открывают неведомую реку и слышат дивный гул медных колоколов, видят вдалеке корабли, приплывшие из Индии или Китая. А дальше – вечно теплое море, раскаленные венцы огнедышащих гор. Разве в этом видении Мильтона трудно узнать Тихий океан?

В то время Семен Дежнев скитался с отрядами русских удальцов из Якутского острога по новым землям, приводил в покорство князца Сахея. Василий Поярков, Ерофей Хабаров, Михаил Стадухин, Иван Москвитин, Семен Шелковников – все они в те годы жили в Якутске и оттуда выходили на свои подвиги. Именно тогда русские люди узнали о чукчах, о таинственном Новом Свете, куда проникают чукчи.

Семейка Дежнев бестрепетно вышел на своем коче под кожаным парусом на восток из устья Колымы и, сам не ведая того, достиг пролива между двумя материками. Он прошел пролив по всей его длине. Зоркими своими глазами он должен был разглядеть белые, похожие па зубы чудовища берега Америки, Аляски, Нового Света... Так именно видна Аляска с берега Наухана, самого края Чукотской землицы.

Всем известно, что трогательное описание дежневского подвига («...и носило меня, Семейку, по морю после Покрова Богородицы всюду неволею и выбросило на берег в передний конец за Анандыр-реку...» и т. д.) много лет пролежало «в столпе» архивной избы...

Мало ли сообщений (подобно дежневскому) погибло в наших архивах или сотню-другую лет пролежало в них без достаточного изучения?

За примерами ходить недалеко. Лишь в последние годы увидело свет «Описание о Чукоцкой земле, где оная имеетца». Описание это было закончено около 1742 года. Автор его – Яков Линденау. Участник многих походов по северо-востоку Сибири, «ветеринарный прапорщик» Линденау едва не дожил до ста лет. В радищевские времена он жил в убогой хижине на берегу ручья Оса близ Иркутска. Без сомнения, он имел богатый личный архив, в котором были собраны описания и карты областей Сибири и смежных с ней стран. В 1794 году Линденау погиб в пламени. Во время пожара погибли все записки, чертежи и планы престарелого исследователя. До нас дошло его «Описание о Чукоцкой земле». В нем содержится удивительное сообщение, которому надо придать исключительное значение. Линденау говорит о Большой Земле к востоку от Чукотки. 

«...и они, чукчи, от своих жилищ на ту землю ходят байдарами и с той земли привозят посуду деревянную, подобно русской посуде. И по разглагольствованию тех чукч имеется чрез русских людей известие доподлинно так, что якобы купецким людям двенадцатью кочами минувших лет за семьдесят или более (1672 год? – С. М.) Колымскому среднему зимовью, где прежде ярмонга бывала, для торгу пошедших и от сильных морских погод друг от друга разошедшихся, иные в Камчатку проплыли, а иные к тому острову, который Большой Землею называется, пристали и, тамо с жительствующими народами совокупившиеся, у них поженились и расплодились...»